Дом для священника строил хороший архитектор, но сейчас дом имел заброшенный вид. Залеский собирался отремонтировать его нынешним летом. Левой рукой Эмила приподняла дверь — только в таком положении ключ поворачивался в замке.
В прихожей, сразу за дверью, был подвешен распределительный щит. Стоило повернуть главный выключатель — и во всех комнатах загорелся бы свет. Так они с Марией делали всегда. Но сегодня Эмиле и в голову это не пришло. Она включила фонарик и направилась в глубь дома. Длинная комната с четырьмя окнами, расположенными попарно, нависала почти над самой водой. Эмила с испугом заметила, что одна из рам едва держится на разболтанных петлях — сюда без особых усилий мог влезть кто угодно. Пробежала кружочком света по комнате. Никто не влезал, вздохнула она с облегчением. Пока.
В двух шкафах стояли книги и журналы. Книги Эмила трогать не стала, а стопки журналов вынула и по частям перенесла на письменный стол — эта комната служила Марии рабочим кабинетом. С ловкостью банковского чиновника, пересчитывающего деньги, принялась быстро перелистывать журналы. Стопка за стопкой, связка за связкой… Остались переплетенные годовые подшивки, их Эмила оставила без внимания. В ящиках письменного стола лежали сломанные и высохшие авторучки, свечные огарки и несколько номеров прошлогодних газет.
Со вздохом она откинула волосы со лба и принялась складывать назад тяжелые кипы журналов. Потом, перекинув через плечо пустую сумку, направилась в спальню. Два окна в ней смотрели на узкую дорогу, бегущую по склону и сворачивающую к дому. Сквозь третье окно в боковой стене было видно, как эта дорога, виляя вдоль берега, исчезала темноте. Эмила приоткрыла окно — сквозь грязные стекла ничего невозможно было разглядеть, а ей вдруг показалось, будто на дороге мелькнул огонек. Не заметив ничего подозрительного, она подошла к своей последней надежде — прекрасному антикварному секретеру, стоявшему противоположном углу комнаты. Это была единственная ценная вещь в доме, и достала ее в свое время Эмила. Во время случайной распродажи, за бесценок. Перевозка в Угошть, смеялась Мария, стоила дороже. Секретер ей очень нравился. Она взяла у реставраторов несколько кусочков облицовочной фанеры и сама произвела мелкий ремонт. Но прежде всего они осмотрели многочисленные ящики, ящички и тайник, скрытый за зеркалом, — секрет его мог разгадать и ребенок. Достаточно было нажать пружинку, укрытую не очень заботливо.
Эмила нажала эту пружинку и, едва взглянув на бумаги, лежащие в тайнике, поняла, что приехала сюда не напрасно. Она принялась укладывать разноцветные папки в широко раскрытую сумку. Во рту у нее пересохло, стало трудно дышать. Укладывая последнюю папку, решила, что на обратим пути остановится у ближайшего придорожного ресторана и выпьет стакан или два холодного сока…
Она погасила фонарик и неожиданно поняла, что снаружи кто-то ходит, в этом не было сомнений.
Согнувшись, Эмила подобралась к окну, которое оставила приоткрытым, и выглянула. Она увидела лишь силуэт, но и этого было достаточно, чтобы распознать мужчину. Он был высокий, стройный и, судя по тому, с каким проворством и даже изяществом перескочил небольшой заборчик у дома, — молодой и ловкий. Эмила в полусогнутом состоянии попятилась от окна, потом выпрямилась и прижалась спиной к стене. Теперь она следила за движениями мужчины на слух, который в минуту опасности резко обострился. Вынув из кармана пистолет, направила его на боковое окно — неожиданный посетитель мог обратить внимание на то, что оно приоткрыто, и воспользоваться им… Но осторожные шаги удалялись. Вот затрещали обломки старой черепицы, оставшейся на тропинке после прошлогоднего ремонта протекавшей крыши. Идет за дом, поняла она, на тропу, ведущую вдоль берега. Там заметит разболтанную раму и влезет в кабинет. В это время ей надо выскочить в боковое окно и бежать к машине.
В вечерней тишине у воды был слышен каждый звук. Даже каждый всплеск слабой волны у каменистого берега. Эмила стояла неподвижно, продолжая опираться о стену. Раздался шелест — ага, он уже в кабинете. Ищет. Как совсем недавно я. Не найдет и придет сюда.
В этот момент ей в голову пришла мысль, которую она сформулировала весьма лаконично: «Застрелю его, как собаку!» Она слышала гулкие удары своего сердца. Стало трудно дышать. Сжала зубы и попыталась успокоиться.
Она никогда не убила ни одной собаки. И никогда не смогла бы этого сделать. Но сейчас упорно повторяла свою фразу неслышным шепотом. Приоткрытое окно было рядом с ее плечом, нетрудно было через него вылезть и быстро добежать до машины. Все, что ей было нужно, лежало в сумке. Но она продолжала стоять, наполненная страшной решимостью, дрожа и сдерживая громкое хриплое дыхание.
«Убью его, как собаку. И признаюсь, сразу признаюсь. Что мне смогут сделать? Я защищалась… Я могу объяснить свое присутствие здесь, он — нет. Скажу, что он напал на меня…»
Дрожь усиливалась, словно в неожиданном приступе лихорадки. «Умираю, — мелькнула в голове безумная мысль. — Но мне же надо отсюда выбраться… Нет, я должна его застрелить… Как только он появится на пороге, зажгу фонарь и назову его по имени. Потом выстрелю». Она вдруг схватилась за желудок, преодолевая неожиданную тошноту.
И тут совсем близко раздался шум мотора. Машина приближалась быстро, фары ярко осветили противоположную стену комнаты. Эмила услышала голоса, стук в дверь. Она стала приходить в себя, словно после тяжелого сна. Спрятала пистолет в карман и, слегка пошатываясь, подошла к окну. «Волга» стояла у самого входа в дом, о нее опирался мужчина в форме и рассматривал постройку. Эмила высунулась из окна. Он направился к ней — в лучах фар было видно, что это молодой человек, — улыбнулся и отдал честь.
— Добрый вечер. Вы — Эмила Альтманова?
Она молча кивнула и глубоко вдохнула свежий ночной воздух. Он посветил на нее фонариком, она зажмурилась и отвернула лицо.
— Описание соответствует. Документы можете не предъявлять. Нам сообщили, что вы будете здесь. Вроде бы очень важный свидетель, поэтому попросили присмотреть за вами.
— Зачем? — спросила она хриплым голосом и откашлялась.
— Чтобы с вами ничего не случилось. Здесь — как в пустыне, в будний день ни души… Ну, едем? А если вам нужно еще что-нибудь сделать, то мы подождем.
— Зачем? — тупо повторила она вопрос.
— Мы должны вас немного проводить. В безопасное место. Проедем с вами до автострады, а в Праге вас встретят. Это ваша машина там, на дороге? — показал он в темноту на берегу.
— Какая машина?
— «Фиат» сто двадцать семь.
— Что вы, где мне взять на такой лимузин. — Она нервно рассмеялась. — Моя консервная банка там, наверху.
— Так мне подождать? — улыбнулся он в ответ.
— Я как раз собиралась уходить. Буду вам благодарна, если меня проводите. Здесь мне уже стало страшно.
Она вышла с сумкой через плечо и попыталась запереть дверь. Руки у нее тряслись, так что удалось ей это только после нескольких попыток.
— Почему вы не зажгли свет?
— Там что-то сломалось.
— Так где ваша машина?
— Наверху, на склоне.
— Мы вас туда подвезем. — Он открыл заднюю дверцу, а сам уселся рядом с водителем. «Волга» начала взбираться в гору.
— Вам повезло, что этот «фиат» не ваш, — заметил молодой человек.
— Почему? — прохрипела она все еще зажатым горлом.
— Остановился посреди дороги, оставил машину без огней. Не знаете, кому принадлежит?
— Я нездешняя, — пришла ей на ум отговорка.
— Неважно, я записал номер. Вот будет радость владельцу, когда получит повестку, — произнес он злорадно.
С нее неожиданно спало все — прошли оцепенение, тошнота, лихорадка. Они знают номер его машины!
Больше ее ни о чем не расспрашивали. Действовали по инструкции: найти и проводить до автотрассы.
…Промелькнули огни придорожного ресторана, но она уже не испытывала жажды. Посмотрела на часы. Одиннадцать… «К полуночи буду дома. Кофе! Прежде всего приготовлю кофе, а потом решу, куда звонить. Самое главное, — неожиданно пришло ей в голову, — никому не открывать. Он знает, что я была на даче. Надо будет покрепче запереть дверь. Собственно… ведь меня где-то ждут…»
По городу ехала медленно. Размышляла, комбинировала, принимала и отвергала решения. Проехала через свой микрорайон, остановилась на последней улице, у того места, где открывался вид на реку.
Прежде чем вышла из машины, увидела капитана Янду.
У него тоже была старая «шкода». Он стоял, опираясь на нее, и курил. Увидев Эмилу, подбежал, показывая рукой, чтобы оставалась в машине.
— Разворачивайтесь, поедете за мной.
Он не сердился, как она ожидала, но говорил сухим служебным тоном.
