Ему почему-то стало жутко. Он ещё раз взглянул на труп… на собаку… потом опять на труп… и вдруг, совершенно неожиданно для самого себя, торопливо перекрестился.
Когда он снова поднял глаза, собаки на том берегу уже не было.
I.1
Виктор потянулся, зевнул и выключил компьютер. Потом взглянул на часы и досадливо поморщился.
Чёрт! Два часа уже. Хотел же сегодня пораньше лечь. Опять не высплюсь.
Он отъехал в кресле от стола, встал и, осторожно ступая, стараясь не шуметь, чтобы не разбудить спящую в смежной комнате жену, прошёл на кухню. Открыл холодильник, достал кефир и вылил его в стоящую на столе чашку. Чашка заполнилась лишь наполовину. Виктор раздражённо потряс над ней пустым пакетом, швырнул пакет в ведро и полез в холодильник за новым. Выпив наконец свой кефир (он всегда выпивал на ночь стакан), он наскоро вымыл чашку и пошёл в ванную умываться. Времени спать уже почти не оставалось. Завтра к девяти надо было быть на работе. Как штык! Вообще-то Виктор работал программистом, часто на дому, график у него был почти свободный, но вот именно завтра надо было быть обязательно, кровь из носу! Бывают же такие неудачные дни.
Виктор торопливо умылся, почистил зубы, мимоходом глянул на себя в зеркало и отправился спать. Спать-спать-спать!
Сколько там осталось? Шесть часов? Ничего, нормально. Завтра пораньше лягу. (Сегодня, блин, тоже собирался «пораньше лечь»!)
Он быстро вошёл в свою рабочую, смежную со спальней, комнату и на ходу щёлкнул выключателем. Свет погас, и в этот самый момент Виктору вдруг послышался за спиной какой-то слабый шорох. Он вздрогнул и замер на месте. Всё было тихо. Виктор постоял несколько секунд, прислушиваясь, потом опять включил свет, с каким-то неприятным ему самому чувством лёгкого страха обернулся, заглянул в коридор (никого там, естественно, не оказалось) и, несколько успокоившись, подошёл к письменному столу.
На столе рядом с компьютером стоял экран видеофона. Одна камера встроена была вместо глазка в дверь, вторая располагалась сверху, непосредственно над дверью.
Виктор ткнул пальцем, и экран зажёгся. Через пару секунд появилось изображение. Прямо перед дверью кто-то стоял. Это было до такой степени неожиданно, что Виктор от испуга чуть не подскочил на месте.
Ночь, два часа ночи! — кто это может быть? И что он там делает? В дверь ведь никто не звонил.
Когда первое ошеломление прошло, и Виктор несколько пришел в себя, он присмотрелся повнимательней. Человек был ему незнаком.
Какого-то мрачного вида старик с резкими, неприятными чертами лица и противными, словно скользкими, неестественно пухлыми и большими губами. Изображение было чёрно-белое и не очень качественное, лицо получалось слегка искажённым и от этого казалось еще более зловещим. Злобным каким-то. И что-то ещё в нём беспокоило Виктора, но он никак не мог понять, что.
«Глаза! — вдруг сообразил он. — Господи! У него же глаза закрыты! Он с закрытыми глазами стоит».
Виктор, оцепенев, смотрел на безглазое лицо стоящего перед дверью человека, и чем дольше он смотрел, тем всё более и более не по себе ему становилось. Кто это вообще такой?! Лунатик? Сумасшедший? Псих? Чего он около его квартиры-то делает?
Виктор поймал себя на мысли, что все эти здравые вопросы он задает себе исключительно для того, чтобы хоть как-то успокоиться, дать всему хоть какое-то разумное объяснение, втиснуть его в некие логические, осмысленные рамки. А на самом-то деле его больше всего беспокоит и пугает как раз именно полная бессмысленность и алогичность происходящего, еле уловимый, но несомненный налет какой-то зловещей таинственности и мистики, во всём этом присутствующий.
Виктор не верил никогда ни в какую мистику и ни в какую таинственность, он всегда был очень уравновешенным и здравомыслящим человеком, но это, как оказалось, ровным счётом ничего не меняло. Он смотрел на это неподвижное, словно застывшее лицо с закрытыми глазами и чувствовал, что его охватывает самый настоящий страх. Причём страх, в сущности, совершенно беспричинный и от этого еще более пугающий.
Ведь дверь квартиры была надежна заперта, никаких враждебных намерений старик не выказывал, напротив, стоял совершенно спокойно, но Виктор смотрел на него и чувствовал, что страх его всё больше усиливается.
Как во сне медленно протянул он руку и включил звук. И тут же испытал новое потрясение! Комната вдруг заполнилась каким-то заунывным, монотонным бормотанием, которое тотчас сплошным потоком полилось из динамика. Разобрать было ничего решительно невозможно, но Виктору тем не менее показалось, что язык это явно не русский. Совершенно поражённый и растерянный, он перевёл глаза на огромный рот старика и увидел, что губы его (смотреть на них ему было почему-то просто физически противно) действительно шевелятся. Никаких сомнений не осталось. Старик действительно что-то негромко бормотал. То ли молитву, то ли какое-то заклинание.
«Господи! Какое ещё «заклинание»! — тоскливо подумал Виктор. — Что за чушь лезет в голову!»
Он поспешно, даже не отдавая себе толком отчёта в том, зачем он это делает, выключил звук и переключил камеру. Сверху был отчетливо виден пустой, залитый светом коридор и неподвижно стоящая перед дверью его квартиры фигура. Собственно, даже и не перед самой дверью, а шагах примерно от неё в двух-в трёх.
На стоящем был какой-то нелепый белый балахон, одетый, похоже, прямо на голое тело и доходивший ему до колен и, кроме того, он был бос.
Виктор некоторое время ошарашенно смотрел на его босые ноги. «Что это на нём? Ночная рубашка, что ли? — мелькнуло у него в голове. — Ну, всё ясно. Лунатик — встал ночью и притащился сюда. Завтра даже и не вспомнит, где он был.»
Виктору вдруг страстно захотелось, чтобы всё оно так и оказалось. Чтобы прямо сейчас вдруг откуда-нибудь появились встревоженные родственники, бережно подхватили под руки этого немыслимого, чудовищного старика и увели домой. А он, Виктор, облегченно бы вздохнул, посмеялся над своими страхами и отправился бы спать.
Однако подсознательно он уже понимал, что ничего этого не будет. Не появятся никакие родственники. Вообще никто не появится. (Виктор был почему-то в этом абсолютно уверен).
Старик вовсе не производил впечатление лунатика. Он казался воплощением чего-то безусловно-злого, опасного и сильного и начинал внушать Виктору какой-то суеверный ужас. Виктору становилось всё более и более тяжело на него смотреть.
Внезапно ему показалось, что старик вот прямо сейчас вдруг поднимет голову, уставится в камеру своими незрячими глазами и как-то почует его, обнаружит его присутствие. Эта мысль почему-то так испугала Виктора, что он резко протянул руку и выключил монитор.
Некоторое время он сидел, тупо глядя на погасший экран, не зная, что делать. Потом неуверенно снова протянул руку к монитору и в нерешительности остановился. Он одновременно и хотел, и не решался включить монитор снова. Желание включить было почти нестерпимым, но страх был ещё сильнее. От мысли, что он сейчас снова увидит это кошмарное безглазое лицо с этими огромными, шевелящимися, пухлыми, как будто причмокивающими губами, его передернуло от отвращения и страха.
«Да что это со мной?! — попробовал прикрикнуть он на себя. — Чего я с ума-то схожу? Ну, стоит в коридоре какой-то псих с закрытыми глазами и что-то под нос себе бормочет — ну, и пусть себе стоит! Мне-то что? Дверь заперта. Может, в милицию позвонить? Стоит, мол, ночью перед дверью неизвестно кто. А может, это вор?!»
Виктор никогда в жизни не звонил ни в какую милицию. Куда звонить-то? 02? И что?.. Ждать полчаса, пока приедут? Потом открывать им среди ночи, объясняться? Всех соседей переполошить, Машу будить? А если старик вообще уйдет до их приезда? Тогда что?
Виктор очень осторожно, стараясь не скрипнуть, поудобнее сел в кресло и замер. Он боролся с острым желанием включить монитор и посмотреть, что делается в коридоре, и в то же время чутко и настороженно прислушивался. Нет ли каких шевелений, царапаний, шорохов у входной двери? Не доносятся ли оттуда какие-нибудь звуки?
Однако всё было тихо. Даже как-то неестественно-тихо. Тишина стояла мёртвая. Даже привычного шума машин с улицы не слышалось.
Виктору вдруг показалось, что он остался один-одинёшенек во всем мире. Нет никакой Маши, никаких соседей, никакой милиции, вообще никого! Все они глубоко спят и не проснутся, не помогут. Что бы с ним ни случилось. Все они остались где-то там, в другом, живом, обычном мире. Из которого он каким-то образом выпал и от которого с каждой минутой всё больше и больше сейчас удаляется.
Виктора охватил нечеловеческий, дикий ужас и вместе с ним отчаянное, безумное желание спастись, сделать хоть что-нибудь, пока ещё есть время, пока ещё не поздно!!
