— Именно так я всё время и думала. Это правда. Но я боялась спросить, вдруг я ошибалась? Ведь я не совсем уверена, что верю в ангелов.
Он махнул рукавом.
— Вот в эту игру, думается мне, мы играть не будем. Подумай, что было бы, если бы я в ответ сказал, что не уверен, что верю в тебя. И оказалось бы совершенно невозможно рассудить, кто из нас прав.
И, словно для того, чтобы продемонстрировать, что он был здоровым и энергичным ангелом, Ариэль спрыгнул с подоконника на письменный стол и начал расхаживать по нему взад-вперёд. Иногда казалось, что он вот-вот потеряет равновесие и свалится на пол, но всякий раз он успевал выпрямиться в самый последний момент.
— Ангел в моём доме, — пробормотала Сесилия себе под нос — как будто это было название прочитанной ею книги.
— Мы сами называем себя просто детьми Бога, — ответил Ариэль.
Она кинула на него быстрый взгляд:
— Во всяком случае, ты…
— Что ты хочешь этим сказать?
Сесилия попыталась сесть в кровати повыше, но тяжело повалилась на подушку.
— Ты ведь ангел-ребёнок, — закончила она.
Гость разразился почти беззвучным смехом.
— А что я сказала такого весёлого? — удивилась девочка.
— «Ангел-ребёнок». Тебе не кажется, что это смешно?
Однако Сесилии это выражение вовсе не казалось таким уж смешным.
— Ты ведь не взрослый ангел, — сказала она. — Поэтому ты должен быть ангелом-ребёнком.
Ариэль снова рассмеялся, на этот раз погромче.
— Ангелы не растут на деревьях, — сказал он. — Мы, на самом деле, вообще не растём, а значит, не становимся взрослыми.
— Я сейчас упаду в обморок! — вырвалось у Сесилии.
— Жалко, мне кажется, что у нас всё так хорошо наладилось.
— Но я думала, что почти все ангелы — взрослые, — настаивала она.
Ариэль пожал плечами:
— Это не твоя вина. Тебе ведь приходится гадать, что там, по другую сторону.
— Ты хочешь сказать, что взрослых ангелов не существует?
Он залился звонким смехом. Этот звук заставил Сесилию вспомнить о том, как Лассе рассыпал свои игральные шарики в кухне. На этот раз ей, по крайней мере, не придётся помогать собирать их с пола.
— Значит, не существует ни одного взрослого ангела, — сделала она вывод. — Мне-то что, но ведь тогда, значит, не существует ни одного нормального священника, потому что все священники рассказывают, что небеса просто кишат взрослыми ангелами.
Мгновение было тихо, а потом ангел Ариэль сделал изящное движение рукой.
— «Небеса кишат взрослыми ангелами!» — рассмеялся он. — «Кишат»!
Когда Сесилия ничего на это не ответила, он сказал:
— С тобой так здорово разговаривать, Сесилия.
Она начала покусывать большой палец. А потом у неё вырвалось:
— Вот я думаю, а как это — быть взрослым?
Ариэль присел на краешек стола и свесил вниз босые ноги.
— Хочешь, поговорим об этом?
Она лежала и смотрела в потолок.
— Мой учитель говорит, что детство — это всего лишь этап на пути к взрослой жизни. Поэтому мы должны делать все уроки и готовиться к взрослой жизни. Ну не глупость?
Ариэль кивнул:
— На самом деле всё наоборот.
— Что всё?
— Взрослая жизнь — это всего лишь этап на пути к рождению новых детей.
Сесилия хорошенько подумала, прежде чем ответить:
— Но ведь первыми были созданы взрослые. Иначе попросту не было бы никаких детей.
Ариэль покачал головой:
— Снова ошибка. Первыми были созданы дети, потому что иначе попросту не было бы никаких взрослых.
У Сесилии появилась замечательная мысль:
— Вопрос в том, что было первым: курица или яйцо.
Он снова начал болтать ногами.
— Вы что, всё ещё пытаетесь разгадать эту древнюю загадку? Я услышал её впервые в Индии от старого птицевода, но это было много тысяч лет назад. Он склонился над курицей, которая только что снесла большое яйцо. А потом почесал в затылке. «Вот интересно, что появилось первым, — сказал он, — курица или яйцо?»
Сесилия смущённо посмотрела на Ариэля, и ангел объяснил:
— Естественно, первым должно было появиться яйцо.
— А почему?
— Потому что иначе попросту не было бы никакой курицы. Ты же не думаешь, что первая в мире курица возникла, размахивая крыльями, прямо из воздуха?
У Сесилии голова пошла кругом. Девочка не знала, понимала ли она то, что говорил ангел, но то, что она уяснила, казалось совершенно правильным. Наконец-то разрешилась древняя загадка, подумала она. Если бы только она смогла не забыть всё это до завтра…
— Так же обстоит дело и с детьми, — продолжал Ариэль. — Именно они появляются в мире первыми. А взрослые всегда ковыляют следом за ними. И чем они старше, тем больше ковыляют.
Слова Ариэля казались Сесилии настолько замечательными, что ей захотелось записать их в китайский дневник, чтобы не забыть. Но девочка не решалась сделать это, пока ангел смотрел на неё. Она сказала:
— Но ведь Адам и Ева были взрослыми.
Ариэль покачал головой:
— Они стали взрослыми. В этом-то и заключается большая ошибка. Когда Бог создал Адама и Еву, они были маленькими любопытными детьми, которые лазали по деревьям и носились по огромному саду, только что созданному Им. Потому что какой смысл иметь большой сад, если нет детей, которые могли бы в нём играть.
— Это правда?
— Я уже говорил, что ангелы не врут.
— Тогда расскажи ещё!
— А потом змей соблазнил их отведать яблоко с древа познания, и они начали расти. Чем больше они ели, тем больше росли. Так постепенно они были изгнаны из рая детства. Маленькие разбойники так жаждали познания, что в конце концов доелись до того, что лишились рая.
Сесилия разинула рот, и Ариэль бросил на неё снисходительный взгляд.
— Но ты, конечно же, слышала об этом раньше, — сказал он.
Она покачала головой:
— Я слышала, что Адама и Еву изгнали из рая, но никто не говорил мне, что это был рай детства.
— Ну кое о чём ты могла и сама догадаться. Но вы понимаете только по частям. Вы видите целое «сквозь тусклое зеркало, гадательно…»[3]
Сесилия лежала и лукаво улыбалась.
— Думаю, что могу представить как маленький Адам и маленькая Ева когда-то бегали между деревьями в огромном саду.
— Что я говорил?
— А что?
— Ты хорошо умеешь угадывать. Ты знала, что люди используют всего несколько процентов своего мозга?
Сесилия кивнула, потому что как раз об этом она читала в «Науке в картинках».
— Хочу ещё послушать про Адама и Еву, — попросила она.
Тем временем ей удалось сесть в кровати повыше. Ариэль, по-прежнему болтая ногами, продолжал:
— Сначала они начали расти со всех концов. Потом они достигли половой зрелости. Это было частью наказания, но одновременно это стало утешением для Бога и людей.
— Почему?
— Теперь можно было создавать для мира новых людей. С тех пор это происходит во все времена. Так Бог позаботился о том, чтобы постоянно рождались дети, которые могут заново открывать мир. Так Он позаботился о том, чтобы Его Творение никогда не заканчивалось. Мир сотворяется заново каждый раз, когда в него приходит ребёнок.
— Потому что когда ребёнок приходит в мир, он для него совершенно новый?
Ариэль кивнул:
— Кстати, можно с тем же успехом сказать, что это мир приходит к ребёнку. Родиться — то же самое, что получить в подарок целый мир — с солнечными днями, лунными ночами и усыпанным звёздами синим небом. С морем, накатывающим волны на пляжи, с лесами, такими дремучими, что сами не знают своих тайн, с удивительными животными, обитающими на Земле. Потому что мир никогда не станет старым и серым. До тех пор, пока в мир будут приходить дети, он будет оставаться таким же новым, как и в седьмой день Творения, когда Бог отдыхал.
Сесилия так и лежала, приоткрыв от изумления рот, а ангел Ариэль продолжал:
— Сотворены были не только Адам и Ева. Тебя тоже коснулось Творение. В один прекрасный день наступила твоя очередь увидеть, что создал Бог. Ты появилась на белый свет живая-преживая из рукава божественного плаща. И увидела, как всё вокруг прекрасно.
Сесилия засмеялась. Она спросила:
— А вы действительно были здесь всё время?
Ангел Ариэль торжественно кивнул:
— И здесь, и там, да. Но нам так же интересно всё, что связано с Творением, как и полвечности назад. Но так и должно быть, ведь мы рассматриваем всё сущее извне. Из всего сотворённого только дети так же любопытны, как и мы. Но и они в какой-то степени приходят извне.
Пока Сесилия лежала больная, ей часто приходило в голову нечто подобное: взрослые всегда должны хорошенько подумать, прежде чем они решат сделать что-нибудь весёлое. И их ничто не может по-настоящему удивить. «Просто таков порядок вещей, Сесилия», — говорили они.
