Нетрудно подсчитать: когда мне стукнет шестьдесят, «Левайсов» у меня будет четыре, а развода — два.
Соседом по комнате оказался улыбчивый итальянец. Очки без оправы, сгрызенные ноготки. Его познания в английском ограничивались фразами «Как тебя зовут?» и «Откуда ты?». Еще он сказал мне: «Merry Chrismas!»
— Вообще-то я буддист.
— Нон каписко.
— Хуйня, милый. Поймешь со временем.
За окном лежал Куала-Лумпур. Я застелил постель и пошел искать душ. Крана горячей воды в душевой не было. Когда я брился, по стене рядом с зеркалом пробежала небольшая ящерица. Она была похожа на нефритовое украшение.
Часы показывали без пятнадцати девять. Соответственно, в Петербурге не было и четырех утра. На первом этаже кемпуса завтракали делегаты. Столовая была огромная, с высоким потолком и множеством круглых шестиместных столов. Двери на улицу были распахнуты, но все равно стояла духота.
В динамиках играла музыка. Стюарты-малайцы потели, улыбались, гремели поддонами и, вставая на цыпочки, через стойку протягивали делегатам тарелки. На шеях у них были повязаны красные пиратские банданы.
За столами сидели чересчур толстые американские женщины, парни в растаманских косичках, седобородые индусы с серьгами в отвислых ушах, голландцы в смешных деревянных башмаках, рыжие типы в футболках, инвалиды в колясках с автоматическим управлением, синюшные потные скандинавы в шортах, японки со скобками в зубах, замотанные в плащи фигуры с четками, кудрявые негритосы, шотландцы в юбках и много кто еще.
Я налил себе кофе и сел за столик. Со мной тут же заговорил мохнатогрудый израильтянин. Стол был покрыт белой скатертью. На середине стояли восемь солонок-перечниц-соусниц. Пышная скуластая женщина не кусая запихивала глубоко в рот что-то неприлично-целеустремленное. Я улыбнулся ей, забрал кофе и вышел на улицу.
Снаружи располагался тропический садик. Он был похож на оранжерею неподалеку от Таврического дворца. Хотелось напрячься и разглядеть окна, а за ними снег. Делегаты сидели в шезлонгах, пили «Коку» из баночек и все равно общались.
Я рассмотрел Папаускаса. Сегодня он был одет в шорты и рубашку «LLBean». Тоже, наверное, купил в секондхэнде.
— Как спалось? Ничего здесь погодка в январе, а? У меня в номере живет какой-то филиппинский упырь. А у тебя? Полночи, сука, спать не давал.
— Да-а.
— Ты, кстати, видел — здесь есть русские. В смысле, советские. Грузины какие-то, буряты... Казахов приехало человек десять. Девушки есть. Не видел?
— Не-а.
Я допил кофе, выкурил сигарету и съел анонимный фрукт. Желтая мякоть, а внутри здоровенная косточка, размером с ладонь. Возможно, это был манго.
— Ты программу взял? Зайди в Оргкомитет.
— Где это?
— Четвертый корпус. Видишь крышу над пальмами? Вон ту.
— И что в программе?
— Сегодня фри-дэй. Развлекаемся самостоятельно. Вечером в столовой будут танцы и поедание национальных малайских блюд. Открытие Конгресса завтра. В десять утра по-местному. Делегатам предложено прийти в национальных костюмах. У тебя есть?
— Ага. Лапти. Только я их еще не начистил, ничего?
Конгресс-Центр напоминал пионерский лагерь. Корпуса в колониальном стиле, пышная растительность. Пальмы торчали гораздо выше крыш. Под некоторыми валялась скорлупа кокосовых орехов. По дорожкам шагали строгие и сосредоточенные малайцы. Хотелось заглядывать им в лицо и заискивающе улыбаться.
Перед четвертым корпусом стояли шесты с флагами. В Оргкомитете девушка с бейджем что-то объясняла группке странно одетых женщин. Может быть, они представляли на Конгрессе культ вуду. По стенам были развешены объявления. Я внимательно осмотрел их все. По-русски не было ни слова.
— Могу я вам чем-нибудь помочь?
— Я журналист. Приехал из России. Буду писать о Конгрессе. Нужна ли мне какая-нибудь особенная аккредитация?
— Нет, сэр. Для журналистов предусмотрена та же программа, что и для делегатов. Пресс-релизы вы можете ежедневно получать здесь, в Оргкомитете.
Я забрал программу Конгресса, полистал ее и спросил, могу ли взять карту города? Карта была выдержана в веселеньких желто-голубых тонах. Район Конгресс-Центра был обведен жирным красным кругом. Рядом читалось: «Вы находитесь здесь».
Названия улиц ни о чем мне не говорили.
— Посоветуйте, что можно посмотреть в вашем городе?
— А что вас интересует? Съездите в центр. Здесь... и вот здесь очень красиво. Есть много старинных мечетей. В этом районе вы можете...
— По поводу мечетей. В Куала-Лумпуре есть буддийские храмы?
— Буддийские, сэр? Вообще-то у нас мусульманская страна.
— Ни одного буддийского храма?
Девушка долго крутила телефонный диск и наводила справки. Малайский язык был похож на кошку, угодившую под снегоуборочную машину.
— Я все выяснила, сэр. Буддийский монастырь Сумбун расположен вот здесь. Это не очень далеко. Место называется «дистрикт Мандалуйонг». Вы запомните или мне записать? Правда, храм открыт для посетителей не каждый день. От Конгресс-Центра это... я думаю, около часа езды. Вы знаете, как туда добираться?
— Вообще-то я первый раз в Куала-Лумпуре.
— Лучше всего сесть на автобус. Большие автобусы снабжены кондиционерами. И это не очень дорого. Хотя белым... в смысле, европейцам... больше нравятся наши джипни. Это вроде микроавтобуса. Вы их узнаете, сэр. Они такие... разноцветные. Там немного тесновато, но белым нравится.
— Спасибо.
— Вы собираетесь выйти в город один? Я бы посоветовала взять сопровождающего. Белым в городе небезопасно. И не забудьте документы.
— Спасибо.
— Да, сэр! Ни в коем случае не пейте в городе воду! Возьмите в столовой попить с собой. Или купите бутылку пива. Но ни в коем случае не пейте воду в городе!
Я снова отыскал Папаускаса. Он сидел на корточках перед здоровенной черноволосой девицей. Она была похожа на принцессу Анастасию из мультика про Распутина. Губы — будто девушка только что обозвала кого-то ублюдком. Несимметричные чувственные глаза.
— Познакомься. Это Бригитта. Она из Бельгии.
— Не хотите съездить в город? Я узнал, где находится буддийский монастырь.
— Знал бы ты, сколько буддийских монастырей я видел в жизни!
— Не поедешь?
— Смотри, какая девица! Может, пива выпьем? В холодильнике стоит совершенно бесплатное пиво. Целыми упаковками. Специально для делегатов. Бери сколько хочешь!
— Вот блин! А я-то надеялся, что в мусульманской стране...
— Это ж для делегатов. Бесплатно! Давай?
— Неудобно как-то. Под пивом... в храм...
— При чем здесь храм? Давай! По баночке, а?
— На самом деле мне просто не хочется.
Бригитта помахала мне рукой. В номере я переоделся в пляжные тапочки. Подумав, вытащил из рюкзака любимую футболку в камуфляжных разводах. Рукава не прикрывали и трети моих татуировок.
Конгресс-Центр был обнесен трехметровой бетонной стеной. Перед воротами прогуливался полисмен в форме. Увидев меня, он заулыбался.
— Доброе утро, сэр! Решили прогуляться? Откуда вы? Американец?
— Нет, русский. Из России.
— О! Я слышал о такой стране! Удачной прогулки, сэр!
Сразу за воротами начинался широкий, в двенадцать полос проспект. Сосредоточенно ползли неправильные левосторонние машины. Было пыльно, душно и очень шумно. Я закурил, огляделся, вытер лицо платком и выкинул сигарету. Попытался сообразить, бывает ли на свете пятисотпроцентная влажность?
Крошечные малайские люди сбавляли шаг и пялились на мое европейское лицо. Они были опрятными и очень сухими.
Обещанные джипни выглядели так, будто за углом снимают кино про Индиану Джонса. Пот стекал мне на глаза. Я подошел к краю тротуара и помахал рукой. Юркий автомобильчик заломил вираж и притормозил.
— Я доеду до дистрикта Мандалуйонг?
— Ай донт спик инглиш... sir.
— Мандалуйонг! Дистрикт Мандалуйонг!
— О! Йес! Мандалуйонг? Йес, йес!
Я попробовал втиснуться в переполненный салон. Пассажиры возмущенно залопотали. Как белому мне полагалось сидеть спереди, рядом с водителем.
Ни одного стекла, кроме лобового, в автобусе не было. Снаружи он был расписан люминесцентными красками и увешан гирляндами. Внутри стояли жесткие скамьи без обивки. Из стен торчали зазубренные ржавые заусеницы. Водитель едва доставал крошечными ступнями до педалей. Чтобы не задохнуться выхлопными газами, он зубами сжимал край намотанного вокруг головы платка.
Пробки казались бесконечными. Что такое правила дорожного движения, малайцы если и знали, то давно. Пассажиры выскакивали из джипни на полном ходу. Пешеходы бегали по проезжей части и лихо увиливали от несущихся машин.
Я пытался по карте следить, куда мы едем. Потом плюнул. Иногда закуривал сигарету. Водитель не обращал на меня внимания.
Куала-Лумпур напоминал дачный поселок, через который проложили сумасшедший хайвей. Дома — максимум в четыре этажа. Глядя на них, я вспомнил сразу несколько старых анекдотов про лилипутика в лифте. По дороге двигались автомобили — добротные японские, но все старых моделей. Дети-малайцы угнали их у рассеянных родителей.
