— Желаю вам вагон удачи. Вагон с маленькой тележкой.
Дафу крепко пожал мне руку.
— Мистер Хендерсон, я не удивился бы, если бы вы решили, что я вообще не в себе. Мы условились говорить друг другу правду. Поэтому я прошу вас запастись терпением.
«Мне бы сейчас пригоршню таблеток сульфамидизина», — подумал я.
Дафу впал в глубокую задумчивость. Король вообще не делал резких движений и не принимал скорых решений.
— Прекрасно понимаю, что такое заблуждение, воображение, пустое мечтание, — продолжал он. — Однако это не мечта, не сон, а пробуждение. Больше всего сомневаются в реальности всего сущего как раз те, кого природа наградила неуемной жаждой жизни. Те, кому нестерпимо больно от мысли, что надежды оборачиваются разочарованием, любовь превращается в ненависть, а жизнь кончается загробным безмолвием. Наш мозг имеет право на разумные сомнения. Как ни кратка человеческая жизнь, ум успевает постичь, увидеть и понять то, чего не понимают или забыли другие. Не верить, что бесконечное множество коротких человеческих жизней в совокупности составляют одно великое и славное явление, вполне естественно. Способность мыслить — вот что делает людей всегда правыми. Когда подумаешь об этом, голова кружится. Да, Санчо, человек — временщик, но хозяин воображения. Нередко творческого. И вдруг это ценнейшее качество толкает его на смерть. Почему? Тайна сия велика есть. И в заключение скажу: не сомневайтесь во мне, Дафу, друге Айтело и вашем друге.
— Хорошо, ваше королевское величество, постараюсь отбросить мои сомнения. Я согласен с вами по всем статьям, хотя не до конца понимаю вас. Но готов довольствоваться предварительным суждением. И не ломайте голову над непрошеными видениями, галлюцинациями и всем прочим в том же роде. Если разобраться, не так уж многие безусловно верят в жизнь. Бывало, я терял голову, потом возвращался и находил ее. И это было чертовски трудно, поверьте. Одним словом, гран-ту-молани!
— Я разделяю вашу позицию. Да, жизнь, но какая? В каком виде, в какой форме? У вас богатое воображение, но вам еще нужно… у вас особая потребность.
— Потребности всегда со мной. Я живу по потребностям. Вы задались вопросом — какая жизнь? У меня вот какая: «Хочу! Хочу!»
— Хотите — чего?
— Что-то есть внутри меня, и об этом твердит мой внутренний голос. Бывает, он ни на минуту не оставляет меня в покое.
Мое признание едва не доконало короля. Он сидел неподвижно, положив руки на колени.
— И вы часто его слышите?
— Практически постоянно.
— Что же это означает? — спросил Дафу тихо. — Он требует, чтобы его выпустили наружу? Странное, поразительное явление… Не помню, чтобы я встречал описание подобного психологического феномена. Этот ваш голос — он никогда не говорил, чего хочет?
— Никогда. Даже не знаю, как назвать это явление.
— Представляю, как вам тягостно постоянно слышать его. По моему разумению, он не умолкнет, пока вы не дадите ответ. Мы не знаем, в чем он нуждается. Но очевидно, что его потребность не удовлетворяется… Воспоминание — своего рода длительный срок тюремного заключения. Значит, он не говорит, чего хочет? Не дает указаний, как поступать — жить или умереть?
— Ваше величество, я нередко угрожал покончить жизнь самоубийством. Не знаю, что на меня находило. Я бросался на людей, как зверь, говорил жене, что пущу себе пулю в лоб. Но мне удалось добиться от него только одного — узнать, чего он не хочет.
— Естественно. Смерть, вызванная тем, чего не хочешь, — наиболее распространенный случай. Удивительное явление, не так ли? Теперь я хорошо понимаю, почему вам удалось одолеть Муммаху. Вами двигала неудовлетворенная потребность.
— Вы меня действительно понимаете? Не знаю, как вас благодарить. Слезы на глазах наворачиваются от признательности. — Я говорил чистую правду. Меня захлестнула волна благодарности и любви. — Открою вам, что для меня значила эта схватка с Муммахой. Когда я взялся за дело, то не думал ни о странности события, ни о всяких там иллюзиях. Когда я слышу «Хочу! Хочу», это тоже не иллюзия. Я всем нутром чуял, что поступаю правильно. Перед отъездом из Америки я читал в одном журнале, что в пустыне — имелась в виду Великая американская пустыня — растут такие цветы, которые цветут раз в сорок или пятьдесят лет в зависимости от частоты и интенсивности дождей. В статье было написано, что если бросить в ведро с водой семена этих цветов, они не прорастут. Нет, это должна быть дождевая вода, напоившая почву. Тогда через несколько дней первый раз за сорок или пятьдесят лет появятся ростки лилий, дельфиниумов, роз, диких груш… — У меня не хватило дыхания перечислять дальше. — Журнал называется «Сайнтифик Америкэн». Я уже упоминал, что его выписывает моя жена. У нее живой и острый ум. Мне всегда приятно поговорить о Лили.
— Понимаю вас, Хендерсон, — кивнул король. — Ну что ж, мы достигли определенного согласия.
— Благодарю, ваше величество, мы серьезно продвинулись в этом отношении.
— Повремените с благодарностью. Прежде всего я хочу попросить вас довериться мне целиком и полностью. И поверьте, я не для того покинул цивилизованный мир и вернулся на родину, чтобы покинуть ее.
Мне хотелось сказать, что он научился обращаться со львами и хорошо понимать, что такое человеческий разум, воображение, способность мыслить и будущее, какое ожидает людей. По его мнению, способность мыслить стала совершенно свободной. Мысль может возникнуть в любом месте и унестись куда угодно. Не исключено, что король, увлеченный своими идеями, тоже потерял голову. Но он был не просто мечтатель, он умел думать так, что мечты сбывались. Он человек, имеющий определенную цель и знающий средства ее достижения. Когда я сказал, что он потерял голову, я не имел в виду, что он утратил способность суждения, но то, что его воображение, его видения уносили его куда-то по ту сторону сознания.
XVII
Король сказал, что приветствует мое прибытие, потому что оно дало ему возможность поговорить на отвлеченные темы. Так и случилось. Мы говорили, говорили, говорили без конца. Не хочу утверждать, что понимал его полностью. Могу только заявить, что не пришел к окончательному мнению. Я слушал Дафу внимательно, помня его предупреждение, что правда способна явиться в любой момент и в самом неожиданном обличье.
Тем, кого это интересует, я дам беглый суммарный обзор его точек зрения на разные предметы.
Он был убежден, что между внешностью и внутренним миром человека существует связь, что заметно даже у представителей животного мира. Будучи усердным студентом и большим любителем чтения, он в Сирии нанялся сторожем в библиотеку училища и просиживал за книгами долгие часы после ее закрытия. «„Психология“ Джеймса — исключительная работа», — любил повторять он. Дафу прочитал несколько десятков забытых книг и пришел к мысли о видоизменении человеческого материала. Превращение — динамичный процесс, оно происходит от оболочки к сердцевине, от сердцевины к оболочке, от нее снова к сердцевине и так далее. Этот безостановочный круговорот вовлекает и захватывает и плоть, и дух человека. Они влияют друг на друга, превращая плотское начало в духовное, а духовное в плотское.
— Вы действительно верите в это, ваше величество?
Король не только верил в это — он был убежден в правильности мысли о трансформации, происходящей в человеке, напоминая мне тем самым о Лили. Им обоим хотелось во что-нибудь верить, и оба приходили к странным заключениям. Дафу, например, утверждал, что его покойный отец, Гмило, принадлежал к типу людей-львов и отличался от животного только тем, что не имел густого волосяного покрова. Скромность не позволяла ему говорить, что он и сам напоминает льва, но я видел сходство. Видел в том, как он двигался на арене, как метал череп и ловил его. Он поделился со мной одним наблюдением, известным многим до него, а именно: горцы чем-то похожи на горы, обитатели равнин — на равнины, скотоводы («Вспомните ваших приятелей арневи, Санчо») — на скот.
— Эту мысль высказал еще Монтескье, — заметил он и продолжил перечисление: у лошадников большие зубы, грубый смех и по всему телу следы от ударов копытами, собаки со временем становятся похожими на своих хозяев, супруги — друг на друга.
Я сидел сгорбившись и думал: «А свиньи?..» Король продолжал:
— Природа — великий имитатор. Человек является не только высшим организмом. Он еще и выдающийся приспособленец и подражатель. Мастер двусмысленности, намеков, полутонов, что особенно видно в знаменитых произведениях изобразительного искусства. Какое это все-таки чудо! И какое несчастье! Как тут не пролить слезы…
— Да, картина печальная, — согласился я.
— В любой могиле — целое кладбище неудач и несбывшихся мечтаний. И все же сквозь прах и тлен течет поток жизни. Таков основной закон эволюции. Какая богатая пища для размышлений!
