III. Как Пол Ховард попал в тюрьму
Была пятница. Это Ховард помнил точно, также как и все детали последующих событий. Тогда, вернувшись с работы довольно поздно, он сварил себе кофе и устроился у телевизора. За окном завывал холодный, февральский ветер, который прилетел откуда-то с просторов Канады, но в комнате было тепло и уютно. Ховард смотрел фильм ужасов и было занятно, хотя немного страшновато. В перерывах, заполненных рекламой, он думал о том сладостном моменте, когда завтра вечером сядет в машину и поедет в ресторан «Станция Виктория». Это был раз и навсегда заведённый приятный ритуал: по субботам вечером он отправлялся в ресторан, сидел допоздна в баре, пил голландское пиво и калякал о разных разностях с постоянными собутыльниками. Однако в тот вечер Ховард не досмотрел фильм, только допил остатки кофе и вышел на улицу, чтобы глотнуть свежего воздуха.
— Привет, мистер! — крикнул ему какой-то мальчишка, проезжая на велосипеде.
— Привет, — пробурчал Ховард, а сам подумал, что этот парень вместо того, чтобы учить уроки, шляется неизвестно зачем по улицам в вечернее время. Однако вслух делать замечание поостерёгся. Чёрт его знает, может этот мальчишка член уличной банды, связанной с наркомафией, и свой невинный школьный ранец загрузил наркотиками. Получил этот парень у дилера очередную партию незаконного товара и развозит по известным адресам; а сделаешь ему замечание, так завтра же получишь пулю в лоб в подарок от его дружков. Эти вполне справедливые мысли Ховарда были неожиданно прерваны.
— Как поживаешь, Пол? — услыхал Ховард голос позади себя.
— Неплохо, — машинально ответил Ховард, поворачивая голову в ту сторону откуда шёл голос. Это был его домохозяин мистер Стэнли Райт.
— Слыхал, опять перепродали дом и участок, который принадлежал твоему дружку Кэвину Доновану. Это уже, наверно, шестой владелец. Не нравится почему-то людям там жить. Кстати, не знаешь ли ты что с ним приключилось?
— Не знаю, — неохотно отвечал Ховард, хотя имел некоторые соображения.
— Погода портится, — продолжал мистер Райт, — по прогнозу ночью начнётся буран. Завтра до продуктового магазина не доберёшься.
— Верно, — согласился Ховард и посмотрел на небо. Слабый свет уличного фонаря давал возможность разглядеть низко нависшее чёрное покрывало, словно раскинувшийся над землёй плащ убийцы, который тот приспособил, чтобы удушить невинную жертву.
— У меня жена уехала в Нью-Йорк к дочке, — сообщил мистер Райт.
— Приятное путешествие, — откликнулся Ховард, ещё не зная к чему клонит его домохозяин.
— Только что звонила, — продолжал мистер Райт, — всего за четыре часа добралась от Бостона до Нью-Йорка.
— Очень быстро, — согласился Ховард. — Наверно, никаких заторов на дороге не было.
— Не было, — задумчиво подтвердил мистер Райт, а затем произнёс: — Она уехала на неделю, так что у нас в гараже временно освободилось место.
Ховард выжидательно посмотрел на домохозяина, а тот пояснил свою мысль:
— Можешь загнать туда свою машину, а то её утром занесёт снегом — не откопаешь.
— Очень благодарен тебе, Стэнли, — сказал Ховард и сделал так, как предложил ему домохозяин.
Всю ночь и следующий день шёл сильный снег. Забегая вперёд, надо сказать, что закончился он только в понедельник к утру. Жизнь в городке замерла. Куда поедешь в такую погоду? Только машину разобьёшь и неизвестно останешься ли сам цел. В субботу к вечеру собрался Ховард, как обычно, в ресторан «Станция Виктория». Одел тёплую куртку, а шапку не надел, потому что её у него не было. А зачем тратиться на шапку: вышел из дому — и в машину, выскочил из неё — и в помещение. При всеобщем охвате населения автомобильным транспортом шапка стала анахронизмом, атрибутом прошлого, о котором школьники учат на уроках истории.
Так вот, вышел Ховард на улицу, а метелица метёт — зги не видно; куда в такую погоду поедешь — только машину разобьёшь. По мостовой одна за другой уборочные машины едут, отгребая горы снега в сторону на тротуар, и горы эти уже высотой в двухэтажный дом. — «Может автобус ходит», — подумал Ховард и пошёл по улице к автобусной остановке. Снег мгновенно залепил ему глаза, залез в волосы, и тогда Ховард накинул на голову капюшон куртки. Автобус ходил, и Ховард благополучно добрался до ресторана.
Воскресный день прошёл по такому же сценарию, и он опять провёл приятный вечер в баре ресторана «Станция Виктория». Тут следует сказать, что Ховард никогда не напивался до положения риз. Знал свою норму — десять банок крепкого голландского пива. Не больше, но и не меньше. Конечно, если бы ему предложили пройти десять шагов по прямой, то после пива он не сумел бы это сделать; но пиво не мешало ему вести машину уверенно. Однако в эти дни из-за непогоды он пользовался услугами автобуса, так что вообще не было никаких проблем.
В понедельник утром Ховард вышел на улицу и поглядел на небо — буран вроде бы закончился, мостовые расчистили для проезда машин, но дороги из-за снега настолько сузились, что две встречных машины рисковали зацепить друг друга. Ховард подумал немного, подумал и, махнув рукой, поехал на работу автобусом. Конечно, таким же манером вернулся вечером домой. То же самое сделал и во вторник, а в среду решил, что жизнь наладилась, снег почти весь вывезли, так что можно спокойно пользоваться своим транспортом. Вышел Ховард на улицу, а машины нет. Кинулся туда, кинулся сюда — нет её, как будто никогда и не было.
Вернулся Ховард домой и позвонил в полицию — так и так, была машина такой-то марки, номер такой-то, а теперь нет. В полиции, конечно, все данные записали и обещали принять меры. Однако делать нечего — поехал на работу опять на автобусе.
В субботу под вечер, как всегда, собрался в ресторан «Станция Виктория». Тут его окликнул домохозяин мистер Райт.
— Пол, — сказал мистер Райт, — у меня сегодня жена возвращается из Нью-Йорка.
— Поздравляю, Стэнли, — сказал Ховард, — тебе, наверно, надоело целую неделю быть одному.
— Нет, не надоело, — отвечал мистер Райт. — Но похоже, что ты вечно собираешься держать машину у меня в гараже.
— Ёлки-палки, — хлопнул себя по лбу Ховард. — Прости, Стэнли, я совсем забыл.
Сел Ховард в свою машину, и благополучно доехал до ресторана «Станция Виктория», где провёл приятный вечер со своими собутыльниками. На радостях он нарушил правило и вместо обычной нормы выпил двенадцать банок крепкого голландского пива. Всё было бы хорошо, но на обратном пути с ним случилась незадача.
В голове приятно шумело голландское пиво, на душе было радостно. Завтра — воскресенье, а это означало, что предстоял ещё один хороший день. Машина, увлекаемая мощным мотором, шла ровно, параллельно снежной кромке, окантовывающей тротуар. Правда, дома по обе стороны улицы, по которой ехал Ховард, слегка покачивались и подмигивали ему светящимися глазами-окнами.
Вдруг позади раздался душераздирающий вой сирены. Ховард посмотрел в зеркало, — сверкая мигалкой, его догоняла полицейская машина. Делать нечего — пришлось затормозить и припарковаться у кромки снега.
— Ваши права, — жёстко сказал полицейский и на всякий случай расстегнул кобуру, где у него помещалось табельное оружие.
Неожиданно душераздирающий вой сирены раздался вторично. Появилась ещё одна полицейская машина и стала впереди Ховарда, заблокировав ему дорогу.
— Взяли в клещи, — подумал Ховард с испугом, потому что действия полицейских были совершенно необъяснимы.
В этот момент появилась третья полицейская машина и стала рядом с машиной Ховарда. Этот полицейский сирену почему-то не включал, возможно потому, что она у него испортилась.
— Полное окружение, — пришла очередная мысль в голову Ховарда, и ужас наполнил его пропитанное голландским пивом сердце.
Полицейские извлекли Ховарда из его машины и затолкали в одну из своих. Когда усаживали, то голову резко пригнули книзу, чтобы он не расшиб себе лоб. Не дай Бог что случится, и тогда этот пьяный дурак отсудит себе пару миллионов за причинённое увечье. А шишку-то он, может быть, набил по пьяной лавочке.
Итак, Ховард очутился в жёстком пластмассовом корыте, которое выполняло функции сиденья, уткнулся лбом в прозрачную перегородку, отделяющую его от полицейского, и задремал. Всё остальное ему потом виделось в некотором тумане. Куда-то его вели, что-то спрашивали, а потом уложили на вполне удобную койку.
Ночь Ховард провёл вполне удовлетворительно. Ему снился ресторан «Станция Виктория», и кто-то из его обычных собутыльников уговаривал его выпить одиннадцатую банку пива. Поначалу Ховард отказывался категорически, потому что его стандартная норма была десять банок. Но потом уступил и выпил одиннадцатую, а затем и двенадцатую, чтобы не огорчать приятеля. Но под утро приснился ему страшный сон. Вроде включил телевизор на том самом месте, когда показывали фильм ужасов, и видит: стоит перед ним его дружок Кэвин Донован, большой, толстый, в необъятных штанах, тот самый, который исчез много лет назад при невыясненных обстоятельствах; смотрит на него пронзительно и ничего не говорит.
