Ознакомительная версия.
Была средина ночи, когда Жорж проснулся. За окнами полыхало слабое красноватое сияние. Глаза привыкли к темноте и хорошо различали предметы. В здании поднимался какой-то шум. Шумели внизу, на первом этаже; слышались неотчетливые детские крики. Самое время куда-нибудь спрятаться, – подумал он и вспомнил о чердаке. Может быть, стоило вылезти на крышу. Как жаль, что с самого начала мы не использовали этот вариант. Если бы очень постараться, можно было бы даже спуститься по водосточным трубам. Впрочем, нужно было с самого начала искать веревки. Тогда бы ничего не случилось.
Он вышел на лестницу, прислушался, потом побежал вверх. На четвертом его ждала засада.
Два длинноруких монстра держали четырех связанных детей, а третий… Третий был готов к схаватке. Ты хочешь драки, так ты ее получишь.
…И везде такой странный шум, как будто пересыпаются мелкие камешки…
Сейчас он чувствовал в себе громадную силу. Он оскалил зубы, зарычал и прыгнул. Старик увернулся, оказался сзади и ударил так, что казалось, хрустнул позвоночник. Жорж махнул в воздухе лапой и семь его когтей процарапали семь широких полосок на стене.
Вдруг шум прекратился. Длиннорукие все еще держали детей, но им приходилось тяжело: дети извивались как змеи, подпрыгивали, переворачивались – и начали выть. Одна из девочек вцепилась зубами длиннорукому в нос и стала этот нос жевать. Не отпускает. Все же не отпускает. Похоже, эти чудовища не чувствительны к боли. Дети орут все громче. Он этого звука лопаются ламповые плафоны. Звук – как у взлетающего реактивного самолета. Ага! – вот ты и не выдержал!
Один из длиноруких отпустил девочку и та начала судорожно выпутываться из веревок. Скорее! Жорж бросился ей на помощь, но противник ударил его в живот.
Жорж отбросил его толчком задней лапы, схватил веревку зубами и и начал грызть.
Все, успел!
Ребенок закружился как вертолет, вращающиеся лопасти слились в один мерцающий круг – круг то изгибался в восьмерку, то вновь становился кругом.
Длиннорукие бросились бежать. Ребенок стал крушить все вокруг, при этом прорубил стену, вторую стену, пол и сам с грохотом провалился вниз, в дыру. Правильно, встретит их снизу.
Вдруг на него навалилась странная тяжесть. Свет за окнами стал меркнуть. Он приложил лапу к шее и понял, что истекает кровью. Внизу еще продолжался бой, но его звуки становились все тише. Неужели поздно? Неужели?
В стене зияла дыра. Крыша наполовину обвалилась. Коридоры двух нижних этажей были усеяны маленькими телами, – как будто муравьиные трупики после дихлофосотерапии. Лысоватый мужчина примерно пятидесяти лет стоял у центрального входа. Ночь была так беззвучна, как будто ее оббили ватой изнутри; и купол неба уже светлел. Еще немного и начнется день.
Ему не удалось спасти никого. Это значит, что у него не будет преемника.
Никто не прийдет, чтобы спасти следующие жертвы тридцать шесть лет спустя. К концу следующего цикла ему будет уже за восемьдесят, если только он доживет.
Что же, можно будет написать мемуары, чтобы предупредить, чтобы дать людям знать… Но никто не поверит; в лучшем случае примут за фантастику, в худшем – за бред старого маразматика. А можно и попробовать еще раз. Это будет ненапрасная смерть.
Их крики. Он просчитался. Он не знал, что эти создания могут так кричать.
Из ее уха стекала струйка крови – конечно, девушка не выдержала и отпустила руки. Но тогда у твари оставалось лишь несколько последних секунд.
Он ощутил прикосновение руки к своему плечу и резко обернулся. Парень с раздробленным носом стоял рядом и что-то беззвучно говорил. Его губы шевелились, руки размахивали и дергалась какая-то жилка на щеке. Ну слава богу, один остался жив.
Старик показал на свои уши: я ничего не слышу. Тогда пойдем, – показал парень знаками и они пошли, не оборачиваясь.
…Никто не знает, откуда это пришло и куда идет, как никто не знает, откуда приходит ветер, откуда приходят сны, куда уходят души и почему так красивы розы в росе. Никто не знает зачем оно здесь, как никто не знает, зачем мы строим для себя кошмары, клетки и города. Никто не знает как одолеть это, потому что никто не знает как увидеть это и увидев, остаться зрячим. Никто не знает…
Ознакомительная версия.
