— А можно? — обрадовался Валька. — Я сейчас.
И убежал.
— Погоди! — запоздало крикнула толстуха, но Валька не вернулся. — А ты тоже хорош! — это уже мужу. — Отдай, говоришь. Кому отдаешь-то? Так и весь дом раздать можно.
— Он нас знает, — еле сдерживаясь, сказал Сашка. — Мы не первый год здесь.
— Видать, что не первый. Знаете в дом дорогу. Все готов он вам отдать.
— Не шуми, не шуми, — успокоил ее муж. — Вернут они…
— Мне-то что? — «купчиха» поджала губы. — Сам потом по людям пойдешь.
Во мне все кипело. Взглянул на Сашку. Тот даже губы стиснул, чтоб лишнего слова не сказать, они, слова, все у него в это время, по-моему, лишними были. Валентина стояла, прислонившись спиной к русской печке, ни на кого не глядела.
— Спасибо, отец! — разжал губы Сашка. — До свидания!
За нами на крылечко выскочил Валерка.
— До свидания! До свидания! А вы к нам еще приедете?
— Приедем, Валера, — успокоил его Сашка. — К тебе, к Валентине и к Вальке. А ты нос не вешай! Понятен приказ?
— Ага! — угрюмо сказал Валерка. — Только вы приезжайте.
— Валерий! Ты куда убег? — раздался зычный голос толстухи. — Я тебе что сказывала?
Валерка помахал нам ручонками, убежал.
Возле сараюшки ждал Валька. Он дал ножовку, топор, молоток, плоскогубцы.
— А гвоздей надо, дядя Саша? Берите. У папки их много.
— Давай, Валька, и гвозди. Все пригодится в хозяйстве. Спасибо тебе. Слушай, а может, ты нас проводишь до аэропорта? Тут же рядом. Пойдем?
На скамейке перед входом в буфет Сашка положил инструменты.
— Ждите меня здесь!
Вышел он с тремя шоколадками.
— Держи, Валька. На всех…
Прошло три дня. Завтра мы улетали. Марина Васильевна, как и все начальники-женщины, оказалась несговорчивой и непреклонной: весь груз приказала сдать с вечера, оставив с собою только ручную кладь. Она боялась, что мы не успеем завтра с утра управиться с багажом.
Часам к четырем, когда все ящики были забиты и все тюки увязаны, появились Вальки — все трое. Потом подошла Вера. Сашки в лагере не было, он добывал машину. Я заканчивал надписи на ящиках и тюках — «получатель», «отправитель». Ребятишки пристроились за моей спиной, изредка поглядывая туда, где москвичи Вадим и Коля делили рыбу — хариусов холодного копчения.
Пришел Сашка и сказал, что машина будет через час, но он в аэропорт не поедет, пусть москвичи поработают. Сашка вообще ведет себя как начальник. Это и понятно. В отличие от нас, пришлых, он единственный в отряде штатный институтский лаборант.
— Почему, Саша? — спросила Марина Васильевна.
— Мы с Василием инструмент отнесем.
— Но ведь Вали сами могут.
— Мы брали, мы и отдадим… Вальки, значит, разрешили вам сегодня к нам прийти?
Валька и Валентина замялись, засмущались, а Валерка сказал:
— Мамка нас послала. Сходите, говорит, а то…
— Да помолчи ты! — одернул его Валька.
— Но ведь правда же, послала. — Валерка повернулся к сестре. — Правда же, Валя?
— Ясно, — сказал Сашка. — А вы хариусов ловите здесь?
— Нет, — сказал Валька. — Здесь их всех выловили. За ними теперь далеко надо плыть, у нас лодки нет.
Сашка подошел к хариусам, лежащим грудой на старом брезенте, прицелился глазом, выбрал трех ровненьких.
— Нате! Ешьте. Да не дома, а здесь. Поняли? Вон под турником садитесь, — Вальки отошли, присели, захрустели рыбой. — На сколько делите? — спросил Сашка у москвичей.
— Нас же пятеро, — ответил Вадим.
— Делите на шесть. Одну долю для Веры.
Москвичи разбросали рыбу на шестерых.
Сашка взял крайнюю стопку, подтащил ее к своему рюкзаку — это наша ручная кладь — и три рыбины отложил в сторону.
— Это им, — кивнул в сторону турника.
— Саша, — тихо упрекнула его Марина Васильевна. — Почему вы себя считаете самым хорошим?
— А что, я самый плохой? — огрызнулся Сашка.
Начальница наша покачала головой и молча добавила к отложенным Сашкой хариусам еще трёх. Исподтишка показав Сашке кулак, я сделал то же самое. Москвичи, вздохнув, начали перебирать своих хариусов…
— Не надо! — остановил их Сашка. — И ты, Вера, не делай этого.
— Извини, Саша, но я сама знаю, что мне делать, а что не делать! — Вера добавила трех хариусов туда же, к нашим.
Вальки дожевали рыбу, подошли.
— Дядя Саша, помочь вам что-нибудь? А то нам скоро домой.
— Помочь? — Сашка задумался, огляделся вокруг. — Вон в той незапакованной суме — посуда. Тащите ее на речку и мойте. Как увидите машину — стрелой сюда!
Вальки поволокли суму к воде.
Вера, проводив их взглядом, сказала:
— Моя соседка — в школьном родительском комитете. Говорит, что Валя и Валентина учатся хорошо. Так ведь не даст она им доучиться. — Я невольно отметил, что и Вера называет мачеху ребятишек «она». — Тянет она мужика на материк. Деньги копят. Хоть бы старшие здесь школу кончили. Все-таки преимущества при поступлении в институт.
— Что копят? — удивился Сашка. — Пропивают больше.
— Да нет, Саша, не больше, — не согласилась Вера. — Она тоже по-своему прирабатывает. Ты видишь, сколько вас таких через аэропорт летом проходят? А пьете вы сколько?
— Кто? Мы? — возмутился Сашка.
— Нет, такие, как вы. А посуду вы сдаете? Вся по кустам валяется. А она собирает.
— Проживешь тут на посуду, — засомневался я.
— Представь себе, проживешь. Десятку в день — для нее ничего не значит. Нам от этого не хуже — не валяется вокруг аэропорта битое стекло. Но ведь она и ребятишкам велит таскать домой пустые бутылки. Старшие — ни в какую. А Валерка что понимает? Она бутылки сдаст, ему пару конфеток купит. У нас пивзавод в поселке посуду принимают без ограничения, не завозить же самолетами бутылки с материка.
— Слушайте! — взорвался Сашка. — Что нам, поговорить больше не о чем? Все «она» да «она». Вот как мы начнем говорить о карбоне, о мезозое, о брахиоподах и о кораллах…
— Точно! — поддержал я. — Начинай, Саша!
— Да ну вас! — отмахнулся он. — Языками работать все горазды. Вон машина идет. Ручками поработайте, ручками… Вальки! — закричал он. — Геть до кучи! Транспорт подан!
От аэропорта к дому ребят мы шли напрямик через кустарник, потом подлезли под колючую проволоку, где висело объявление, запрещающее ставить в этом месте палатки. Проход запрещен не был. Я нес инструменты, Сашка — сверток с рыбой. На месте нашего прежнего лагеря Сашка остановился.
— Посидим в последний раз. Не прилетим уже сюда. Ну, как хариусы? — спросил он. — Вкусные?
— Очень, — ответила Валентина. — Мы соленых ели, а таких — не приходилось. Спасибо.
— На здоровье. А как вы думаете, что у меня в этом свертке? Не знаете? То-то же! — Он достал нож, разрезал шпагат. — Вот! Это вам. Хотите сейчас? По кусочку? Режем. Это тебе. Это Вале. Это… А где Валерка?
— Валерка! — закричала Валентина. — Ты где?
— Здесь я! — голос Валерия за нашими спинами. Мы оглянулись. Из кустов выбрался Валерка. В каждой руке — по бутылке. Пить, значит, здесь тоже не запрещалось.
— Валя, смотри, я опять нашел две!
Валентина покраснела, смущенно взглянула на нас, мы сделали вид, что ничего не замечаем. Валька встал, подошел к братишке. Что он ему говорил, мы не слышали, тихо он говорил. А Валерка отвечал ему громко; «А мама сказала…»
— Валера! — позвала Валентина. — Иди рыбу есть.
— Рыбу?! — Валерка тут же подскочил к нам, забыв о своих находках.
«Купчиха» встретила нас на пороге:
— А-а-а. Пришли, голубчики. А я уж думала…
— Принесли, — перебил ее Сашка, не желая знать, что она думала. — Вот топор! — Он взял у меня из рук топор и положил его на лавку. — Вот ножовка! — Рядом положил. — Вот молоток! Плоскогубцы. Спасибо! Все. Больше ничего не брали.
— Ты смотри, какие вы! — удивилась толстуха. — А я уж считала, что не вернете. Взяли — и ищи ветра в поле. Я уж ребятишек отправила посмотреть, не улетели ли вы? А чо? Много вас тут таких. Раньше-то мы спокойно жили, когда не ездили сюда всякие геологи. Теперь в магазин сходить за два шага — анбарный замок на дверь вешать и собаку с цепи спускать. В прошлом годе всю квартиру у Мясоедихи обчистили. Она, бедная, с утра до ночи в магазине, а они…
— Бедная! — прервал ее Валька. — У нее добра — на двух машинах не вывезти…
— А ты молчи, молчи.
— И не геологи вовсе, — сказала Валентина. — Свои же грузчики ее обокрали.
— Обокрали! — снова загорячился Валька. — Двое унтов взяли. Так у нее их, знаешь, сколько было? Все остальное она на материк увезла. Спекулянтка она. Вот!
— Мал ты еще, чтоб о людях судить, — наставительно сказала «купчиха». — Не наше это дело. Может, сродственникам в подарок отвезла.
— У нее зимой снега не выпросишь, — буркнул Валька. — В подарок. Держи карман шире…
