Необходимость выйти на улицу вызывала во мне решительное сопротивление. Я панически боялся встречи с чужими.
Единственное, что у меня сохранилось, — это умение слушать музыку. Я почувствовал, что понимаю ее теперь гораздо лучше, особенно если закрываю глаза.
Видя мою апатию, доктор Кшиштоф Струзик порекомендовал мне сотрудничество с логопедом — пани Беатой Миколайко. Я очень хотел снова писать, поэтому лечение требовалось необычное. Мы начали с кропотливого повторения, запоминания и составления первых правильных фраз. Мне необходимо было побороть страх перед людьми и перед внешним миром. Преодолеть апатию и начать действовать. Первые успехи — правильные ответы на заданные вопросы, а также адекватная ориентация во времени и пространстве и способность прокомментировать происходящее вокруг — позволили мне поверить, что я преодолею афазию и вернусь к профессии.
Я писал с двадцати лет. Это единственное, что я делал вполне удовлетворительно. Так сложилось, что с самого начала своей деятельности мне не нужно было стучаться в двери редакций, а позже — в театры, с сообщением о новом рассказе или пьесе и с просьбой прочитать их, — а потом робко надеяться на положительный результат. Я считал такой порядок вещей естественным и не задумывался над исключительностью своего положения. Так было в Польше, а потом и на Западе. Но ведь так бывает не всегда. Различные затруднения, особенно поначалу, сопутствуют писателю на его жизненном пути. Я привык к своей «ненормальности» и не видел в ней ничего безнравственного. Таким образом, я избежал иллюзий, огорчений и разочарований, которые часто преследуют писателя до конца его дней.
С другой стороны, я не слишком переживал и свои неудачи. Особенность моего характера в том, что они, конечно, отражаются на моем душевном состоянии — но лишь на минуту-другую. У меня просто нет времени переживать их слишком долго.
Случалось, к некоторым писателям я относился нетерпимо, к другим — с уважением. Неприязнь я испытывал к тем, которые — как я считал — уступали мне в качестве продукции, а уважал тех, кто меня в этом превосходил. Я пренебрегал рекламой и не любил тех, кто слишком ею озабочен. Их успех я приписывал именно рекламе. Безразличным к этому я стал, лишь когда начал стареть.
Пока человек молод, он пытается обогнать мир. Потом едва поспевает шагать с ним в ногу, и наконец — мир начинает его обгонять.
Еще в Мексике, находясь в полной изоляции, я об этом не думал. Делал свое дело — все остальное меня не касалось. Но после возвращения в Европу и Польшу я оказался в гуще непростой действительности — необходимо было как-то с этим справляться. Что не всегда удавалось. Поначалу я оставался в моде, что казалось мне естественным результатом моего долгого отсутствия — в течение тридцати трех лет я напоминал о себе весьма скупо. На улаживание простых, но жизненно важных дел ушло каких-нибудь три года. Я занимался жильем, бумагами и прочими земными, будничными проблемами. Только потом смог осмотреться и понять, что, в сущности, я старею.
Неожиданно «на помощь» пришла афазия. Она подействовала на меня как самоубийство — хоть и неудавшееся, но оставившее неизгладимый след. Поменяв имя и подписываясь «Валтасар», я открыто признаюсь в собственном несовершенстве. С этого момента меня нельзя ни хвалить, ни осуждать за все, что я написал до афазии, поскольку того человека уже нет.
Другое дело — моя принадлежность к Польше. Что бы я впредь ни написал, без сомнения, будет принадлежать Польше. А совсем еще недавно бывало по-разному. Привыкший к свободе и еще полный сил, я не мог свыкнуться с мыслью, что Польша — моя судьба. Но теперь могу говорить и писать только по-польски и испытываю облегчение, как человек, после долгих скитаний вернувшийся в родной дом.
Моя книга не претендует на совершенство. Даже если она окажется всего лишь на приемлемом уровне, то цель — возвращение к литературе после инсульта — будет достигнута. Процесс создания этой книги был одним из элементов довольно сложного и неординарного лечения. Я писал от руки, по нескольку страниц в день. Пани Беата Миколайко — мой врач — читала написанное, и мы вместе работали над текстом, внося многочисленные поправки. Хочу добавить, что на протяжении последних четырех лет я написал несколько тысяч страниц текста, который никогда не будет использован. Он уже выполнил свою задачу как тренировочный материал в терапии.
Моей реанимацией и послеоперационным лечением занимались сотрудники II кафедры и Клиники внутренних болезней в Кракове. Приношу благодарность профессору Анджею Щеклику и всему персоналу клиники за чрезвычайно внимательное отношение и заботу.
И наконец я хочу посвятить эту книгу всем, кто страдает афазией — таких людей в Польше немало. Мы благодарны за все, что помогает нам преодолеть болезнь. Надеюсь, моя книга тоже будет этому способствовать.
иначе, или (лат.).
Музыканты, исполняющие mariachi, — один из самых распространенных видов народной мексиканской музыки.
Англо-американская больница (англ.)
Последняя, написанная перед этим пьеса — «Портрет» (1987).
Эпифания — буквально: явление (греч.). В традиционном понимании — зримое или слышимое проявление некоей силы — божественной или сверхъестественной, внезапное озарение, откровение. В западной церкви — Богоявление (название праздника Крещения — 6 января).
Бывший еврейский район в Кракове (ныне отреставрированный).
Марек Хласко (1934–1969) — писатель и публицист. С 1958 г. жил в эмиграции — в Германии, Израиле, США.
Лицо, не пользующееся доверием (лат.).
Сокращение в цитате сделано автором.
Праздничные гулянья в ночь на Ивана Купалу, когда девушки пускают по течению реки венки с зажженными свечами.
Район Кракова, в 20 минутах ходьбы от Главного рынка, в те времена почти пригород.
Под таким названием вошло в историю Второй мировой войны длительное воздушное сражение над Британскими островами в августе 1940-го — мае 1941-го. В этой битве в составе английской эскадрильи сражались польские летчики (151 пилот). Ими было сбито 203 немецких самолета, что составляло 12 % от общих потерь Люфтганзы в этом сражении.
Юзеф Клеменс Пилсудский (1867–1935) — государственный и политический деятель, первый глава возрожденного после Первой мировой войны польского государства, основатель польской армии; прозвища — Комендант, Маршал, Дед. Заольжье — польская часть территории быв. Тешинского княжества (Силезия), отрезанная от Польши Чехословакией вооруженным путем 23.01.1919 г. С 1920 г. находится в пределах Чехословакии (теперь в Чехии). «О вождь…» популярный лозунг в период польско-литовского конфликта. Под вождем подразумевался генерал Эдвард Рыдз-Смиглы.
Административный район Кракова, до 1915 г. — самостоятельный юрод.
На самом деле взрыв часовой бомбы на вокзале в Тарнуве произошел 28 августа 1939 г. (20 погибших и 35 раненых). Поезд, к которому приурочена была диверсия, опоздал, и это спасло от гибели множество пассажиров. Вероятно, именно в этом поезде ехал и Мрожек с семьей. Многие польские историки, имея в виду эту диверсии, говорят: «Война началась в Тарнуве».
Компактный передвижной паровой двигатель, предназначенный для привода неподвижных сельскохозяйственных машин.
Так называется в Польше глава городского самоуправления.
Историческая область Польши, занимающая юго-восточную часть страны, в верхнем и частично среднем течении Вислы.
Королевство Галиция и Лодомерия (нынешнее Закарпатье) со столицей Лемберг (Львов) существовало с 1772 по 1918 г. в составе Австро-Венгрии.
Кметы — термин, широко распространенный в Средние века у славянских народов и имевший различные значения. Первоначально кметами назывались, по-видимому, свободные члены общины, племени; в Польше кметы — крестьяне, владевшие землей на правах аренды (часто кмет — синоним зажиточного крестьянина).
