- Видишь, что водка с людьми делает? - критически осмотрел Арнольд Свенсена.
Но, судя по тоскливому взгляду викинга, пропоганда трезвого образа жизни на него не подействовала.
Новая неделя для шведов началась с новых забот. Но они были приятными. Свенсен участвовал в секретном проекте «долг Карла», он вел непростые переговоры с администрацией своего короля. Переговорный процесс вошел в деловую стадию. Уже в среду Свенсен, Опанас и Арнольд имели телефонный разговор с Карлом XVI Густавом, чрезвычайно озабоченным новым государственным геморроем. Брал деньги в долг его предок, а отдавать-то ему. Король обещал объявить свое видение проблемы после совета с советниками и правительством. Но главный итог переговоров заключался в том, что Его Величество от долга не отказывался. Это кредиторам понравилось.
- Наш человек, - сказал Арнольд Израилевич, игнорируя ироничный взгляд Опанаса Охримовича.
Вечерa менеджмент автокооператива «Бермуды» коротал за шведской водкой «Абсолют». Но - платонически. Водка присутствовала на столе в качестве натюрморта. Чтобы не забыть, как выглядит.
Арнольд и Опанас не нуждались в дополнительных стимуляторах. Они делили шкуру неубитого шведского медведя. Бермуды не могут отставать от прогресса. Светлое будущее рвалось из пеленок и жаждало стать светлым настоящим.
Петерсен получил заказ на разработку в автокооперативе нового микрорайона с административным зданием и дворцом спорта с ледовой ареной. Арнольд попросил архитектора: «Сделай, чтобы было круче, чем в Роттердаме». Под этот проект Петерсен получил бюджет, офис с мощным интернетом и миленькой секретаршей со знанием английского. Юхансен решил учить историю и сдавать экзамены на магистра экстерном, пока будет строиться ледовый дворец, где Опанас предложил ему сформировать хоккейную команду. Вся троица при сотрудничестве Арнольда и к радости одинокого, седого Трохима заняли второй и третий этажи его мавританского гаража, любезно обязавшись не пользоваться самой высокой башней с одиннадцати до тринадцати. Но главное, им, как всем бермудовцам, выдали радиостанции.
В четверг, во время завтрака, Свенсен, ревниво наблюдавший, как друзья для аппетита всадили уже по три рюмки, неожиданно предложил поехать в Полтаву. Петерсен меланхолически развел руками и сообщил, что сегодня он не может сесть за руль. Да и в офисе непочатый край работы. Босс в самый последний момент заказал куда-то пристроить экуменическую часовню.
- Я поведу, - угрюмо сказал Свенсен.
- Поехали, - поддержал Юхансен. - Я слыхал, в Полтаве очень приличный ликеро-водочный завод.
- У них почти в каждом городе ликеро-водочный завод, - взвыл Свенсен.
- Не расстраивайся, - успокаивали слависта-переводчика друзья. - Всё когда-то заканчивается. Когда-то закончится и твоя алкогольная блокада.
Прихватив с собой фотоаппарат и шесть банок пива, они медленно подошли к машине. Картина, представшая перед ними, повергла их в уныние. «Сааб», простоявший одиннадцать дней под липой, до неузнаваемости обгадили голуби и вороны. И их белый помет контрастно смотрелся на синем металлике, бугрился на капоте, стеклах, крыше. Друзья молча рассматривали тюнинг пернатых, молчание нарушил Юхансен:
- Скоро осень, на этом дереве перед перелетом в теплые края ночевали птеранодоны.
- Я на обосранной машине никуда не поеду, - открывая пиво, мрачно произнес Петерсен. - И вообще, какого туда ехать, скоро юбилей Полтавской битвы, поедем со всеми на автобусе. Говорят, и наш приедет в Полтаву.
После паузы Свенсен попросил достать из багажника ноутбук.
- Раз нельзя бухать, буду систематизировать бермудский материал, - объяснил славист. Петерсен брезгливо открыл крышку багажника, у него от удивления вытянулось лицо.
- Посмотрите.
Юхансен и Свенсен подошли и глянули внутрь. Их взору предстал бледный гриб возле задней панели.
- Как он здесь вырос?
Свенсен забрал сумку с ноутбуком.
Петерсен, хлопнув крышкой багажника, вытер руки об джинсы, плюнув на асфальт:
- Машина пропала. Построю микрорайон, куплю новую.
Юхансен предложил выкупить тачку у Трохима, ей всего 36 лет.
- Соглашайся, Петерсен, «копейка» гораздо прогрессивней Форда-Т. - Друзья, развеселившись, смаковали будущую покупку Петерсена. Радиостанция, висевшая у Свенсена на поясе голосом Арнольда объявила, о том, что «пеликан» вызывает «колибри» и просит «колибри» зайти в 446-й. Свенсен помчался на зов бермудских начальников.
- Свенсен, дорогой, только что звонили из Стокгольма. Советники Карла хотят, чтобы мы завтра были в Швеции. Визы открыты, билеты на самолет забронированы, VIP -апартаменты зарезервированы. Король хочет выгулять нас по полной программе и попросить реструктуризацию долга. Командировка на неделю, тебе на сборы пятнадцать минут. Выезжаем в Киев. Вначале посещаем ваше посольство, потом оденем тебя в каком-нибудь бутике, потом ресторан с морепродуктами и легкими винами. Утром - чартер до Стокгольма. До среды - знакомство со Швецией, в среду - переговоры, банкет с Его величеством, короче, сам понимаешь, ты ключевая фигура всей этой пляски.
В полумраке заскрипело антикварное кресло - это поднялся Опанас. Он по-отечески взял Свенсена за плечи и подвел к огромному зеркалу, в темной от времени резной раме.
- Не обижайся, Свенсен, но приодеться придется. Карл Густав нас может не понять. Ты же умный, сам понимаешь, эти протокольные штучки.
- У нас демократия, и король в Швеции классный.
Свенсен рассматривал свое отражение. Из зеркала на него смотрел небритый паренек с горящими глазами. Глаза кричали о том, что организм паренька истосковался по тернивке. Организм был одет в грязные голубые джинсы и подаренную ему Петром футболку «Ну, погоди», где волк, изображенный на спине, гнался за зайцем на груди. Грязные ноги в шлепанцах демонстрировали давно не стриженые потемневшие ногти, что роднило слависта с сатирами, с любовью изображенными фламандским художником Якобом Йордансом в XVII веке.
«Опанас прав, король меня может не понять», - подумал Свенсен и произнес:
- Я в душ.
- О’кей, мы ждем, - показал на часы Арнольд, - время пошло.
В Киеве, посетив посольство Швеции, выдвинулись за покупками в модные магазины. Приодеть Свенсена оказалось нелегкой задачей. Он был очень мелким, из предложенного в бутиках с него не спадали только часы и галстук. Больше других страдал Опанас, его мутило от всех этих Gucci, Armani, Dries, Van Noten’ов, он страдальчески наблюдал за двухметровым долбоюношей, прыгавшем, как павиан, возле зеркал, примеряя шляпки Missoni.
- Эх, отправить бы тебя в этой шляпке на свежий воздух, в поле, которое кончается за горизонтом, надавать подсрачников и заставить собрать тридцать тонн буряка, - мысленно сплюнул он и повернулся к своим, где возле растерявшегося Свенсена, заваленного коробками с обувью, вешалками с рубахами, костюмами, вовсю суетились две длинноногие продавщицы. Арнольд критически наблюдал за ходом примерки.
- Израилевич, - строго произнес Опанас, - заканчивай эту бодягу. Поехали, знаю я один бутик, там есть все размеры.
В машине Свенсен получил подарок - часы. Опанас предложил ему, на всякий случай, проковырять одну дырочку в крокодиловом ремешке его новых «котлов».
- Куда едем? - спросил водитель.
- Дарница, улица Малышко, бутик «Детский мир», - приказал Опанас. Через полтора часа из «Детского мира» вышел элегантно одетый мальчик с первой сединой в висках и очень дорогими часами. Его сопровождали двое мужчин с пакетами.
Утром, чидя в самолета, выруливавшем на старт, отдох-нувший, бодрый Опанас, возбужденно рассматривая салон LEAR JET 35-A, специально прилетевшего за ними из Стокгольма, шепнул Арнольду:
- Классный аппарат. Думаю, нам очень скоро понадобится такой же. Арнольд с удивлением посмотрел на друга:
- Зачем? Ты не представляешь, сколько с ним мороки.
- Вся морока окупится, - по-хозяйски рассуждал Опанас. - Нам с тобой в ближайшее время предстоит много полетов, - загадочно подытожил президент ЗАО «Бермуды».
Самолет набрал высоту, улыбавшаяся стюардесса подкатила к их диванам тележку с напитками. Глаза Свенсена вспыхнули надеждой.
- Может, по мерзавчику «Абсолютика», чтобы сравнить с тернивочкой, - предложил славист.
- От неугомонный, - улыбнулся в бороду Опанас, - давай еще попросим сало с чесноком и луком, потом прилетим и разом дыхнем на Карла Густава. Потерпи неделю.
Опанас указал на трехсотграммовую бутылочку шампанского брют. Стюардесса со щелчком открыла «Мадам Клико» и разлила по бокалам. Разочарованный Свенсен, отхлебнув, уставился в иллюминатор. Арнольд, по опыту зная, что Опанас никогда ничего не говорит просто так, в упор посмотрел на него и спросил:
- Ты про самолет серьезно?
- Арнольд, вполне.
- Теперь я, кажется, понял, зачем на Бермудах экуменическая часовня. Неужели…
