Эмми подняла глаза.
— Что ты имеешь в виду?
— Ну, какие у него отвратительные привычки? Препятствия, мешающие совместному проживанию?
Адриана в нетерпении воздела руки:
— Давай, Эмми. Все, что угодно! Причуды, «пунктики», одержимость, пристрастия, тайны… Ты почувствуешь себя лучше. Расскажи нам о его недостатках.
Эмми шмыгнула носом.
— У него нет недо…
— Не смей так говорить! — перебила Ли. — Итак, условимся, что Дункан очень… — Тут она замолчала, поскольку хотела сказать «ловкий манипулятор», «неискренний» или «лживый», но вовремя остановилась — … милый, но должно же у него быть что-то, о чем ты никогда нам не говорила. Какая-нибудь секретная информация, которая заставит самоуверенную маленькую Брианну исчезнуть.
— Склонность к нарциссизму? — предложила Адриана.
Ли немедленно включилась в игру:
— Проблемы с эрекцией?
— Казино?
— Слезливость?
— Пьянство?
— Любовь к мамочке?
— Копни поглубже, Эмми, — подбодрила Ли.
— Ну, было кое-что, всегда казавшееся мне немного странным… — нерешительно проговорила Эмми.
Девушки с жадностью устремили на нее взоры.
— Ничего особенного. Он делал это не во время секса, ничего такого, — быстро добавила она.
— Так-так, еще интереснее! — воскликнула Адриана.
— Выкладывай, Эмми! — приказала Ли.
— Он… ну… — Эмми кашлянула, прочищая горло. — Вообще-то мы об этом никогда не говорили, но он… ну… иногда надевал на работу мои трусики.
Подобное откровение заставило умолкнут, обеих женщин, считавших себя профессиональными говоруньями.
Они совершенно заболтали своих психоаналитиков, легко отговаривались от билетных контролеров и пробивались в рестораны, где не было свободных столиков, но прошла почти минута, пока одна из них смогла отреагировать на эту информацию.
— Трусики — мерзкое слово. — Первой пришла в себя Адриана, нахмурилась и вылила в стакан остатки кампари из чаши блендера.
Ли уставилась на нее.
— Не могу поверить, что в такой момент ты так педантична. Одна из твоих лучших подруг сообщила, что ее парню, с которым она прожила почти пять лет, нравится носить ее трусы, а тебя больше всего волнует само слово?
— Я лишь указала на его пошлость. Все женщины ненавидят это слово. Трусики. Ты только произнеси его — трусики. У меня мурашки бегут по коже.
— Адриана! Он носил ее белье.
— Поверь мне, я слышала. Комментирую — на полях, заметь, — что предлагаю в будущем не употреблять этого слова. Трусики. Бр-р. Ты не находишь его отвратительным?
Ли мгновение молчала.
— Да, пожалуй, нахожу. Но разговор сейчас не об этом.
Адриана сделала глоток и многозначительно посмотрела на Ли.
— Ну и о чем же?
— Дело в том, что ее бойфренд, — округлив глаза, Ли указала на Эмми, которая озадаченно наблюдала за разговором, — каждый день надевает костюм и идет на работу. А под означенным костюмом — милые маленькие кружевные бикини. Это не вызывает у тебя больше мурашек, чем слово «трусики»?
Эмми ахнула, и Ли осознала, что зашла слишком далеко.
— Боже, прости, дорогая. Я не хотела, чтобы это прозвучало так ужасно…
Эмми отчаянно махнула рукой:
— Пожалуйста, не надо. С моей стороны это было так бестактно. Клянусь, я даже … Просто вы все не так поняли. Дункан никогда не проявлял интереса к моим кружевным бикини или к тортикам, коли на то пошло. — Эмми озорно улыбнулась. — Но ему очень нравились мои танга…
— Эй, шлюха, я готов тебя снять. — Проходя мимо, Джайлз похлопал Адриану по плечу, от чего та едва не выронила мобильник. — И пошевеливайся. Мне есть чем заняться, а не слушать целый день твой секс по телефону.
Несколько дам постарше подняли глаза от своих «Вог» и «Таун энд кантриз», не одобряя такое нарушение приличий и полное неуважение к правилам этикета, и увидели, как Адриана поставила фарфоровую чашечку на блюдечко и, освободив таким образом правую руку, выставила средний палец. Проделала она это, не поднимая головы, полностью поглощенная разговором.
— Да, querido, да, да, да. Это будет идеально. Идеально! Пока, до встречи. — Она понизила голос, но лишь самую малость. — Не могу дождаться. Звучит восхитительно.
М-м-м. Целую, целую.
Адриана постучала ногтем, покрытым красным лаком, по сенсорному экрану айфона и бросила его в сумку от «Боттега Венета».
— Кто попался на этой неделе? — поинтересовался Джайлз, когда Адриана подошла.
Он развернул вращающееся кресло, и Адриана, сознавая, что к ней приковано внимание всего салона, чуть-чуть наклонилась вперед, отчего шелковая блузка на несколько дюймов опустилась на груди и на столько же поднялась на спине, обнажая зад, не слишком большой, но округлый и упругий, какой и нравится мужчинам, прежде чем опустить его на кожаное сиденье.
— Да ладно, можно подумать, тебе интересно. С ним спать-то скучно, не то что о нем говорить.
— У кого-то сегодня хорошее настроение. — Джайлз стоял за спиной Адрианы, расчесывая ее волнистые волосы и обращаясь к ее отражению в зеркале. — Как обычно полагаю?
— Может, спереди сделать более светлые пряди? — Она допила кофе, откинула голову мастеру на грудь и вздохнула. — Меня заела рутина, Джайлз. Я устала от всех этих мужчин, имен и лиц, которые приходится помнить. Не говоря уж о продукции! Моя ванная похожа на магазин косметики. Там столько разного крема для бритья и мыла, что я могу открыть свое дело.
— Ади, дорогая, — он знал, что она ненавидит это сокращение, поэтому с наслаждением его использовал при всяком удобном случае, — ты неблагодарна. Ты хоть сознаешь, сколько девушек поменялись бы с тобой местами? Провести всего одну ночь в твоем теле? Черт, только сегодня утром я слышал, как две начинающие тусовщицы обсуждали, какая у тебя классная жизнь.
— Правда?
Адриана недовольно уставилась на себя в зеркало, но Джайлз уловил в ее голосе нотку удовольствия.
Ее имя действительно регулярно появлялось в колонках сплетен — что она может поделать, если папарацци ее преследуют? — и, разумеется, она числилась в списках гостей практически всех значимых вечеринок, презентаций новой продукции, открытий магазинов и благотворительных вечеров. И — да, если быть абсолютно честной, ей приходится встречаться с впечатляюще богатыми, красивыми, знаменитыми мужчинами, но ее бесит мнение, будто этого достаточно для счастья. Конечно, все это здорово, и она не собирается отказываться ни от одной секунды своей жизни, но в своем немолодом уже возрасте (на подходе к тридцати) Адриана начинала подозревать, что существует что-то еще.
— Правда. Поэтому встряхнись, девочка. Ты можешь, как ангел, порхать на благотворительном вечере фонда «Загадай желание»[7], но в душе ты грязная шлюха, и за это я тебя люблю. Кроме того, весь прошлый сеанс мы уделили тебе. Теперь моя очередь.
Выставив бедро, он нетерпеливо протянул руку, в которую его помощница, долговязая брюнетка с глазами олененка Бэмби и испуганным лицом, поспешно положила листочек фольги.
Адриана со вздохом попросила у помощницы еще капучино.
— Хорошо. И как ты поживаешь?
— Как мило, что ты поинтересовалась! — Джайлз поцеловал ее в щеку. — Сейчас расскажу. Я решил поискать мужа среди мужчин, уже связанных обязательствами. Согласен, об успехе говорить еще рано, но я ужо добился некоторых положительных результатов.
Адриана вздохнула.
— Неужели тебе недостаточно одиноких мужчин? Зачем разрушать семейный очаг?
— Знаешь, дорогая, как говорят, если не можешь создать счастливую семью, разрушь ее.
— Кто это говорит?
— Я, конечно. Ты не увидишь мужчину, наслаждающегося минетом, пока не посмотришь на парня, не имевшего его десять лет.
Адриана засмеялась и тут же опустила глаза. Она всегда изображала безразличие и якобы равнодушно-спокойно воспринимала манеру Джайлза подробно описывать секс геев, но все же ей становилось немного не по себе, и это раздражало. Она ставила эти издержки старомодности в вину своим родителям, которые щедро тратили деньги, но были первопроходцами в светской жизни. Сама Адриана и близко не была консерватором, когда дело касалось интимных отношений, — она потеряла девственность в тринадцать лет и с тех пор переспала с десятками мужчин.
— Думаю, я нашел, что искал, серьезно, — сказал Джайлз, искусно сооружая вокруг лица Адрианы ореол из фольги — голова чуть наклонена набок, лоб сосредоточенно наморщен.
Адриана привыкла к его постоянно меняющимся «вариантам стиля жизни» и любила пересказывать их подругам. Предыдущие посещения, например, подарили ей такие перлы: «Если сомневаешься, примени воск», «Настоящие мужчины пользуются услугами дизайнеров» и «Не накачаешься, не повстречаешься» — правила, которых он придерживался с удивительным упорством. Только раз Джайлз нарушил данное себе обещание — в день своего четырнадцатилетия он поклялся никогда больше не иметь дела с проститутками и не работать в службе сопровождения («Шалости — это для детей, отныне все как у взрослых»), но, завязав с Вегасом, вернулся в прежнее русло.
