Аравинд Адига - Белый Тигр

Первый вице-премьер объявил сегодня о планах борьбы с голодом в Бангалоре. С голодом должно быть покончено за шесть месяцев. К концу года ни одного голодающего ребенка в городе не останется.  Ради достижения этой цели все чиновники выступят единым фронтом. На искоренение голода выделено пятьсот миллионов рупий.

По словам министра финансов, в бюджете выделена специальная статья расходов на внедрение высоких технологий в деревенский быт...

Такими вот новостями Всеиндийское радио пичкает нас ночь за ночью, а завтра с рассветом это еще и в газетах появится. Люди проглотят и не поперхнутся.  Потрясающе, да?

Но хватит про радио. Выключу-ка я приемник. Посмотрю на люстру для вдохновения. 

Вэнь!

Дружище!

Сегодня я закончу свое повествование. Утром за йогой — да, я просыпаюсь в одиннадцать, и сразу за часовые упражнения — мне пришло на ум, что рассказывать-то осталось всего ничего. От преступника в розыске до одного из столпов бангалорского общества рукой подать.

Кстати, о йоге. Берусь утверждать, что для предпринимателя очень недурно начинать свой день с физических и дыхательных упражнений и медитации.  Уж и не знаю, как бы я без йоги справился со стрессами, от которых в моем долбаном бизнесе никуда не денешься. Предлагаю включить йогу в число обязательных предметов в китайских школах. 

Однако, к делу.

В бегах человек жив не страхом единым, в жизни скрывающегося от полиции тоже есть свои маленькие радости.

Я составил в голове план, как попаду в Бангалор, еще когда подметал осколки бутылки на парковке.  Прямой поезд отпадал категорически. Попадешься на глаза кому не надо, и полиции мигом станет известно, где тебя искать. Надо петлять, пересаживаться с поезда на поезд, путать следы.

Конечно, Дхарам был обузой. В одной руке тяжеленный красный портфель, в другую вцепился мальчик. Я разбудил его, вытащил из-под накомарника и сказал, что у меня отпуск и мы едем на юг. Но от своего плана я не отступил: мы двигались к Бангалору зигзагами.

Третий день поездки. Хайдарабад[44]. Не выпуская из рук красный портфель, стою в очереди в вокзальной чайной — успею выпить чашечку до отхода поезда.  Дхарама я оставил в купе стеречь наши места. На потолке сидит геккон — поглядываю на него с опаской, хоть бы смылся куда-нибудь, пока не подошла моя очередь.

Геккон кидается влево, замирает на мгновение на большом бумажном листе, наклеенном на стену, и пропадает из виду.

Это не просто лист бумаги — полицейский плакат!  Мой полицейский плакат, уже прибывший в Хайдарабад. Смотрю на него с гордой улыбкой. 

Улыбка моя длится всего секунду, господин Цзябао. В Индии все делается через пень-колоду, и рядом с моим портретом пришлепан другой плакат — о двух кашмирских террористах, разыскиваемых за взрыв в каком-то людном месте.

Можно подумать, я тоже террорист. Полная дурь.

Чувствую на себе чей-то взгляд. Какой-то парень, заложив руки за спину, поглядывает то на меня, то на плакат. Меня пробирает дрожь. Стараюсь отодвинуться от плаката, но уже поздно. Парень подбирается поближе ко мне, хватает за руку и всматривается в лицо.

Спрашивает:

— А что там написано? На этом плакате?

— Сам прочти.

— Не могу.

И тут до меня доходит, в чем дело, что ему нужно.  Он смущен, но что безграмотному остается, как не обратиться за помощью к умеющему читать. По выговору мне становится ясно, что парень, как и я, из Мрака.

— Это люди, которые разыскиваются на этой неделе, — объясняю я. — Вот эти двое — террористы из Кашмира.

— А что они натворили?

— Школу взорвали. Убили восемь человек детей. 

— А усатый? — Он стучит согнутым пальцем по моей фотографии.

— Этот малый их поймал.

— Как это ему удалось?

Делаю вид, что читаю текст, наклоняюсь поближе к плакатам и шевелю губами.

— Тут сказано, что усатый — шофер. Эти два кашмирца сели к нему в машину.

— И что?

— Шофер сделал вид, что не догадывается, кто они, и принялся возить по Дели. Потом остановил машину на темном участке дороги, разбил бутылку и перерезал им глотки. Вот так.

Чиркаю пальцем по фото террористов.

— Ух ты. А что это была за бутылка?

— Из-под английского спиртного. Очень крепкая. 

— Знаю. Каждую пятницу покупал такую для хозяина. Называлась «Смир-фон».

— «Смир-нофф», — поправляю я, но он не слышит. Внимание его приковано к плакату.

Ни с того ни с сего он кладет мне руку на плечо:

— Знаешь, на кого похож парень на плакате?

— На кого?

Он ухмыляется:

— На меня.

Перевожу взгляд с него на фото.

— А ведь правда. — И я хлопаю его по спине. 

Говорю вам, лицо с плаката подошло бы доброй половине мужчин в Индии.

Мне стыдно перед этим безграмотным бедолагой — тут же вспомнился отец, и над ним, наверное, вот так же насмехались и издевались грамотные седоки, — и, чтобы хоть как-то загладить вину, угощаю парня чаем, прежде чем вернуться в вагон.

Сэр,

Я не политик и не парламентарий. Убить человека для меня не шутка. Четыре недели в Бангалоре понадобились мне, чтобы привести в порядок нервы. 

Все эти четыре недели я делал одно и то же: уходил из гостиницы в восемь утра (под залог в пять тысяч рупий я снял номер в маленьком обшарпанном привокзальном отеле) с набитым деньгами портфелем в руке — ну как оставишь такую сумму в номере? — и возвращался только к обеду.

Ели мы вместе с Дхарамом. Какое развлечение он находил себе по утрам, не ведаю, но настроение у него было неизменно превосходное. Впервые в жизни у него были настоящие каникулы. Глядя на его веселое лицо, я сам радовался.

Обед стоил четыре рупии за тарелку. На юге еда недешевая. И странная: мелко покромсанные овощи, залитые водянистым соусом карри. После обеда я шел в наш номер и спал. К четырем часам спускался, заказывал печенье «Парле Милк» и чай, я ведь еще не знал, как надо пить кофе.

А кофе мне не терпелось попробовать. Понимаете, бедняки на севере страны пьют чай, а на юге — кофе.  Так уж повелось, уж не знаю, по чьему распоряжению.  Поначалу я лишь наслаждался дивным ароматом местного напитка. Но при этом я до смерти боялся осрамиться. Ведь прежде чем заказывать кофе, надо понять, как его пьют. Весь этот этикет и ритуалы. Кофе здесь подавался в чашках, поставленных в бокал без ручки вроде пиалы с плоскими стенками, наверное, надо было понемножку переливать его в пиалу и пить уже оттуда. Но как переливать — может, всю чашку сразу? — и как пить, большими глотками или мелкими, я понятия не имел. Поэтому просто наблюдал. 

Неделю я присматривался к людям вокруг и понял, что единого для всех правила нет. Кто сразу переливал весь кофе из чашки, кто вообще пиалой не пользовался, каждый гнул свое.

«Наверное, все они не местные, — сказал я себе. — И пьют кофе в первый раз в жизни». 

Бангалор притягивает людей. Здесь полно чужаков. Никто никого не знает.

Целых четыре недели я бил баклуши. Да, признаю, меня терзали сомнения. Может, мне стоило отправиться в Мумбаи? Правда, место уж очень заметное, сразу придет на ум полицейским, ведь в кино злодей после убийства непременно перебирается в Мумбаи, — но все-таки?

Или лучше было поехать в Калькутту?

Как-то утром Дхарам сказал:

— Дядя, ты такой расстроенный. Давай погуляем. 

Мы прошли через заросший сорняками парк, где на скамейках лежали пьяные, и на широкой улице за парком наткнулись на здание, крышу которого украшал огромный золоченый лев.

— Что это за дом, дядя?

— Не знаю, Дхарам. Наверное, местная администрация.

Подо львом на фронтоне было начертано:

РАБОТА ПРАВИТЕЛЬСТВА – РАБОТА БОГА

— Ты улыбаешься, дядя.

— Точно, Дхарам. Улыбаюсь. Мы с тобой хорошо устроимся в Бангалоре. — И я подмигнул мальчику. 

Я съехал из гостиницы, снял квартиру и занялся жизненными наблюдениями.

Я старался расслышать голос Бангалора, как в свое время голос Дели.

Потолкался на Эм-Джи-Роуд. Сел под навес кафе «Кофе Дэй», вооружился ручкой и бумагой и принялся записывать, о чем говорят люди вокруг.

Я за две с половиной минуты закончил эту компьютерную программу.

Сегодня один американский бизнесмен предложил за мою компанию четыреста тысяч долларов, а я сказал: «Этого слишком мало!»

Хьюлетт-Паккард круче Ай-Би-Эм?

Все в этом городе, казалось, сводилось к одному слову.

Аутсорсинг. Привлечение внешних ресурсов. То есть тебе звонят из Америки, а ты тут в Индии выполняешь заказ. И речь может идти о чем угодно: недвижимость, медицина, секс, энергетика. Мне надо было тем или иным образом войти в систему. 

На следующий день я сел на моторикшу и отправился в «Электроникс-Сити». Нашел раскидистый баньян у обочины и устроился под ним. Я сидел под деревом и наблюдал, как до самого вечера к зданиям съезжаются внедорожники и как после трех ночи они разъезжаются.