Ознакомительная версия.
— Ты следил за мной? — Вскрикнула я.
— Извини, я просто не понимал зачем. Меня так привлекла твоя внешность. Я узнал, где ты живешь, узнал о тебе все, что смог, и я убедился, что вы не можете быть сестрами. После этого я больше не видел тебя, кроме того случая в гаражах. Тогда я подумал: «не может быть, что это снова ты». Я отправил тебя домой, а сам не переставал думать о тебе.
По спине пробежал холодок. Звучит жутковато, я не хочу быть объектом «навязчивых идей» какого-то психа.
— А теперь ты решил меня похитить.
— Я не собирался этого делать. Я даже не знал, что ты снова появишься в моей жизни, но ты появилась. Как я должен был реагировать? Разве ты не понимаешь? Это не может быть просто так. Ты появилась, будто из ниоткуда. Здесь, где я совсем не ожидал тебя увидеть. Когда мне сказали, что видели Рената с девушкой похожей на Алису, я чуть с ума не сошел. Я думал это очередное совпадение, но тут снова ты. Понимаешь?
— Нет, не понимаю. Это все похоже на психоз. Я не собираюсь быть твоей наложницей или кем-то еще в качестве кого ты меня сюда притащил. Я не хочу быть одной из тех бедных девочек, которые влюбляются в своих похитителей.
Парень усмехается. Но я не вижу ничего смешного. Вся эта ситуация похожа на безумие.
— Стокгольмский синдром.
— Что?
— Стокгольмский синдром. Но ты не влюбляешься, это всего лишь болезнь, и я не хочу, чтобы это коснулось нас с тобой.
— Нет никаких нас. Ты бредишь. — Я встаю с пола и иду к выходу. — Открой мне дверь, я хочу уйти.
— Ты сможешь уйти, когда я захочу.
— Господи, почему меня окружают одни психи. Открой мне дверь.
— Нет.
Бир подходит ко мне, но я отступаю назад.
— Я буду кричать.
— Я не сделаю тебе ничего плохого.
— Отпусти меня.
За последние сутки меня уже начинает тошнить от этой фразы, которую я безостановочно повторяю.
— Думаешь, у тебя есть будущее в этом городе? Я не знаю, от чего ты бежишь, но это не твое место.
— Тебя это не касается. Я просто хочу уйти. Ты не можешь держать меня здесь против воли. Я не знаю, как много значила для тебя та девушка, но я уж точно могу сказать, что я не она.
— Я знаю это.
— Мне кажется, нет. Прошу тебя, открой эту чертову дверь.
— Пойдешь к нему? Думаешь, он тебя ждет? Знаешь, сколько таких как ты он может иметь за одну ночь?
Меня гложет обида от сказанного и от осознания того, что он может быть прав. Разве я могла надеяться, что могу быть единственной?
— Мне плевать, что ты говоришь.
— Это не правда. Ты ревнуешь, в глубине души, ты ведь думала, что ты та самая. Но я знаю, Рената так хорошо, что ты представить себе не можешь. Он мне как младший брат. Он уважает меня и подчиняется мне, когда мне это нужно. Когда я говорю, что нужно избить кого-то, он это делает, когда я говорю, отрезать кому-то палец, он это делает, когда я говорю, что мне нужна та рыжая девчонка, которую он подцепил в группе поддержки, он отдает мне ее.
Господи. Его слова эхом отдаются у меня в голове. Я даже толком не понимаю, что из этого я слышала, а что придумала.
— Что значит.. — Я быстро сглатываю, образовавшийся ком в горле. — Что значит, отдает тебе. Он что в курсе, что я здесь, с тобой?
Парень смеется, каким нездоровым смехом.
— Конечно он в курсе. Он ведь привозил уже тебя ко мне, а потом сбежал. Видимо, ты все-таки дорога ему. Только вот не знаю в качестве кого. Раз он так легко отпустил тебя в этот раз, значит ты стала плохой заменой той сучке, которую он трахал на протяжении всего времени, пока она была со мной.
Боже, какая же я дура. Почему я всегда все порчу? Порчу сама для себя. Я жила спокойной скучной жизнью. Никто не мешал мне работать, ходить в группу поддержки и по вечерам жрать кукурузные хлопья перед телеком. Я не хочу думать о том, что об меня вытерли ноги. Как я могла ему поверить? Мною воспользовались, а я даже не заметила. И я не заметила, с каких пор мне стало это важно.
— Открой дверь. Я больше не хочу тебя слушать.
— Тебе больно? Я не хотел говорить всего этого, но ты меня вынудила.
— Пошел ты к черту.
Бир молча достал из кармана ключи и открыл входную дверь.
— Можешь идти.
Я быстро обулась, и не оглядываясь выбежала из квартиры. Я даже не воспользовалась лифтом, я бежала по лестнице чуть не спотыкаясь. Внутри меня было много различных эмоций: боль, обида, радость, от того, что я смогла уйти, и страх того, что Бир мог передумать и догнать меня. Когда я выбежала из подъезда, мне стало легче дышать. Я оглянулась назад и с облегчением вздохнула. Я, наверное, должна была пойти домой или бежать на работу с просьбой не увольнять за опоздание, или в полицию с заявлением о нападении, но ничего из этого я делать не собиралась. Я точно знала, куда я пойду в первую очередь.
Шестьдесят третий день в городе N
Прошла неделя с того момента, как мама и ее ручные «голубки» укатили на отдых. Первые два дня я была зла на них, а потом поняла, что я злюсь не мать или на «исчадие ада», я злюсь на себя. Я осталась на целую неделю с отцом, которого за все это время я видела раз пять, и это надо сказать на много чаще, чем я видела его в присутствии матери. Я старалась не замечать, что в семье разлад, но это было очевидно. Казалось, мать сходила с ума от случившегося с Альбиной, а отец просто всегда был не очень-то разговорчивым. Но раньше он никогда не прятался от нас в кабинете или еще где-либо. Я поняла, что он мучается, он очень сильно переживает, просто никому не говорит.
Я была взволнована, я всю неделю думала о том, что оставил мне Андрей перед отъездом и о том, что я должна с этим делать. В глубине души, я надеялась, что «исчадие ада» уже совсем забыл о своем подарке, или чем бы это ни было, но я знала, что не забыл, или на самом деле не хотела, чтобы забыл. За последние годы, я никогда так часто не думала о нем, как за эти бесконечно тянущиеся семь дней.
Иногда, я вспоминала его, при этом усмехаясь над своей глупостью. Так всегда бывает, когда ты делаешь что-то невероятно важное или чувствуешь что-то, то через несколько лет это становится абсолютно бессмысленным и даже, смешным. Иногда, я представляла, как однажды встречу Андрея и плюну ему в лицо, или как-нибудь отомщу, сделаю ему больно. Но это лишь была моя иллюзия, все это было моими тайными фантазиями. Да, я могла бы плюнуть в него, но что бы это решило? Это бы не причинило ему боли. Я, может быть, задела бы его эго, но мне не это было нужно. В конце концов, я поняла, что не смогу сделать ничего, чтобы пропустить «исчадие ада» через то дерьмо, через которое пропустил меня он. Как удачно у него вышло вбить мне в голову, что я никто, что я просто маленький уродец. Но уродец вырос, и я считаю, что вырос вполне ничего себе. Иногда, я представляю, что бы было, не встреть я его никогда, не переехав в этот город. Кем бы я была? Что бы я чувствовала по отношению к себе и другим людям? Могло ли быть все иначе? Лучше? А может хуже? Может именно унижения Андрея дали мне сил и стала ухаживать за собой, выбросила те ужасные очки, стала одеваться, как нормальная современная девушка, я приняла свои рыжие волосы и веснушки на лице. Может он открыл мне глаза? А, может, заставил ненавидеть весь мир вокруг себя? Делать вещи, о которых я даже никогда раньше не думала? Будто я хотела что-то доказать, показать «Смотри, какая я стала, той девочки больше нет». Самое смешное, что все всегда сводилось к нему. Я это понимала. Конечно, я всегда это понимала, но каким-то образом умудрялась закрывать этот факт от самой себя. Уехав учиться, я надеялась встретить хорошего парня там и влюбиться, но вместо этого, я отдалась бессмысленному сексу, тупым вечеринкам, алкоголю и травке. Ни хорошего парня, ни любви, я не получила.
Я знала, что они уже вернулись, но я не спешила встречать их, я даже не вышла из комнаты, хотя и думала, что выглядит это грубо, с моей стороны. Никто не заходил ко мне, я сидела в своей комнате почти целый день, до самого вечера. Я вздрагивала каждый раз, когда слышала в коридоре шаги. Я даже, не знаю, чего я боялась.
Я в очередной раз вздрогнула, когда дверь открылась. Это была Альбина, слава Богу. На ее загоревшем лице, я заметила грустную неуверенную улыбку.
— Привет.
— Привет.
— Ты даже не зашла ко мне.
— Извини, я не очень хорошо себя чувствую. — Ложь.
— Я подумала, что ты все еще обижена.
— Я ни на что не обижалась. — Я натянула улыбку и встала, чтобы обнять сестру.
— Я очень переживала, что мы обидели тебя.
— В этом нет твоей вины. Ну, рассказывай, как отдохнули?
— Замечательно. Правда, мама не разрешала мне долго находиться на улице, боялась, что солнце может вызвать очередной приступ. Бред какой. В эти моменты, я мечтала, чтобы с нами поехала ты, но не она.
Мы обе усмехнулись, а потом резко замолчали.
Ознакомительная версия.
