— Нет-нет, мистер Грайс, сегодня вам заниматься почтой недосуг, ведь мебель сама в отдел не придет… — И письма были поручены заботам Сидза.
Грайс, конечно, мог веско возразить Грант-Пейнтону, «Исходя из вчерашних сообщений, — сказал бы он, — и помня, что мы, по-видимому, работаем на правительство, которое преследует абсолютно неведомые нам цели, мы должны думать вовсе не о мебели». Но Грант-Пейнтон наверняка ответил бы ему, прикрыв добродушным юмором суровую суть официального приказа: «Мистер Грайс даже если «Альбион» захватили пришельцы с Марса, пропавшую мебель необходимо отыскать!» Можно было, правда, спросить Грант-Пейнтона, как он представляет себе поиски мебели без межэтажного пропуска. Но Копланд уже однажды дал Грайсу гаерский ответ на этот вопрос, а с начальником ведь особо-то не поспоришь.
И вот, мученически вздохнув, Грайс пробормотал: «Будем надеяться, что она исчезла не бесследно», — и пошел к двери. Ваарт крикнул ему вслед что-то грубовато-насмешливое, и, закрывая дверь, он услышал раскаты хохота. Злорадно подумав, что если его изловят где-нибудь без пропуска, то объясняться с администрацией будет Грант-Пейнтон, Грайс вызвал лифт.
И как нарочно, когда лифт благополучно довез до подвала, он угодил прямо в руки — или, верней, в руку — того самого швейцара, который поймал его накануне. А может, это был вовсе и не тот же самый швейцар. Может, это был швейцар из тройки, охранявшей Сент-Джуд, или из другой тройки — если существовала другая тройка, — из той, что не пускала его к Лукасу. Или, может, этот вездесущий швейцар входил во все швейцарские тройки — черт их разберет!
Неопознаваемый швейцар стоял, читая спортивную газету, под большой металлической табличкой с надписью: АРХИВНЫЙ СЕКТОР. ТОЛЬКО ДЛЯ ОСОБО ОТВЕТСТВЕННЫХ СОТРУДНИКОВ. Газету швейцар держал в вытянутой руке, потому что был дальнозорким, а за его спиной Грайс разглядел столик, на котором лежали атрибуты швейцарской службы: журнал с фамилиями и личными подписями служащих, допускавшихся в Архивный сектор, пачка бланков, похожих на заверенные пропуска, штемпельная подушечка в жестяной коробке и несколько штампов. Столик был придвинут к металлической, со стеклянным верхом перегородке, протянувшейся вдоль беленой стены, так что между перегородкой и стеной оставался очень узкий коридор, по которому, если б швейцар его пропустил, Грайс мог дойти до противоположного конца подвала. А за перегородкой рядами стояли разнообразные архивные шкафы. Самые ближние из них показались Грайсу просто допотопными. Те, что размещались за ними, — деревянные, трехъящичные, но без выдвижных направляющих (ящики скользили по боковым деревянным планкам) — он вроде бы видел в старых проспектах «Комформа» под каталожным номером А2А/0629. А те, что стояли вдали — металлические, четырехъящичные с утопленн-ыми ручками и выдвижными направляющими, — изготовлялись на фабриках «Комформа» еще сравнительно недавно, и он ясно помнил их каталожный номер: Б4Б/04885. Слава богу, что ему не придется искать отдельскую мебель среди этих многолетних напластований комформской продукции — легче было бы найти, как говорится, иголку в стоге сена.
Да и швейцар, слава богу, не обратил на него внимании, а главное, не потребовал предъявить пропуск. Он лениво приспустил газету и, словно в бинокль, сфокусированный усилием воли, осмотрел его сквозь толстые линзы очков, но равнодушно промолчал.
— Я, знаете ли, что-то потерял ориентировку, — сказал ему Грайс. — Мне нужен Рабочий сектор Ремонтно-планировочного отдела.
Швейцар осматривал его около минуты — так директор школы смотрит на затаенно дерзкого ученика, — а потом неуловимым движением пальцев свернул газету трубкой, сделав ее как бы продолжением руки, и указал в глубь коридора. Грайс пошел, куда было указано, а через несколько секунд его догнала запоздалая реплика швейцара:
— Прямо по коридору и два раза направо. Там увидите табличку. — Грайс оглянулся, и ему показалось, что швейцар обдумывает, достаточно ли пришельцу устного указания, или надо было написать сказанное на бумаге.
— Большое вам спасибо!
Вскоре взгляду Грайса открылось помещение, точь-в-точь такое же, как Архивный сектор. Но здесь ряды шкафов сверкали свежим лаком, потому что их наверняка доставили сюда прямо со складов готовой продукции «Комформа». Это была последняя модель, и когда Грайс увольнялся, им еще даже не присвоили каталожного номера, а в рекламных проспектах новые шкафы описывались как «архивный сейф системы «Мгновенный поиск» с автоматически задвигающимися ящиками». Стало быть, «Альбион» получает новейшее конторское оборудование. Тут, кроме шкафов, хранились новенькие столы — и обычные, четырехъящичные, с металлической передней панелью, и парадные, для конференц-залов, под стеклом и на одной тумбе-ноге, — а в отдалении теснились ряды стоек-вешалок, складных стульев и обитых кожей кресел для высшего начальства. Поистине, волшебная пещера Аладдина с последними достижениями дизайнерской мысли «Комформа»!
Табличка перед входом гласила: РАБОЧИЙ СЕКТОР И СКЛАД РПО. ТОЛЬКО ДЛЯ РАБОЧИХ И ОСОБО ОТВЕТСТВЕННЫХ СОТРУДНИКОВ. Но ни столика, где проверяют пропуска, ни швейцара тут, к радости Грайса, не было. Никем не остановленный, он дошел до небольшой, фута три на четыре, площадки, огороженной низким металлическим барьерчиком, и здесь обнаружил уже знакомых ему рабочих, которые сосредоточенно играли в карты, подтверждая недавние слова Бизли. Верней, Грайс мог только предполагать, что именно эти рабочие проводили у них реорганизацию — они, как и швейцары, были для него все на одно лицо. Зато он мог с полной уверенностью сказать, что их площадка была обставлена новейшей мебелью самого высшего качества.
Грайс прислонился к перегородке и стал ждать, когда на него обратят внимание. Играли рабочие в брэг, ставки, судя по лежащим на столе деньгам, были немалые, поэтому Грайса долго никто не замечал, и он, предоставленный самому себе, подумал, что если бы кто-нибудь из канцпринадлежников — Копланд, например — удосужился спросить рабочих, когда они сонно ползали по их отделу, где обретается отдельская мебель, то ему, Грайсу, не пришлось бы сейчас ее разыскивать.
Наконец банкомет посмотрел на него — хотя никто из других игроков не оторвал взгляда от карт, — и он как можно короче изложил, чего хочет. Неспешно, по привычке всех швейцаров и рабочих, вздохнув, банкомет сказал:
— Так мы старую-то мебель сюда не таскаем. На кой нам ее сюда таскать? А видеть — видели, в главной прихожей, что было, то, стало'ть, было. — По выговору и лексике банкомет напомнил Грайсу Ваарта.
— Да-да, я понимаю, ее унесли вниз ночные уборщики.
— Не, друг, это, стало'ть, наша работа — мебеля заменять. А их работа — убираться, мебеля они, стало'ть, не меняют.
— Конечно, конечно. Но тут, понимаете ли, были особые обстоятельства. Тут все решал инженер по противопожарной безопасности, можете сами у него спросить.
— Так ведь нам такую работу не поручали — с инженерами толковать. Ну а бумажка-то у вас есть? Эта, как ее, сдаточная ведомость?
— Нет, приемо-сдаточную ведомость я, к сожалению, не захватил.
Но Грайс не отчаивался, он заранее все обдумал. У него был разработан сатанинский по своей гениальной простоте план: опознав отдельскую мебель, он собирался найти тот шкаф, где у него хранились белые и розовые бланки, тайно вынуть их, спрятать, если потребуется, под джемпер, принести к себе на восьмой этаж, заполнить и разослать начальникам всех отделов с требованием сообщить ему, нет ли у них устаревших бланков приемно-сдаточной ведомости, а когда какой-нибудь начальник отдела признается, что они у него есть, затребовать их, оформить один устаревший бланк от имени недосягаемого ИПБ, дать подписать его Копланду или Грант-Пейнтону, а потом всучить рабочим из подвала, в надежде, что они не сообразят, действующий это бланк приемно-сдаточной ведомости или устаревший, и выдадут ему мебель. На осуществление этого плана потребуется, конечно, время, но ничего лучшего он придумать не сумел, а Копланд и вовек не сумеет.
Банкомету явно не терпелось вернуться к своему основному занятию — брэгу, — но он все же объяснил Грайсу, что даже если бы отдельскую мебель принесли сюда, в подвал № 3, чего на самом деле не было, то ее отдали бы ему только по приемо-сдаточной ведомости.
— Да вы, стало'ть, выпишите себе новые мебеля, и дело с концом, — заключил банкомет.
Грайс мог бы сказать банкомету, что без бланков требований, которые хранились в исчезнувших архивных шкафах, Отделу канцпринадлежностей не удалось бы получить даже сломанного крючка от списанной вешалки, но банкомет считал разговор оконченным. Игра в брэг возобновилась, и рабочих больше не интересовало, стоит ли еще здесь незваный гость, лежит ли он возле перегородки, сраженный наповал железной логикой банкомета, или просто испарился.
