— Так ты поможешь моей маме? — Лева был непреклонен. — Она для тебя в детстве столько всего сделала. До сих пор помню, как она тебя держала за руки, когда ты пытался выпрыгнуть с балкона.
— Лева, — я был полон противоречивых эмоций. С одной стороны, ностальгические воспоминания детства, покойный Левин отец… Боже мой, но эти яды, взрывы, электрические разряды.
— Обещай, что ты не бросишь нас! — Клянись! — задатки пионерского вожака явно не прошли для Левы даром.
— Ну ладно, что же поделать, — Меня начала бить нервная дрожь.
— Спасибо, — Лева немного успокоился. Как хорошо, что я тебя встретил. Бывают же совпадения.
Я словно чувствовал, что провидение настигло меня, но, не в силах вырваться из мучительно затягивающего меня водоворота, и даже ощущая какую-то необъяснимую тревожную радость, вырулил на перекресток судьбы.
Автострада была забита, мы медленно ползли в веренице машин, пока мне не удалось свернуть на маленькую боковую улочку. Организация дорожного движения в Сан-Франциско навсегда останется для меня загадкой. По какой бы улице вы не ехали, она обязательно окажется односторонней, в какую бы сторону с нее вы не свернули, обязательно упретесь в тупик. Выезжая из тупика снова попадете на одностороннюю улицу, и так без конца, как будто попали в безумный лабиринт.
Хуже всего во всей этой истории было то, что ни я, ни тем более Лева, не знали, куда именно мы едем.
— Сюда, сюда, я узнал, здесь на углу был «Мак-Дональдс» — просветленно кричал Лева, и я судорожно сворачивал в очередной переулок. — Нет, куда же ты повернул, надо было налево. — Федюшкин проявлял недовольство.
Часа через два кружения по городу, вся эта история окончательно перестала мне нравиться. Вырулив на очередную улицу, опознанную Федюшкиным, мы застряли основательно и надолго, зажатые между двумя огромными грузовиками, испещренными китайскими иероглифами. От переднего грузовика в воздухе распространялся аромат сгнившей рыбы, смешивающийся с едкими выхлопными газами.
— Я больше не могу, Лева, все! У меня в конце концов своя жизнь, дела, семья! Ты хотя бы адрес представительства знаешь?
— Там слева такой серый дом, с балконами, — вдохновенно пролепетал Лева. И туристические автобусы такие красные стояли.
— Ууу! — Улица расплылась перед моим взором. — Не могу больше, извини! Уезжаем. Ты свой домашний адрес помнишь?
— Я туда всегда пешком ходил, — смутился Лева. Разве их названия упомнишь? Улицу помню. Толи Коннор, толи Кондор. Нет, вспомнил, кажется Киндер.
— Все! — Кровь ударила мне в голову. — Лева, все кончено! Вылезай из машины, пусть это жестоко, но вылезай и ходи пешком. Ты не пропадешь. Человек, который не помнит своего домашнего адреса, не может пропасть. А я уж как-нибудь к вечеру отсюда выберусь.
— Я никуда не пойду, — Левушкин побледнел и вцепился пальцами в обивку сиденья. — Как тебе не стыдно. Мы же знаем друг друга с самого детства, встретились в чужой стране…
— Ну не пойдешь, ладно тебе, я пошутил. — Мне стало стыдно за свое поведение. — Нервы сдали.
— Конечно не пойду, — Федюшкин неожиданно стал агрессивен. — Сам уходи, раз ты так… Не по-человечески, не по-дружески.
— Ну что же, прекрасно… — Я почувствовал, что если не передохну от своего попутчика хотя бы пару минут, в мозгу моем произойдут необратимые изменения. — Прекрасно, тогда пойду я. И, знаешь что, забирай машину, она мне больше не нужна. — Я взмахнул рукой, и, как мне показалось, грациозным движением выпорхнул из золотистого автомобиля, изящно захлопнув дверцу.
На самом деле, в глубине души, я лелеял надежду, что в давно примеченном мной телефоне-автомате найдется телефонный справочник со всеми необходимыми адресами и номерами… Но судьба распорядилась по-иному…
Стоило мне дойти до тротуара… Лучше не смотреть. Не слышать скрежета металла, звона разбитого стекла и истерического, поросячьего визга Федюшкина, которого в искореженной кабине моего почти нового золотистого Фордика подминал под себя зловонный китайский грузовик, почему-то подавший назад…
Федюшкин отделался сломанной ногой и порезами, он теперь лежал в отдельной палате в знаменитом университетском госпитале. В целом все обошлось: страховка оплатила почти всю стоимость машины, а водителя китайского грузовика, давшего задний ход, засудили. Говорят, он тем утром злоупотребил своей обычной дозой нюхательного порошка.
Когда я вошел в палату, Лева лежал в гипсе и смотрел висящий под потолком телевизор. На экране золотистыми брызгами взрывался какой-то спящий вот уже лет пятьсот вулкан.
— Саша, — прохрипел он, попытавшись улыбнуться.
— Я на секунду, — я положил букет роз на кровать.
— Ты извини, что я тогда на тебя обиделся, я не должен был — Лева застенчиво улыбнулся.
— Да нет, это ты меня извини, я погорячился.
— Как все-таки хорошо иметь друзей! — Лева мечтательно улыбнулся. — Здесь, оказывается, столько интересных мест! Знаешь что, обещай мне и маме, что когда я выпишусь отсюда, мы поедем в вулканический парк…
Леву вот-вот выпишут из больницы. А это значит, что в Калифорнии вскоре произойдет извержение давно потухшего вулкана. Но меня здесь уже не будет, я твердо решил уехать в Австралию, тем более, что у моей фирмы там расположен большой филиал. Только умоляю, не рассказывайте об этом Леве Федюшкину. А если даже и проговоритесь — неважно, я на самом деле уезжаю не в Австралию, и работать буду в совершенно другой компании.
До скорого!
