– Ты еще встречаешься с этим упырем? – напористо спросила Зоя, не поздоровавшись.
– Зоя, я не готова...
– Послушай, речь не о твоих брачных планах. Просто мне самой очень надо встретиться с Максимовым.
– Зачем?
– Поговорить. Боюсь, официально он на контакт не пойдет, вот я и подумала действовать внезапно, через тебя. Максимов появится у тебя в ближайшие дни?
– Вряд ли. Завтра я сама к нему поеду, а потом мы, наверное, дня три не увидимся. Он же сильно занят на работе.
В трубке оглушительно фыркнули – таким образом Зоя выражала свое отношение к максимовским занятиям.
– А можно, я с тобой к нему пойду? Это невежливо, но мне очень надо, Люба!
– Ну, если очень надо... – Люба немного помолчала. – Тогда пойдем, конечно.
Обговорив в деталях легенду, почему они заявятся к Максимову вдвоем, они распрощались. Люба предполагала, что Борис будет недоволен, но чего не сделаешь ради подруги?
Стас принял абсолютно пустое отделение. Увидев аккуратно застеленные койки, он не поверил своим глазам, подумал – это какой-то розыгрыш. Проверил по журналу – нет, действительно, всех больных разобрали отделения. Бормоча: «Срочно спать, срочно спать», – он устроился на диване в ординаторской и через три минуты потерял связь с реальностью.
В десятом часу бодрый, свежий, отдохнувший, соскучившийся по работе Грабовский спустился в приемное отделение. Там всегда было чем заняться: дать наркозик на вскрытие гнойника, помочь терапевту расписать лечение какого-нибудь критического состояния или, самое приятное, попить чаю с Соней.
Из коридора он услышал громогласный рев Анциферова – тот вразумлял очередного алкоголика.
– Привет. – Иван, кинув на него короткий взгляд, продолжал заполнять историю весьма потрепанной личности, сидевшей на кушетке.
Многолетнее пристрастие к спиртному сурово отразилось на облике личности. Когда Стас только начинал учиться, появление подобного персонажа в стенах их солидного учреждения было попросту невозможно. Сюда поступали либо высокопоставленные пациенты, либо блатные, либо со сложными клиническими случаями. Теперь маргиналов расплодилось столько, что с избытком хватало и на их долю.
Стас пошел дальше, в диспетчерскую, и с удивлением обнаружил там Колдунова. Профессор, по-уличному одетый, расписывался в журнале срочных вызовов.
– Что случилось, Ян Александрович?
– Да ничего, просто вытащили на консультацию. Лежит тут один... Поступил с подозрением на острый холецистит и сказал, что хочет только профессора Колдунова. Но никто не спросил, а хочу ли его я.
Ян Александрович страстно, с подвыванием зевнул.
– И что? Будем оперировать?
– Окстись, Стас! – Профессор постучал костяшками пальцев по столу. – Сонюшка, а что ты мне часы проставила с семи до двенадцати? Я приехал в начале девятого, а сейчас еще одиннадцати нет.
– Интересное дело, а дорога? Она тоже считается.
– Правда?
– Ян Александрович, а давайте я вам машину вызову? – вдруг спросила Соня. – У нас же есть дежурная машина, пусть вас домой отвезут.
– Это было бы великолепно. А то трамвая ждать черт-те сколько.
Соня подняла ладошку, мол, не извольте беспокоиться, и принялась ругаться с шофером по телефону.
– Все, через три минуты он будет готов, – сказала она весело. – Как раз на перекурить хватит.
– Соня, ты ангел, – заявил Ян Александрович с чувством.
Соня положила трубку, и телефон тут же затрезвонил вновь. В его звонках Стасу вдруг почудилось что-то недоброе, угрожающее.
– Алло... Что... Геморрагический шок везете? – Звонивший так кричал в трубку, что было понятно: дело очень серьезное. – Ждем, – отчеканила Соня и обернулась к мужчинам.
Колдунов снимал куртку, Стас звонил по мобильнику в реанимацию, а следом в оперблок, чтобы готовили стол.
– Соня, дай мне штаны какие-нибудь, – попросил Ян Александрович, расстегивая ремень брюк.
Та моментально принесла из раздевалки собственный запасной рабочий комплект.
– Стас, Соня, подкатите каталку к пандусу, чтобы время не терять, я иду следом.
Колдунов говорил спокойно, неторопливо. Главное – не паниковать, строго сказал себе Стас и позвал с собой Ивана. В качестве физической силы тот был незаменим, а больного придется перекладывать несколько раз.
Они встали возле подъезда, и «скорая» быстро появилась, сверкая синими маячками и оглушительно воя. Едва машина остановилась, как распахнулись дверцы кузова, из него выпрыгнули два молодых человека и с лязгом вытащили носилки.
На носилках лежала Зоя Ивановна.
Она была очень бледная, но в сознании и даже улыбалась. Левый бок ее снежно-белой блузки густо пропитался кровью.
Сердце Стаса екнуло – под глазами начальницы лежали глубокие синеватые тени.
– Давление по нулям! – крикнул фельдшер, в одну секунду перекидывая легонькую Зою на каталку. – На железный штырь ограды наделась.
– Зоя! – Иван рванулся к ней, но был остановлен твердой рукой Колдунова.
– Потом, Ваня.
– Ян, опять ты? Ты тут прописался? – спросила Зоя Ивановна очень слабым голосом.
– Разговоры потом. В операционную!
Стас с Яном повезли каталку бегом. Предстояло пробежать метров семьдесят по коридору – очень большое расстояние, если учесть, что давление по данным «скорой помощи» было пятьдесят на ноль, а пятно на блузке угрожающе расплывалось.
Анциферов бежал рядом, на ходу срывая с Зои одежду, Стас сквозь грохот колес слышал, как трещит ее блузка.
– Рану прижми, Ваня! – заорал Ян Александрович. – Сильнее прижми!
«Как она только остается в сознании? – с ужасом подумал Стас и прикинул вариант наркоза. – Никакого вводного, сразу на трубу, релаксанты и фентанил. Подключичку не успею, вон как льет из нее, и это только малая часть, остальное в животе. Вены у нее хорошие должны быть, как у всех, кто работает руками. Сестра колет в вену, я трублю, Колдунов делает лапаротомию, находит источник кровотечения, кладет зажим, я ставлю подключичку, и понеслась гемотрансфузия».
Они доехали. Стас вбежал в операционную, Алиса встретила его в полной боевой готовности. Ларингоскоп снаряжен и включен, интубационная трубка нужного размера выложена из пакета, капельница заряжена, средства для вводного наркоза набраны в шприцы. Тут у него не будет ни секунды потеряно. Операционная сестра стояла намытая, и ассистент уже оделся для операции.
Это Соня всех организовала, понял Стас.
Иван поднял Зою и положил на стол.
– Готова поспорить, ты никогда еще не раздевал женщин с такой скоростью... – Она попыталась взять его за руку, но сил не было. – Черт, я как пьяная.
Алиса мгновенно поставила периферический венозный катетер и подключила систему. Хотела укрепить датчики кардиомонитора, но Стас остановил – потом, потом. Кровь из раны текла на пол. Времени измерить давление не было, но, судя по тому, что пульс на лучевых артериях не определялся, оно было не больше шестидесяти. То, что Зоя в таком состоянии разговаривала с ними, иначе, как чудом, объяснить было нельзя.
– Не повезло вам со мной сегодня, мужики, – улыбнулась она, когда Стас приблизился к ней с ларингоскопом.
Интубировать придется грубо, на живую, любые препараты для наркоза снижают давление.
– Простите, Зоя Ивановна, сделаю вам больно.
Она послушно запрокинула голову и открыла рот, Алиса ввела атропин, а Стас заработал клинком ларингоскопа.
Колдунов тем временем нырнул в халат и перчатки. Операционная сестра подала корнцанг с антисептиком для обработки поля, но он взял у нее баночку раствора и для скорости плеснул на живот.
– Я начинаю!
– Фентанил и релаксанты, быстро! Можно, Ян Александрович.
Колдунов молниеносно рассек брюшную стенку. Ассистент отработал крючками.
– Отсос, тампоны, быстро! – скомандовал Колдунов.
Стас, подлезая под шторку с простыней, ограничивающую операционное поле, ставил подключичный катетер, прислушиваясь к Алисиным переговорам с отделением переливания крови. У Зои была первая группа, но в ОПК давали только одну дозу эритроцитарной массы.
– Пусть поднимают центральную станцию, в других больницах ищут, но чтобы четыре дозы было! – рявкнул Стас. – И не позже чем через полчаса!
Давление падало. В отсосе накопилось два с половиной литра крови, а источник кровотечения еще не нашли. Стас струйно лил полиглюкин, рефортан, но это не спасет положения без донорских эритроцитов.
– У меня тоже первая, – тихо сказал Иван. – Возьми хотя бы литр.
– Ты же знаешь, сейчас прямое переливание запрещено.
– Ничего, у нас все микробы общие.
– Алиса, возьми у него восемьсот грамм, – скомандовал Стас, – а потом прокапай физиологии литра полтора.
– Почечная ножка перебита! – крикнул Ян Александрович. – Зажим сюда! Все. Остановили.
Стас перевел дух. Кажется, с начала операции он не дышал от напряжения. Сейчас Колдунов сделает нефрэктомию[16], он перельет Зое теплой Ванькиной крови, и давление начнет быстро подниматься.
