— Она выйдет за меня замуж, — решительно заявил Томас.
— Сынок, — преподобный Лайл утешающе опустил руку Томасу на плечо, — в тот день, когда Шарлотта Белл согласится стать чьей-нибудь женой, в аду наступят заморозки.
Захлопнув за собой дверь, преподобный Лайл остался один в приделе церкви, которую сам же когда-то и построил. Он оставил службу, не доведя до конца только одно дело. Теперь у него был шанс обрезать последний торчащий узелок — и приструнить наконец одну непокорную женщину.
*
Когда Альтея принесла почту, Томас стоял у окна в своем кабинете. Вчерашний обед так и остался на столе, совершенно нетронутый. Томас не ел вот уже три дня, и запеканки начали выстраиваться в угрожающего вида башни.
Разумеется, Альтея знала о романе преподобного Джонса с Шарлоттой Белл. Она была бы никудышной секретаршей, если бы не держала все под контролем. Знала она и об ультиматуме преподобного Лайла.
У каждого священника есть свой скелет в шкафу. Пресвитерианец запускает руку в церковную кассу. Католик прикладывается к бутылке. Если вы дама, встаньте рядом с методистом, и он защиплет вас до багрово-черных синяков. И где-то между ними стоит протестант из епископальной церкви, потерявший Бога.
Альтея считала, что судить — не ее дело.
Некоторые священники ведут паству за собой личным примером. Другие с кафедры говорят вам, в каком направлении двигаться. По мнению Альтеи, указывать путь мог только тот, кто сам где-то побывал.
Томас, понимала она, действительно побывал в аду и вернулся.
Оставив почту на столе, Альтея бесшумно выскользнула из кабинета и притворила за собой дверь. Надела пальто, шляпку, идеальным почерком написала записку и положила ее на пол возле его двери. Потом выдвинула нижний ящик стола и схватила пачку «Лаки страйк». И, впервые за последние двадцать лет, ушла с работы пораньше.
*
— От них добра не жди, — сказал Бен Харрингтон, поглядывая через плечо.
За угловым столиком, обхватив ладонями чашки с кофе и придвинувшись друг к другу поближе, сидели Альтея и Летти.
— Надо бы издать закон против женских сборищ, — заявил шериф, глотнув кофе.
— Иногда они просто шепчутся, — сказал Вилли, высунувшись в окошко. Его взгляд был прикован к бедрам Дот, склонившейся, чтобы взять поднос, — а иногда — шепчутся.
— Будь моя воля, я бы вообще всем женщинам удалял голосовые связки, как коккер-спаниелю Энн Лестер, — сказал шериф, фыркнув.
— И аминь, — кивнул Бен.
Теперь Вилли понял, почему оба они не женаты.
Каждый день, взяв с собой сынишку, Адам отправлялся на стройплощадку — взглянуть, как идут дела с больницей. И каждый день Бун встречал их с двумя касками: одна для Адама, а другая, поменьше, для мальчугана.
Они шагали мимо стучащих молотками и орудующих пилами рабочих, и Буну приходилось орать, чтобы пробиться сквозь этот шум. Адам кивал так, будто ему все было понятно. Когда они подошли к канаве, Бун машинально подхватил ребенка под мышки и перетащил на другую сторону. Когда они проходили под строительными лесами, где несколько работяг старательно что-то приколачивали, Бун заботливо велел мальчику пригнуть голову.
— А я и не знал, что у мистера Диксона есть сын, — сказал плотник, вставлявший рамы.
— Нет у него никакого сына, — возразил его напарник, достав изо рта гвоздь и принявшись его забивать. — Он даже не женат.
Плотник снова посмотрел на мальчишку: непослушный ежик черных волос, темные глаза и телосложение крошечного боксера.
— Да ладно, ты меня разыгрываешь! — воскликнул он.
— Лучше тебе поверить в этот розыгрыш, если не хочешь проблем.
*
Пока Адам тратил все свободное время на больницу, Лидия с головой погрузилась в деятельность Благотворительной организации женщин-христианок. Она наконец нашла свое призвание.
Это ей первой пришло в голову завязать с распродажами выпечки и перейти прямо к делу.
— Вы хотите сказать, что мы должны открыто просить у людей деньги? — не веря своим ушам, спросила Энн Лестер.
— И в чем тут интерес? — проворчала Клара.
Когда Лидия пришла на собрание с чеком от Шарлотты Белл — сумма оказалась больше, чем распродажи выпечки приносили за пять лет, — Клара пронесла чашку мимо рта и пролила чай на колени. На распродажах Шарлотта ни разу даже печенья не купила.
Чтобы не уступать Лидии ни в чем, Энн Лестер тоже пришла с чеком — от Джаджа. Так и пошло.
Кончилось тем, что дамы собрали достаточно средств не только, чтобы построить в Стрингтауне парк с качелями и каруселями, но и чтобы заасфальтировать соседний пустырь и установить там баскетбольные корзины.
Потом у Лидии возникла идея обойти все церкви в городе и купить для стрингтаунских детей новую школьную форму.
— Но протестантская церковь каждый год собирает подержанную одежду, — возразила Энн Лестер.
— Если протестанты могут себе позволить отправлять миссионеров в Африку, — сухо заметила Лидия, — то смогут и купить новые ботинки стрингтаунским детям. От них не убудет.
Лидия лично нанесла визит в обувной магазин Бейкера и рассказала о своей программе. Джон Бейкер настолько подпал под ее чары, что не просто продал ей обувь по себестоимости, но еще и добавил дюжину пар бесплатно.
Позже Лидия придумала вместо раздачи денег беднякам давать им ссуды.
— Одалживать деньги беднякам?! — изумленно переспросила Энн Лестер.
— Дайте человеку рыбу, и он будет сыт весь день, — объяснила Лидия. — Одолжите ему денег на рыбную ферму, и он будет сыт весь остаток жизни, да еще и десятерых работников прокормит.
Остальные дамы пока не понимали что к сему, однако начали подозревать, что за Лидией стоит еще кто-то.
Во второй половине дня, пока Адам и Адам-младший уезжали на строительство больницы, Лидия переправлялась на другой берег реки, в Стрингтаун.
Она останавливала машину возле игровой площадки и опускала стекло. Ей нравилось смотреть, как дети качаются на качелях. Решительно сжав челюсти, они откидывались назад, задирая ноги выше головы, отталкивались все сильнее и сильнее, пока не взлетали над верхней перекладиной. На какую-то долю секунды казалось, будто они, преодолев силу тяготения, зависают в воздухе, глаза горят, лица полны надежды, что их вот-вот подхватит ветер и унесет далеко-далеко. Вцепившись в руль так, что костяшки пальцев белели, Лидия задерживала дыхание вместе с ними. Она сама от себя такого не ожидала.
Мемориальный госпиталь Монтгомери открыл свои двери на исходе 1947 года. Пока репортер из нэшвильской газеты фотографировал, как власти разрезают красную ленточку, в новенькой родильной палате появился на свет первый младенец.
Сын Кайенн и Левона Севье весил семь фунтов и восемь унций. У него был мягкий черный чубчик, а ресницы закручивались, как пружинка от карманных часов. Он пришел в этот мир с широко распахнутыми глазами и тянулся ручонками к свету.
— Ты станешь образованным человеком, — сказала Кайенн, целуя крошечные пальчики своего малыша, — прямо как твой папочка.
Левон стоял возле кровати и любовался своей женой. Он был так горд, что думал — сердце вот-вот разорвется.
На церемонии открытия собралась половина всего Массачусетса. Джейн Филд-Тейлор удалось очаровать и заманить на праздник журналиста из «Бостон Глоб». Местным жителям казалось, что в их края снова вторглись янки.
— Коллис Тейлор, мой супруг, внес в строительство самый первый и самый крупный вклад, — распиналась Джейн перед группой репортеров. — Тот самый Тейлор из «Тейлор Импорт».
Подписи под фотографиями на висевшей в вестибюле доске почета напоминали список выдающихся жителей Бостона. Наряду с Тейлором и Монтгомери там значились Лайонс, Мерсер, Сьюэлл, Дуган, Нэш и многие другие.
— Впечатляющий список, — заметил бостонский репортер, пробежавшись глазами по списку.
— Да, не поспоришь, — добавил стоявший рядом мужчина.
— Слышал, первый родившийся здесь ребенок — негритенок, — продолжал репортер. — Полагаю, кое-кому из местных может прийтись не по вкусу, что в больнице нет особого отделения для цветных.
— Тогда пусть они отправляются в бостонскую больницу, а если и впрямь серьезно больны — то прямо в ад.
— Позволите процитировать эту фразу в газете?
— Да отчего же нет, — ответил собеседник и продиктовал свое имя.
Репортер оторвался от блокнота.
— Постойте, я слышал, что человек по фамилии Мерсер баллотируется в массачусетский сенат.
— Это мой брат.
— А что же вы раньше не сказали?
Репортер открыл в блокноте новую страничку.
— Скажите, а вы тоже участвуете в избирательной кампании?
— Руковожу избирательным штабом.
