Ю. Х.
Сумей пройти над жизнью всех явлений
неспешно, отрешенно; и ясна
тебе предстанет снега белизна,
вен синева и роз огонь весенний.
Пусть все в твоей душе оставит след
и глубоко, и верно, и чеканно:
проникновенный монолог фонтана
и горестной звезды дрожащий свет.
Пусть арфою Эола над вершиной
ты, отданный ветрам на произвол,
струной бы чуткою воспроизвел
молитвенный напев и рык звериный.
Пусть будет чуждо сердцу твоему
все, что волнует человечье стадо;
возделав душу, обретешь награду:
услышишь тишину, прозришь сквозь тьму.
Пусть ты себя возлюбишь в сердце строгом,
в нем заключив весь ад, все небеса,
и в сердце пусть глядят твои глаза,
чтоб необъятный мир постичь в немногом.
И пусть, оковы жизни разреша,
с собою взяв весь мир, тобой творимый,
услышишь ты свой стих неповторимый,
где бьется жизни легкая душа.
Энрике Гонсалес Мартинес
На Палике в воздухе висит коромысло
жара такая, что плавятся мысли…
Я снова в Индии, снова в Дели
даю без смысла, беру без цели
и все же в сердце такое чувство
жизнь не наука, скорей искусство
смотреть и видеть на стенах дома
прозрачность линий родного ОМа
ждать не ответа, а постоянства.
Безмолвье мантры – секрет пространства.
Наличье Бога в отсутствии Эго,
пусть жизнь дорога, только без бега
а в скромной вере в возможность дхьяны.
Она не скрасит твои изъяны
и не излечит, и не поможет,
заслуг прошедших не приумножит.
Она подарит ключ незаметный,
дверь внутрь себя, тропинку к свету.
С. К.
Путь, не принадлежащий воспринимаемому
миру. Также не принадлежащий он миру
невоспринимаемому. Познавание – иллюзия, непознавание -
бессмыслица. Если хочешь достичь истинного
пути – отдайся свободе, какая есть у неба.
Нансэн
Один богатый путешественник и любитель всякой восточной экзотики и философии, гостя в буддийском центре «Махабоддхи Сангха», что в Дели, задал его настоятелю, принимавшему его за чашкой зеленого чая, как ему казалось, неразрешимый вопрос. Посетитель спросил, что лучше: ехать быстро и далеко или медленно, но близко?
Настоятель ответил, что лучше никуда не ездить, ибо, родившись на земле людьми, мы уже каждый по-своему «приехали».
«Почему же никуда не надо ездить? – недоумевал искатель истин. – Я приехал в Индию, чтобы учиться медитации и достичь когда-нибудь просветления. Затем я поеду на Шри-Ланку, потом на Тибет. А как же иначе я смогу, не ездя к великим мастерам и гуру, научиться всему?»
«Странствия по дорогам, путешествия – это прекрасно. Очень увлекательно и познавательно, но это не Путь – это дороги. Дороги не приведут тебя к самореализации, а быть в Пути, ведущим к тому же просветлению – не значит странствовать. И до тех пор, пока ты находишься в иллюзии дорог, тебе никогда не обрести реальности Пути».
Европеец с тех пор стал меньше ездить и задавать «неразрешимые» вопросы.
Ю. Х.
Открытия сегодня не случится
не потому, что нечего искать,
а потому, что истинное знанье
уже дано. Не каждый это видит.
И вот секрет проникновенной сути:
не вне себя все таинства сокрыты,
а в глубине и тишине сознанья,
где мысль уже не бьется в ожиданьи,
не спит, покрытая тенетами закона,
а тихо внемлет собственному ритму.
Ведь каждый звук – поэмы отраженье.
Нет, не кирпичик в бесконечной кладке,
а здание само. Не часть – а целостность.
Единство. Созерцание себя самой
и сущности своей определенье.
С. К.
Эта глупая баба —
под названьем Россия,
родила б хоть араба,
если б только носила.
Но рождаются Ваньки,
реже Мишки да Лёшки.
Знать, не выскребли бабки
аллюминевой ложкой.
И, родившись в слободке,
с молоком материнским
приобщаются к водке
и премудростям свинским.
А когда повзрослеют —
тычут кукишем в морду,
обвиняют евреев:
«В кране выпили воду».
Нет, не немцы, не финны
и не турки мы даже:
смесь раба и скотины,
и чем дальше – тем гаже.
Все так: в крайнего целим,
матерясь и судача,
обретаем – не ценим,
потерявши – не плачем.
Что ж за глупая баба —
эта наша Россия?
Не поймешь, что ей надо,
и не в радость ей сила.
С. К.
Прогресс присутствует в твоем рожденьи, мальчик,
открой глаза – и посмотри на мир. Вот он:
огромный, словно крик подбитого оленя,
цветной, как крылья мотылька, засушенного в книге.
Прекрасный мир… Но не спеши проснуться,
не торопись свой сделать первый шаг.
Уже готово все. Ты окольцован связью
своею с кланом, с нагромождением всевидящего братства
пророков, деспотов, фискалов, торгашей.
Ты – пациент. Болезнь твоя сладка, как утро,
приправленное вяжущей подливой лицемерья
фальшивой мудрости и праздной суеты.
Ты – Homo sapiens, и это крест твой вечный,
его нести не так уж тяжело. Готово все,
все костыли твои стоят в прихожей.
Они тебя накормят и оденут, уложат спать,
разбудят, развлекут. Вложи лишь плоть свою,
сей воспалившийся аппендицит природы,
в их ждущие надменные силки.
С. К.
ESSENTIAL ZEN
One day Maurine Stuart was having tea with friends at her home in Cambridge when telephone rang.
«Do Buddhas wear toe-nail polish?» a seven-year-old caller wanted to know.
«Are you wearing toe-nail polish?» Roshi responded.
«YES!» shouted the little girl and hung up.
Я вернулся с пустыми руками. Я понял лишь то,
что глаза расположены по горизонтали, а нос – по вертикали.
Доген
Когда-то, в далеком 1983 году, переехав на новую квартиру, я был несказанно счастлив не столь квартире – обычной «распашонке» в обычной «хрущевке» – сколь месту, в котором был построен дом. Будучи большим любителем природы, я вдруг обнаружил, что поселился в тихой парковой зоне у озера, которым можно было часами любоваться прямо из окна моего импровизированного кабинета.
Довольно обширная территория слева от дома представляла собой огромную рощу обычных для Кубани деревьев. Справа – искусственно насаженный бор уже основательно утвердившихся сосен двадцати с лишним лет.
Вдоль зеленой зоны и между ней и берегом озера тянулась асфальтированная дорожка, по которой по утрам бегали спортсмены, а вечером, особенно в теплое время года, прогуливались пенсионеры, влюбленные парочки и другие предпочитатели тишины и покоя. Днем меж деревьев бегала ребятня, нарушая тишину веселыми криками, а ночью темная гладь озера причудливо отражала свет окон многоэтажек на противоположном берегу, напоминая картины М. Чюрлениса.
Отцы города и района, где я теперь жил, намеревались очистить озеро и сделать настоящий парк вокруг него; и даже начали, как всегда с бурным энтузиазмом советских времен, ровнять берега, но наступила «перестройка», затем ушел «гегемон» и началась булгаковская разруха в головах людей, выразившаяся относительно моего места жительства непопаданием мусора в специальные баки сначала на десятки, а потом и на сотни метров. В результате этих неточных мусорометаний вся парковая зона превратилась в огромную свалку, временами поджигаемую. Данная ненависть к матери-природе привела к тому, что погибло большое количество деревьев, не выдержавших натиска огня. Оставшиеся не тронутыми сравнительно чистые места, загадились шашлычниками и другими любителями уестся до рвоты на лоне природы. Гулять стало невозможно из-за грязи, куч мусора, вони, битых бутылок, обилия мух, а в иных местах и крыс.
Попытка уходящего со своего поста мэра уже в 2001 году озеленить город и, в частности, восстановить наш уголок, обернулась множеством торчащих из земли изломанных или просто вырванных саженцев. Красоту удавили в зародыше!
Но ко всему привыкаешь или, скорее всего, смиряешься; тем более, наш уголок – это не исключение, а правило на фоне общего упадка нравов…
Это произошло как всегда неожиданно.
Однажды утром, выведя собаку на прогулку, мне необходимо было преодолеть определенный участок сей народной свалки и, пройдя мимо гаражей, спуститься к озеру, где еще можно было безопасно для здоровья гулять. Осторожно пробираясь среди угрожающе торчащих бутылочных стекол, остатков продуктов, издававших вонь, присущую только общественным мусорникам; давя коробки из-под молока и пустые консервные банки, в то же время внимательно следя за тем, чтобы пес не наступил на стекло, и натренированно уворачиваясь от клочков грязной бумаги, иногда поднимаемых порывами ветра, я подошел, наконец, к гаражам, большая часть которых уже ощущала вокруг себя натиск «разрухи».
