— Я не хочу, чтобы малыш рос незаконнорожденным.
Джимми никак не отреагировал на ее слова, и потому она собралась с духом и продолжила:
— Я хочу, чтобы мы поженились, Джимми, до того, как родится малыш.
— Поженились? — недоверчиво переспросил Джимми. — Поженились?
— Иначе ребенок будет незаконнорожденным.
— Поженились, — снова повторил он, будто бы пробуя слово на вкус.
Мэвис ждала. Она понимала, что, если ляпнет сейчас что-нибудь не то, мужчина просто хлопнет дверью и уйдет.
Наконец он сказал:
— Я подумаю. Женитьба — это серьезный шаг. — Он внимательно посмотрел на Мэвис. — Но если мы поженимся, я перееду сюда и девчонкам придется съехать. Я говорил тебе, чужие дети мне не нужны.
— Как это девочкам придется съехать?! Они мои дочери. Они не могут никуда уехать. Они должны жить со мной. Это их дом.
Джимми пожал плечами и поднялся на ноги.
— Если это их дом, то я здесь жить не буду, — процедил он. — Тебе решать, Мэв. Хочешь, чтобы я был рядом, женился на тебе, чтоб мы зажили как приличная семья, — что ж, ладно, тогда отошли детей от предыдущего мужа. Они больше не твоя забота, у тебя будет новый ребенок. — Мужчина снял пальто с вешалки и направился к двери. — Тебе решать, Мэв, — оглянувшись, повторил он. — Я своего решения не изменю.
С этими словами Джимми вышел и закрыл за собой дверь.
Мэвис ошарашенно смотрела ему вслед. О чем это он только что говорил? Ее девочки должны уехать? Ее милые дочки! Она вспомнила, как Рита и Рози собирались сегодня в школу, как доверчиво держала младшая сестра старшую за руку, когда они шли по улице. Это все Рита виновата. Она постоянно капризничает, особенно в последнее время. Это из-за нее Джимми такой раздражительный, она никогда его не слушается. Сама виновата, что Джимми ее не любит. Строптивая и грубая девчонка, а Рози скоро начнет ей подражать. Она всегда копировала Риту. Но Рози такая милая и так похожа на Дона.
Мэвис давно не вспоминала о Доне. Она подошла к буфету, в который спрятала его фотографию. Джимми «случайно» сбил её с полки, и женщина, уловив намек, спрятала фотокарточку от греха подальше. Она достала фотографию из ящика и взглянула на Дона. Тот смотрел на нее и улыбался своей доверчивой улыбкой, такой же как у Рози. Он доверил ей своих детей и никогда не простит, если она бросит их. Но ведь Дона больше нет, он не может ни прощать, ни осуждать. Он погиб, взорвался, сгорел дотла где-то над Германией. Муж не вернулся, и ей пришлось растить девочек в одиночку. А теперь у нее появился шанс начать новую жизнь с новым мужчиной. Конечно, Дон не стал бы обижаться на нее за это. Он бы сказал: «Вперед, девонька! Будь счастлива. Дерзай!» «Девонька» — так он ласково ее называл. Мэвис сморгнула слезы, скопившиеся в уголках глаз. Она обязана быть сильной. Дона больше нет, он не сможет помочь ей, она должна сама решить, как поступить. Нужно позаботиться о новом малыше. Все сделать ради него. Она не позволит ему родиться ублюдком.
Сегодня Мэвис не нужно было идти убираться к миссис Робинсон, и, проходя через парк по пути к бакалейной лавке, она присела отдохнуть на скамейку. Крошечные утята резвились в пруду рядом с мамой уткой. Мэвис улыбнулась, заметив, что один утенок заблудился и поплыл не в том направлении. Миссис Утку это совсем не взволновало, она торжественно плыла дальше, а брошенный малыш жалобно пищал ей вслед.
«Совсем незаботливая мамаша, — подумала Мэвис, и улыбка ее погасла. — И я такая же. Джимми и новый малыш мне дороже, чем девочки».
И не успела она выбросить эту ужасную мысль из головы, чтобы та не запустила в нее корни сомнения, как в ту же секунду поняла, что это правда. Как бы яростно она ни прогоняла жуткое наваждение, эти слова снова и снова крутились у нее в мозгу: она хотела выйти замуж и родить ребенка, а Рита и Рози стояли у нее на пути.
«Нет. — Мэвис мотнула головой, чтобы вытряхнуть наконец навязчивую мысль. — Конечно это не так».
Джимми говорил не всерьез. Она уговорит его. А девочки быстро привыкнут к тому, что у них теперь будет отчим, а еще маленький братик или сестричка.
Мэвис покинула тихий, спокойный парк и направилась по шумной улице в сторону бакалейной лавки Бейлисов. Стоило ей подойти к дверям, как из магазина вышла Лили с покупками.
— Привет, мам, — поздоровалась Мэвис.
— Мэвис! — Лили внимательно посмотрела на дочь. — У тебя все в порядке? Ты выглядишь измотанной.
— Все хорошо, мам. Просто устала. Знаешь, ребенок высасывает столько сил…
Лили сочувственно кивнула.
— Помню, и у меня так было. Хочешь чаю? Он обычно помогает.
Мэвис хотела отказаться, но потом передумала.
— Да, — согласилась она. — Хорошая мысль.
Они свернули от магазина в сторону Хэмптон-роуд. Зайдя в дом, Лили направилась на кухню ставить чайник. Мэвис опустилась на стул и молча наблюдала, как мать разбирает покупки. Мэвис любила эту знакомую с детства кухню; она радовалась, что мать не болтает и не задает неловких вопросов. Лили разложила покупки, поставила две чашки на стол и налила чай. Она ждала, когда Мэвис заговорит сама.
— Я рассказала ему вчера вечером о ребенке, — наконец нарушила молчание дочь.
— А он что?
Мэвис пожала плечами.
— Да ничего особенного. — Она отхлебнула чая. Мать все так же пристально смотрела на нее. — Немного удивился, конечно. Но он не прочь стать отцом. — Она подняла глаза и встретилась взглядом с Лили. — Мы собираемся пожениться. Это хорошо для малыша… ну ты понимаешь.
— А ты хочешь за него замуж? Ты правда хочешь выйти за Джимми? За того, кто тебя бьет?
— Да он лишь раз меня ударил, — возразила Мэвис. — Потом очень жалел. Просто выпил в тот вечер. Больше такого не повторится.
— Да, пока он снова не выпьет, — поджала губы Лили. — А как девочки это восприняли? Что думают Рита и Рози?
— Они еще не знают, но, думаю, не будут против.
— Они боятся Джимми.
— Ты все время это повторяешь! — огрызнулась Мэвис. — Придётся им к нему привыкнуть. — И потом, чуть смягчившись, добавила: — Они будут рады братику или сестренке.
— И когда вы поженитесь?
Лили понимала, что сейчас все ее вопросы о девочках останутся без ответа. Мэвис уже приняла решение. Может быть, потом, со временем…
В тот же день Джимми пришел вечером с чемоданом. Он бросил его у лестницы и, толкнув дверь, вошел на кухню. Дети сидели за столом и ужинали, но когда он вошел, замерли и уставились на него. Вытащив из кармана продовольственную книжку, он швырнул ее на стол.
— Держи. Теперь, надеюсь, будешь кормить меня по-человечески. Я пока отнесу вещи наверх. — В дверях он обернулся и добавил: — Ты ведь пропишешь меня в этом доме, да? — И, взяв чемодан, поднялся в спальню Мэвис.
— Дядя Джимми будет здесь жить? — испуганно спросила Рози.
— Да, — ответила Мэвис. — Он скоро станет вашим новым папой.
— Мне не нужен новый папа! — крикнула Рита, вскакивая со стула. — Мне не нравится дядя Джимми. Он противный.
— Хватит капризов, юная леди, — оборвала ее мать. — Он переедет к нам, и точка. — Мэвис схватила Риту и сильно тряхнула ее. — И лучше тебе прикусить язычок.
— Почему он переедет к нам? — не сдавалась девочка.
— Потому что теперь мы будем семьей, — объяснила Мэвис. — Вы полюбите его, так же как я.
— Никогда! — заявила Рита. — Он не любит меня, и я не стану любить его.
— Конечно, он не будет тебя любить, если ты продолжишь выступать в таком же духе, — прервала ее Мэвис. — А теперь доедай и беги играть на улицу.
Рита запихнула в рот остатки хлеба и, не сказав больше ни слова, вышла.
— Можно я тоже пойду поиграю? — спросила Рози, соскользнув со стула.
— Только недолго, — согласилась Мэвис, и Рози побежала на улицу вслед за сестрой.
Мэвис была рада, что девочки ушли. Ей не хотелось, чтобы они путались под ногами, когда Джимми спустится вниз. Она слышала, как он ходит наверху в спальне, и гадала, чем он занят. Но когда она решила подняться, он уже спускался.
