Вячеслав Бутусов - Виргостан

На острове мало растений. Рядом с нашей факеловидной башней есть небольшое деревце – низкое, крепкое, с узкими длинными листьями. На дереве и под ним водятся насекомые и мелкая живность. Летающие улитки, усатые бабочки и четверокрылые птицы. Ветви усеяны скоромными ягодами, косточки от которых усыпали каменные тропинки и ступени к воде. Ягоды бывают двух цветов – черные летом и зеленые зимой.

. . .

У всех сторон острова есть свои поветрия. Независимо от времени года, у каждого из восьми ветров свое направление. Они несут разные запахи, и Фиу умеет их читать. Есть ветер колючий и громкий, а есть мягкий и свободный. Когда ветрики встречаются, они начинают свои игры. Из-за этих шалостей порой запутываются направления света, но за этим строго следит Фиу. Иногда маленькие ветры сдуваются большими в океан. Там их подхватывают птицы и рыбы. На острове остались только крупные и тяжелые камни.

Мое дело смотреть вперед, но я все равно иногда поглядываю по сторонам. Все, что я вижу, – море, горы и звездочки на далеком берегу, очень меня радует. Я неотрывно смотрю в далекую темноту, где много-много маленьких огоньков. А это значит, что около каждого огонька есть люди, и их тоже очень много.

Тот остров, на котором я нахожусь, намного меньше, чем остальные доступные острова. Его легко можно обогнуть пешком за двадцать минут. Здесь, в вытянутой части острова, расположена достопримечательность острова – книга на леонардите. По описаниям мальчика, читавшего ее сверху, книга не содержит ни одной цифры. Остров напоминает рыбку, только без хвоста. Как будто она выплыла на поверхность левым боком. Выплыла и застыла. Но это только кажется. Наша рыбка все-таки плывет.

Здание маяка очень простое. Башня в виде перевернутого конуса, со светящимся плафонообразным основанием, над которым подвешен здоровенный колокол. Под колоколом – стеклополопотолок маяковской обсерватории, на прозрачной поверхности которого написаны имена звезд, не видимых в дневное время, когда они объединяются с общим светом.

Включается маяк вечером, в момент, когда солнце макушкой еще касается нижней части горизонта. Когда сверху вниз или снизу вверх проходят корабли, они сигналят нашему маяку.

Фиу соревнуется с ящерицами в ловле крабов. Побеждают крабы. Они ликующе поднимают клешни вверх и дирижируют музыкой сфер. Когда они застывают, музыка все равно продолжается.

. . .

Сегодня шестой братец-ветер принес на наш берег платье, предназначенное для высокого человека, с одной ногой. Я видел русалок, но этот костюм собран не из чешуек. Материал настолько мягок, что больше напоминает тонкие волокна ручейковых водорослей. И эта одежда не пахнет морской солью. Ветер сказал, что платье с соседнего острова, чуть ниже к западу. Мы все глядим в ту сторону. Неужели там есть сухопутные русалки?! Неужели там есть собаки?! Но кто же разжигает свечи? И почему у них нет маяка? Может, они не боятся ничего?

Нам еще предстоит найти ответы на эти вопросы.

. . .

Мальчик рассказывает, что остальные суши намного зеленее.

Дёрг.

Когда я сплю, не спит мальчик. Он смотрит за большим огнем. Если мальчик засыпает, собака будит меня.

Ночью я вижу звезды. У каждой из них есть имя. Эти имена написаны на круглом покрытии маяка, которое тоже движется. Здесь все движется. Ползет, но движется.

Вчера собака нашла ядовитую рыбу. Наверное, если русалок так же много, как и рыб, то среди них есть и ядовитые.

Жаркий полдень. Жизнь в это время суток наиболее активная. Шныряют ящерицы, порхают бабочки, плещутся улитки. В это время опасаться нечего. Все всё видят.

Наше неуловимое движение продолжается. Интересно, что так отвлекает наше внимание более, чем прежде? Может быть, ожидание возвращения шестого братца-ветра? Там, куда мы так часто смотрим последнее время, есть то, чего нет у нас. Там нет нас самих.

Если подводный ветер нам поможет, мы сможем навестить соседний остров. Но лучше пусть все произойдет своевременно. Во времени всему есть свое место.

Птицы родом из воды и воздуха парят над нашим леонардитовым островом. Они принесли нам влагу и тень.

Нашествие волн оставило раковины. Раковины поют различными голосами. Русалки ловят музыку открытыми ртами. Море перебирает волнами. Сферы открываются и источают мелодию бесконечного круга.

Наша «рыбка» приближается к мариинитовому острову. Мы представляем себе, как будем переодевать Фиу в платье. Вот мы причаливаем к берегу. Нас встречают радушные девушки…

Нагретый воздух плавно всколыхивается.

…Мы благодарим островитянок за гостеприимство. Они машут нам руками на прощанье, но остров не желает отчаливать. Подводные ветры нас не отпускают. И мы бы рады остаться, но уже близится вечер. И мы отчаливаем мануально. И опаздываем. А когда мы приближаемся к нужному месту, то обнаруживаем, что здесь уже есть один остров.

. . .

Чем больше воды, тем она солонее. Говорят, что снег несоленый. Но и не сладкий.

Мы встретили остров изо льда. Вокруг него плавают обломки кораблей. Сверкающий остров практически пустует. Крайне редко на него высаживаются колонии птиц-амфибий.

Этот остров никогда не останавливается, но и плывет тоже не быстро. Нам тоже торопиться некуда. Мы дышим холодом. Наше дерево пользуется популярностью. Его плоды стали совсем зелеными. Это значит, что они созрели и скоро путешествующие птицы растащат новые косточки по разным местам. Какими вырастут новые деревья? На ледяном острове сохранился домик первого смотрителя. Значит, раньше здесь был маяк. А может, он был не смотрителем и маяка все-таки не было. Среди личных вещей отважного господина сохранился сундук, в который свалено всякое тряпье. Там есть необычная для этих мест шляпа с широкими полями. Есть подзорная труба, надводное ружье, большая лупа, тулуп и расческа. Еще есть слепок большой ноги.

. . .

Завтра мы будем смотреть грандиозное северное сияние. Значит, дальше будет теплее. Интересно, что северный ветер рано или поздно переходит в южный. Может случиться, что мы увидим чудесные зеленые острова. Я зажигаю свечу и уже представляю себе, как мы причаливаем к зеленому острову – наш леонардитовый, ледянистый и мариинитовый. Может, этот зеленый чудоостров и есть вожделенный остров Ответов? Наверное, нужно расстаться с привычкой задаваться вопросами. Будет время, будет ответ.

Ну что, нас уже заметно?

дёрг…

Наш маяк – самый высокий из всех островных в близлежащих семи морях. Его видно издалека, а это означает, что нашему острову гарантирована безопасность. Я не знаю, кто строил нашу башню, но он явно подразумевал свои сигналы для летающих объектов, потому что расклешенный луч маяка высотой своей уходит далеко за уровень облачного слоя. А находясь в верхней вахтовой комнате, порой ощущаешь себя воздухоплавателем, если есть облака над морем.

Ультрафиолетовый фон. Черный силуэт острова. От середины его вниз тянется мелькающая светлая полоска. А выше черной горы висит белый круг. На фоне этой лунной лепешки четкий силуэт быка. Если перевернуть картинку, то получается вопросительный знак. Минуточку! А где луна? Сегодня нет никакого вопросительного знака. Куда могла исчезнуть луна ясной летней ночью? Звезды есть, а луны нет.

А этого лежащего вниз рогами быка я где-то уже видел. Он откликается на свист, а когда двигает челюстью, слышно, как скрипит его могучая шея.

Уже известно – остров Ответов не дал нам ничего. Он просто вернул нам вопросы, на которые мы знали ответы.

Дё…

…рг

Наш колокол – самый грандиозный из всех основных семи, лежащих за пределами сознания. Его звон слышен на много миль кругом. Первый удар сдвигает остров на полчашечки. Второй на чашечку, третий – на две, четвертый – на четыре и так дальше.

Итак:

– Бомм! Бомм! Бомм! Бомм! Бомм! Бомм!

Ну что, нас уже слышно?

Я его увидел на улице при обычных обстоятельствах, он шел, как обычный прохожий. И для него было обычным делом видеть все вверх ногами. Когда я осознал, что именно я увидел, меня прошиб моментальный холодный пот, я лишился дара мысли и, сделав еще несколько шагов, прислонился к столбу.

Вот кафе, перед ним висит чашка с кофе, приклеенная донышком к столу, и, чтобы его попробовать, нужно перевернуть чашку или самому встать на голову. Он берет чашку и, не переворачивая, начинает пить мелкими глотками. И выглядит это вполне естественно.

Человек, с перевернутой головой, без подсознания. Он смотрит на меня, перевернутого, и сочувственно улыбается. Мне его улыбка кажется грустной, но глаза дружно улыбаются. Похоже на своеобразную трагикомическую маску. Наверное, ему снятся легкие сны, этому человеку с тяжелой судьбой.