АНДРО. А у меня наоборот. Когда парапет высокий, я чувствую себя защищенным, в противном случае охватывает страх, что море смоет меня волной. Эй, Монги, старина, ты не вступал в мистическую связь с парапетом?
МОНГИ (продолжая идти впереди, отвечает без интереса). Я-я-я игнорирую п-п-парапет. Это он з-з-зависит от м-м-меня, а не я-я-я от него.
АНДРО. Да он заразился от Паркометра. Говорит, как если бы он был…
САМУЭЛЬ (прерывая). Парапетом.
МОНГИ. Уж не он ли лишил в-в-вас желания п-п-прогуляться по воде. Вы уже не такие оптимисты, к-к-как раньше. Т-т-так что, м-м-мы едем или п-п-поворачиваем оглобли?
АНДРО (гордо). Едем, до самого горизонта.
МОНГИ. А что т-т-там, за горизонтом?
АНДРО (безразлично). Такие же люди, как и мы.
САМУЭЛЬ (снимая на кинокамеру). Такие же? Какая скука! Предпочитаю думать, что там нет ничего. Там, где море сходится с небом, все заканчивается, там лишь один ад… Уж лучше так себе это представлять, какое-никакое, а утешение.
МОНГИ. Черт в-в-возьми, если это утешение, не хотел б-б-бы я тогда узнать, ч-ч-что же такое б-б-безутешность.
САМУЭЛЬ (рассеянно, цитируя Монги). Что ты хочешь, чтобы я тебе сказал? Nihil novum sub sole.
Самуэль наводит камеру на друзей. Общий план залитой солнцем авениды. Море ярко-голубого цвета, ни единого облачка до горизонте. Затемнение.
Я отрываюсь от тетради, чтобы сварить себе кофе, а заодно и позвонить Шарлин, вдруг она что-нибудь узнала о поездке мистера Салливана на Тот Остров. Я даже не успела дойти до кухни, как услышала телефонный звонок. Это была Шарлин, до самого мистера Салливана она не дозвонилась, но его секретарша сказала, что патрон действительно ездил в Мехико, а оттуда направился в Гавану, правда, с тех пор прошло уже два с половиной года. Он не хотел информировать меня о поездке, зная мою впечатлительность; Салли сказал, что едет в Гавану, чтобы познакомиться с городом своей дорогой Марселы, и добавил, что если он найдет город вполне благополучным, то напишет ей, чтобы сделать приятное, в противном случае предпочтет промолчать. Что за необычный человек этот Салли! Бедняга, опасения его, похоже, подтвердились. Ладно, сокровище, ты меня прямо-таки заинтриговала этим дневником. Не терзайся слишком, лучше отложи до следующего раза, попросила меня подруга. Нет, моя дорогая, не могу. До завтра.
Интерьер. Старый, облезлый домина напротив Малекона. Старинная, ветхая мебель, изъеденные многократными нашествиями моря каменные плиты пола. На стенах темнеет след от наводнения. В кресле дремлет старуха. Монги, Самуэль и Андро, перепрыгнув через решетку, пробираются по заброшенному саду.
САМУЭЛЬ (крича во все горло). Бабушка, открой! Бабушка! Она глухая, ей кричать, что в стену долбиться.
Самуэль, появляясь в окошке, просовывает руку между железными прутьями, дотягивается до рыбацкой пики, стоящей недалеко от оконной рамы, и пикой будит сеньору, та пугается, напяливает на нос очки, протерев перед этим глаза.
БАБУШКА. Я знала, что это ты, я видела тебя во сне. (Старуха идет к двери.)
САМУЭЛЬ (друзьям). Она постоянно видит меня во сне. Говорит, что в ее кошмарах я превращаюсь в своего отца – это у нее навязчивая идея. (Ей, более громко.) Нам нужно оставить колеса, с этой дрянью нас не пускают в «Ривьеру».
БАБУШКА (обнимая Монги, весьма прилипчиво). Сынок, сколько времени не видела я тебя. С тех пор как мы уехали оттуда, я тебя ни разу не видела. Как поживает твоя семья?
МОНГИ. Как обычно, ж-ж-живет помаленьку.
БАБУШКА (загадочно). Знаешь, я теперь ясновидящая. Послушай, что я скажу тебе. Не рискуй своей жизнью, не надо, брось эту затею, и крошку свою оставь, она разбойница.
САМУЭЛЬ (раздраженно). Бабушка, прекрати. Идемте, у нас нет времени. Колеса мы заберем сегодня же.
Они выходят. Самуэль хлопает дверью. Затемнение.
Интерьер. День. Холл отеля. Через стеклянную наружную стену виден океан необычайно синего цвета, почти как в сказке. Монги, Андро и Самуэль, облокотившись о стойку, дожидаются, когда им ответят.
ПОРТЬЕ. Сеньор Салливан только что отправился в поездку по стране, вернется не раньше чем через три дня.
САМУЭЛЬ (невесело). Я не воспользовался удобным моментом. А ведь хотел попросить каталог фотографий.
АНДРО. Будут еще моменты. И попросить каталог фотографий у жирного янки – не такой уж это и подарок судьбы. Вот что мы упустили, так это возможность познакомиться с Альмодоваром.
САМУЭЛЬ. По крайней мере, нам удалось увидеть его хоть краешком глаза.
АНДРО (обращая внимание на что-то в стороне). Все это мелочи по сравнению с… Поглядите-ка вон туда.
Ньевес, негритянка, прислонившись к стеклянной стене, подкрашивает губы, изредка бросая взгляд на наручные часы. Вдруг она замечает, как в отель входят несколько типов, они рыскают глазами по холлу. Негритянка бросается к лифту. Ее друзья решают последовать за ней, и им удается в последний момент пролезть между закрывающимися дверями лифта. Типы также бросаются к лифту, однако не успевают, пинают наружную дверь. Ньевес и молодые люди переводят в лифте дух. Лифтерша осматривает их с ног до головы. Они с трудом дышат. Негритянка закатывает глаза, изображая изнеможение.
НЬЕВЕС. Вот только вас мне здесь не хватало.
Лифт открывается на шестом этаже, и она выскакивает в коридор, друзья бегут за ней, не зная даже зачем. Вдруг она останавливается.
НЬЕВЕС. Какого черта вам надо?
МОНГИ (задыхаясь). Н-н-не з-з-знаю. М-м-мы увидели, ч-ч-что у т-т-тебя п-п-проблемы, по-моему, т-т-те т-т-типы внизу п-п-преследуют тебя.
НЬЕВЕС (решительно). Ну что ж, входите. (Она достает из сумочки ключ. Все исчезают за дверью одного из номеров гостиницы.)
САМУЭЛЬ (удивленно). Черт подери! Ты здесь обитаешь! Нет слов!
НЬЕВЕС (нервно, обращаясь к Монги). Послушай, любовь моя, выручи меня, как в старое доброе время. Я вляпалась в историю, один бессовестный турист не заплатил мне, скажем так, он должен мне некоторую сумму, а сам как в воду канул. Не только мне должен, но и другим тоже, но именно я ввела его в дело, а он смылся сегодня утром в Марину Хемингуэй[194] с грузом произведений искусства, прихватив с собой половину острова. Отвлеките этих типов, а я пока исчезну.
Трое друзей пребывают в нерешительности. Наконец Монги шлепает Ньевес по заду, давая понять, что он все сделает. Затемнение.
Интерьер. День. Погоня по коридорам и этажам отеля «Ривьера». Преследователи гонятся за Монги, Андро и Самуэлем. Наконец они оказываются в холле отеля, выскакивают наружу, пробегают мимо бассейна. То и дело наталкиваются на служащих отеля и постояльцев, опрокидывают столы, подносы и даже сталкивают в воду какую-то канадку. Друзья открывают дверь, с другой стороны которой они могут спрятаться. Снова появляются преследователи, запыхавшиеся и очень злые. Молодые люди притаились у ограды, что отделяет территорию отеля от улицы. Самуэль считает до трех: эффектным прыжком они перемахивают через ограду. Бегут со всех ног. Затемнение.
Натура. День. Океан. Три обнаженных тела качаются на волнах. Они исчезают под водой, снова появляются на поверхности, хватают ртом воздух. Выбрасывают вверх руки – они победители. Удалившись от места происшествия, они распластались на водной глади, доверившись волнам.
АНДРО. Неплохо было поразмяться – ах, жуть! Хорошо, что твоя бабушка оказалась дома, и мы смогли спрятаться. А ведь нас чуть было не схватили.
САМУЭЛЬ (Монги). Я все же не понимаю: что случилось, дружище? Что с твоей телкой? К чему такие бега? Ой, я тону. (Уходит под воду, выплывает, кашляя и отфыркиваясь.) Я чуть не помер, и было бы за что, ведь лично я ничего не сделал. Кто были эти типы?
МОНГИ. А я п-п-почем з-з-знаю. В п-п-последнее время она в-в-вляпывается во что н-ни п-п-попало.
Они плывут к берегу, из воды торчат камни. Выходят на берег и идут к сложенным в кучу вещам и автомобильным камерам. Начинают разбирать одежду.
САМУЭЛЬ. Нам следовало бы разыскать Грусть-Тоску-Паркометр. С ней все было бы по-другому.
АНДРО (жалобно). Я же говорю вам, она приносит несчастья. По мне, так хоть все трахайтесь с Параметром. Монги, это все из-за твоих баб: сначала Ньевес а потом эта мертвенькая.
МОНГИ (показывая на улицу). Легка н-н-на помине.
Грусть-Тоска несется во всю прыть вопреки законам движения по велосипедной дорожке, сидя верхом на билете нелегальной лотереи и отталкиваясь от мостовой двумя руками, засунутыми в бейсбольные перчатки. Заметив друзей, она тормозит каблуком сапога.
ГРУСТЬ-ТОСКА. Эй, я искала вас, я уже не беременна! Теперь я Голубь мира, а голуби мира не вступают в половую связь, они равноценны Святому Духу! Я искала вас, чтобы сообщить, что в прошлом месяце я собираюсь улететь, а также хотела пригласить вас сегодня ночью на вечеринку с Вилли.[195] Увидите там, почему, когда люди завидуют и ненавидят, они убивают голубя мира.
