– В жизни своей никого не застрелил.
– Ты понял, что я имею в виду.
– Я уже говорил, есть некоторый риск, но не больше, чем вероятность аварии на шоссе.
– Днем или в час пик?
– Тебе ничто не грозило. – Я обвязался полотенцем, сел на край ванны и посмотрел на нее. – Магию делает шоу. Если у зрителей не перехватывает дыхание, кому нужен такой трюк? Первым, кто погиб во время трюка с живой мишенью, был фокусник – его забили насмерть собственным револьвером.
Сильви рассмеялась:
– А вторым?
– Я не знаю, людям нравится раздувать опасность. Некоторые, якобы погибшие под пулей, объявлялись в другом городе, некоторых вообще не существовало на самом деле. Иногда за трюком просто тянется Дурная слава. На Диком Западе одного фокусника застрелил зритель прямо во время представления. Да, он умер, но фокус тут ни при чем. Другого убила жена, решившая не затягивать с разводом. С тобой ничего такого не случится.
– А если волшебник ошибся?
Я вздохнул:
– Значит, он невнимателен. Неправильно зарядил пули или использовал неисправное оружие. – Я взял ее за руки и посмотрел в глаза. – Трюк безопасен, если все делать правильно.
– Ты всегда все делаешь правильно?
– Я бы не стал затеваться, не будь уверен. Знаешь, – я взял футболку из стопки и натянул на голову, – ты права. Надо было вместе всё хорошо продумать и оценить опасность. Извини. Наверное, я погорячился.
– Подурачился.
Она протянула мне свитер, и я засмеялся:
– Точно, подурачился. И я поогорчаю Дикса с его предложением.
– Нет, давай сделаем.
– Зачем?
– Зачем жить, если не рисковать?
– На тебя кто-то давит? Я? – Я помолчал. – Дикс?
– Нет, – нетерпеливо отмахнулась она. – Ты хочешь это сделать, и я хочу это сделать. Дикс тем более хочет, чтобы мы это сделали. Так давай сделаем.
– С чего ты взяла, что я этого хочу?
– Я видела твою реакцию, когда Дикс сказал, что нашел зрителей на частное шоу.
Действительно, предложение Дикса решало все мои проблемы, но больше того, я мог выступить и вернуться домой с триумфом, а не с поджатым хвостом.
– Тогда давай сделаем по-другому. Ты будешь стрелять в меня.
Сильви уставилась на меня:
– Ты шутишь?
– Я же не клоун. Ты права, риск есть, и на этот раз он выше. Я так понял, мы не сможем осмотреться перед выступлением, и мы не знаем, что за урод согласился выложить состояние за убийство для забавы. – Я натянул трусы и надел старые джинсы Дикса. – Так что ты будешь стрелять в меня. Если что-то сорвется, никто не заплачет.
Сильви усмехнулась:
– Ты хороший парень, Уильям, но ты паршивый лицемер – ты же знаешь не хуже меня, что никто не заплатит, чтобы посмотреть на твою смерть. Они хотят увидеть, как ты влепишь пулю в лоб хорошенькой кукле. – Она подошла ближе. – Признайся.
Я взял расческу с умывальника, протер зеркало и принялся зачесывать мокрые волосы. Сильви развернула меня к себе.
– Ты же знаешь, что Дикс и его приятель не согласятся или разорвут сделку, так?
– Ладно. – Я снова повернулся к зеркалу. Она права, для человека, который зарабатывает на жизнь обманом, вру я из рук вон плохо. – Ладно, но я пытался.
– Уильям. – Сильви покачала головой, будто только что разочаровалась в жизни. – Ты такой же, как все. – Она обняла меня, протискиваясь к двери. – Что ж, зададим жару. Но сначала ты расскажешь мне все детали. – Сильви придержала дверь. – И Диксу тоже, ему понравится.
Я пошел за ней в кроваво-красную гостиную, Дикс налил мне пива, и я раскрыл секрет трюка, сделав ударение на рискованных моментах. Сильви оказалась права. Диксу, кажется, нравилось. Он внимательно слушал и время от времени задавал вопросы. Как бы там ни было, вечер вышел приятный, последний приятный вечер на моей памяти.
Водитель, которого я нанял для перевозки оборудования, заупрямился:
– Я не могу здесь проехать, эта улица для автобусов и такси.
– И доставки.
– Доставка до одиннадцати, мы опоздали. – Он отвернулся от дороги, демонстрируя мне свое недовольное лицо во всей красе. – Ты толкаешь меня на преступление.
В перевозчики мой друг-чародей Брюс Макфарлейн посоветовал своего флотского приятеля Арчи. У Арчи лысина, три зуба во рту и морщинистое лицо, которое живет своей жизнью. Ощущение, что меня отругал татуированный младенец со сморщенной головой.
– Ладно, по пути домой я заскочу в собор Святого Мунго[28] и помолюсь за тебя. – Арчи бросил на меня взгляд, ясно говорящий, что он в любой момент запросто выкинет меня и мое барахло из фургона. Я сдался. – Я не знал, что это запрещено, компенсирую все неудобства.
– Если меня оштрафуют, платишь ты.
– Идет.
Я улыбнулся ему, но Арчи смотрел на дорогу, лавируя по забитой автобусами улице. Эйли говорила, что это недалеко от моей квартиры, но я исходил Тронгейт вдоль и поперек и ни разу не видел Паноптикума. Фургон прокладывал себе путь, а я сверял номера домов.
– Может, притормозишь немного? Мы, кажется, уже близко.
– Если я поеду еще медленнее, мы встанем.
Я показал на свободное место:
– Можешь там припарковаться.
– Это же, блин, автобусная остановка.
Как бы то ни было, Арчи зарулил на стоянку, бормоча что-то о синих врагах и недобитых гондонах, которые сами не знают, куда прутся.
Я открыл дверцу и высунул голову, ища глазами здание.
– Я на минуту.
– Если появятся копы, я свора…
Я захлопнул дверь и побежал по тротуару. Номер, который дала мне Эйли, принадлежал игровому залу с голубым фасадом и розовой неоновой вывеской, обещавшей «Развлечения, Развлечения, Развлечения». Окна закрыты гофрированными атласными шторами темно-синего цвета. Глядя на них, я подумал о пышных похоронах какого-нибудь воротилы бизнеса, действе в духе Либераче.[29] Между шторами и стеклом выставлены призы, которые страховая компания, видимо, не считает нужным прятать в сейф на ночь: огромные псы с невинными глазами, телевизоры и микроволновки, которые можно купить за полсотни фунтов в супермаркетах «Теско», и невероятные букеты из искусственных цветов, украшенные разноцветными перьями, за какие любой попугай удавится. Сквозь механический звон и лязг в открытую дверь доносился голос разыгрывающего бинго.
– Детская неожиданность, номер два. Один и пять, пятнадцать. Ключ к замку, два и один, двадцать один, как раз твой возраст, да, Лорна? Три и пять, тридцать пять, у Джей Ло зад, семьдесят пять. Тони весел, номер десять. Слепой старик, восемьдесят.
Никто не кричал стоп-игра. Я оглянулся на фургон. Арчи отчаянно жестикулировал, но я не заметил вокруг ни одного копа. Я заглянул в темный зал, озаряемый вспышками игровых автоматов. Несмотря на шум и грохот, народу внутри оказалось немного. В дверях на страже стоял вышибала, в полумраке за его спиной парочка игроков пытала счастье за автоматами, другие сосредоточенно рассматривали карточки лото.
Вышибала бросил на меня оценивающий взгляд. Может, он изучал дзэн, а может, знал, что таким большим парням, как он, не нужно ничего говорить, чтобы заставить парней вроде меня объясняться.
– Приятель, я ищу Паноптикум, слышал о таком? – сказал я.
Он кивнул в потолок:
– Наверху.
Я вышел на улицу и задрал голову. Три огромных этажа того, что викторианцы, видимо, считали греческим стилем, арочные окна уменьшаются с высотой этажей.
Вышибала проводил меня до черного входа с торца и ласково улыбнулся, когда я спросил про лифт.
– Ладно, все лучшее детям, да? – сказал я и пошел к фургону, надеясь, что мой аргумент убедит Арчи.
Но я уже начал понимать, что, несмотря на нытье, Арчи делает свою работу. Он ворчал всю дорогу вверх по грязной лестнице, но только войдя в зрительный зал, он едва не выпустил ящик из рук.
– Твою мать!
Войди я первым, я среагировал бы так же. Стоило повернуть с лестницы в зал, как перед глазами буквально вырос манекен – викторианец с бакенбардами в сюртуке и цилиндре. Эйли бросилась к нам:
– Вы в порядке?
Арчи приподнял свой конец ящика.
– В полном, родная. Он чуть не довел меня до инсульта.
Эйли выглядела очень мило. Свободный узел волос на затылке, старая рубашка в клетку и джинсы, вероятно видавшие лучшие времена, но вполне сохранившие форму.
– Его все пугаются. Я бы его передвинула, но нам и так сделали одолжение, уступив зал, боюсь, руководство не придет в восторг, если мы начнем здесь мебель двигать.
– Точно, родная, эти руководящие му… мужи просто кара небесная.
Эйли кивнула на украшенный блестками ящик, что я одолжил у Макфарлейна:
– Это для номера?
– Да.
Она виновато улыбнулась:
– Тогда вам еще на этаж выше, вход с черной лестницы.
Арчи улыбнулся и кивнул на меня:
– Не волнуйся, родная. Ему не помешает зарядка.
Мы подняли ящик по лестнице и вышли прямо на сцену. Мы осторожно опустили его, и вслед за нами вошла Эйли. Арчи провел рукой по голове, словно забыл, что волос у него давно нет, и огляделся.
