— Я его отдала не за деньги, — проговорила Анита. — Я отдала его за то, чтобы сидеть по-человечески, чтобы выйти живой, и поскорее!
Я замолчала. Значит, Чертков просто наврал мне, что купил дом за мои деньги! Ну что ж! Претензий тут не предъявишь — он тотчас же объяснит, что деньги разошлись на оплату конфиденциальных услуг, потребовавшихся для решения вопроса о моем освобождении. Да в какой-то степени оно, может быть, так и есть. Но зачем было врать? Зачем?
— Хорошо, — восстановила я прерванный разговор. — Предлагаю поехать куда-нибудь всем вместе. Например, ко мне в мою московскую квартиру. Там обсудим, чем мы можем быть друг другу полезны.
Честно говоря, я была не уверена в том, что Лалит и тем более Анита захотят и смогут мне хоть чем-нибудь помочь. В своей потенциальной полезности для них я, по понятным причинам, также сомневалась. Однако индус незамедлительно принял мое предложение.
— Прекрасно! — сказал он весело. — Я как раз размышлял, с кем бы мне сейчас выпить. Давно не брал рюмку в руки! Если, правда, не считать одной-единственной вечеринки с русскими бизнесменами и меломанами.
— Можно подумать, — прыснула Анита Хулиевна, — ты не можешь выпить у себя дома в Дели!
— Не могу, — печально вздохнул Лалит. — Ни пить, ни курить дома не могу! У меня уже полгода родители живут. У них в Бихаре в доме ремонт идет. Они не должны знать, что я курю и это… — Он щелкнул пальцами по темно-коричневому кадыку.
Анита развеселилась еще больше:
— Тебе сколько лет, Лалит?
— Пятьдесят один… Но это неважно. Они — родители, и я стесняюсь. У нас это не принято.
— Так выпил бы в самолете… — не унималась Анита. — Зачем тебе шесть часов трезвому лететь?
— Это ты, конечно, права, дорогая! Но я чуть-чуть волновался сегодня. Я ведь в первый раз прилетаю в Россию не как Лалит. Я сегодня — Камаль Капур и должен об этом всегда помнить и не запутаться! Тут же граница, таможня… И я все время повторяю про себя: «Я — Камаль! Я — Капур!»
Миновав Химки, мы въехали в плотную и унылую московскую пробку. Лалит достал пачку сигарет и спросил:
— Вы не возражаете, если я покурю?
Я сконфузилась.
— Извините Лалит, но я как бы кормлю… Вы же знаете…
— Ах да! — Индус хлопнул себя ладонью по лбу и убрал сигареты.
— Кого ты кормишь?! — ошалело спросила Анита.
«Действительно, — подумала я. — Кого я, черт побери, кормлю?» Я непроизвольно заплакала, вспомнив, как разговаривала с брыкающимся в моем животе Маленьким Тао, как убаюкивала мою маленькую шоколадную Линю. Вспомнила и про Дашу, которой даже не могу сказать, что я рядом.
— Детей кормлю! У меня двойня — мальчик и девочка!
— Где они?! — Анита обернулась и испуганно осмотрела салон машины.
— Девочка на Кануе, в Таиланде, а мальчик где-то здесь… Я приехала его найти и забрать!
Анита повернулась к Лалиту. Тот, подтверждая мои слова, кивнул. Не говоря более ни слова, она свернула к бензозаправочной станции и остановилась возле одной из колонок.
— В общем, так, я сейчас заправлюсь. Дядя Лалит, иди на свежий воздух покури. Только подальше куда-нибудь, чтобы мы все тут не сгорели. А ты, безумная девушка, расскажи и мне, что у тебя творится. А то мне много всякой херни в этой жизни рассказывали, но ты, похоже, всех переплюнула!
Лалит вышел из машины. Застегнув пальто на все пуговицы, он отошел от колонки метров на двадцать и закурил. Я осталась сидеть в машине. Нахлынул очередной приступ стыда и неловкости перед Анитой Вердагер. Этой серьезно больной молодой женщине почему-то пришлось за меня сидеть в тюрьме и лишиться дома. Я услышала, как зажурчала струя льющегося в бак бензина, и моя дверь открылась.
— Вылезай! — скомандовала просунувшаяся внутрь Анита и мягко добавила: — Пожалуйста, выйди.
Услышав это «пожалуйста», я немедленно вылезла наружу на пованивающий бензином воздух.
— Ты что, думаешь, что виновата передо мной?
— Ну… как бы… да!
— Я почувствовала это. Но ты учти, что ты меня только выручала. Я села не из-за тебя. А из-за этого е… мента, царствие ему небесное! Не должна я была его… того… Ну, в общем, брать грех на душу. Понимаешь?
Я молча кивнула.
— А если уж совсем честно, то пить, перед тем как за руль сесть, я не должна была — за это и заплатила. Понимаешь?
Мне нечего было сказать.
— А ты мне на счастье подвернулась. Если бы не ты, то получила бы я настоящую двадцатку, да такую, что со своим гепатитом и до сегодняшнего дня не дотянула бы. Понимаешь?
Заправочный пистолет щелкнул — бак наполнился.
— А если бы я сдохла, то на х… мне этот дом? Ни к чему! К тому же ты за него заплатила. Не мне, правда!.. Так что живи — радуйся! Мне теперь главное из гепатита вылезти. Остальное — хрень на постном масле! Понимаешь?
— Готова тебе помочь, чем смогу!.. И даже чем не смогу…
— Спасибо, родная! У меня, слава богу, еще Лалит есть! Дядя Лалит, блин! У него своих детей нет, так он мне вместо моего папочки-урода был за отца, можно сказать. За приходящего, правда, но отца!
— Мне он сразу понравился! — поддержала я Аниту. — Приятный мужик, породистый!
Анита внезапно хлопнула себя ладонью по лбу.
— Да! Скажи, у вас при доме Евпатий наш остался?! Не выгнали его?
— Да ты что! Он на месте! Конечно, на месте!
— Яйца-то свои отмороженные и простату несчастную он вылечил? — усмехнулась она.
— Да! Еще до того, как я там появилась.
— Ну слава богу! А то ему вся его тряхомудия для дела нужна, а не для баловства, как некоторым! — И мы обе захохотали.
Лалит докурил и возвратился к машине.
— Залезай, курилка брахманская! — Перед тем как завести мотор, Анита прижалась к седому индусу и нежно поцеловала его в щеку.
«Чалма сингха»
и не только
Первый разговор у меня на старой квартире, в общем, не получился. Лалит сказал, что он очень устал и перед серьезной беседой должен расслабиться. Расслабился он как-то уж очень по-русски. Найдя в холодильнике почти полную литровую бутылку водки, он, к моему ужасу, за десять минут выпил все до последней капли. Уважаемый брахман был не в состоянии дождаться, пока мы сядем вместе за стол, как предполагалось вначале. Он не выдержал даже двадцати минут, пока Анита ходила в магазин. Расправившись с последним стаканом, он заел выпитое заветренной шоколадкой и отключился на диване в гостиной.
Убедившись, что вернуть его к жизни до утра не удастся, я позвонила к себе на фирму.
— Игорь Борисович на совещании у Арсения Натановича, — строго ответил мне Антон. — Я переключу вас на Ирину Евгеньевну.
Иринин голос показался мне не просто чрезвычайно холодным, но и напряженным. Она никак не отреагировала на сообщение о том, что я в Москве. Я не получила от нее ответа ни на один вопрос, кроме того, что она выразила сомнение в том, что господин Чертков когда-нибудь в ближайшее время меня примет. Он очень загружен. Сейчас он выполняет много важных поручений, полученных от Арсения Натановича. «Это ж надо! — усмехнулась я про себя. — Еще недавно Чертков объяснял Егереву, что у кого тот должен нюхать, а теперь он выполняет „много важных поручений, полученных от Арсения Натановича“!
— И я сейчас тоже очень занята! Мы с вами поговорим позднее! — сказано это было с сильнейшим упором на слово „позднее“.
Реакция Антона и Ирины на мой звонок привела меня в бешенство и отчаяние одновременно. Я понимала, что осталась здесь совсем одна. Семен неизвестно где, и, как я поняла, у него самого множество подобных проблем. Большой Тао в Таиланде. Он, конечно, дал мне телефон какого-то своего друга в Москве, но вряд ли от этого будет много пользы. Лалит Чатурвэди приехал сюда под чужим именем и валяется сейчас пьяный на моем диване. Тоже мне — брахман! А Леня… Леня заслуженно и окончательно вычеркнул меня из своей жизни. Хреновато все как-то!
Через пятнадцать минут появилась Анита с покупками, и мы с ней направились на кухню, чтобы закусить и пообщаться. Я поведала ей о том, что случилось с Лалитом, но она только пожала плечами:
— Что делать! Издержки российского образования. Мало ли на Руси было великих людей, которых сгубило пьянство? Вот теперь среди них и брахманы завелись!
Я, разумеется, помнила нашу первую встречу с Лалитом и наш полет в Дели в компании крошечного сингха. Но, признаться, не ожидала, что столь серьезный человек может вот так взять и напиться в мгновение ока в чужом доме.
— Ничего! — махнула рукой Анита. — Это у него от ностальгии. К тому же он рассказывал сегодня, что у него дома живут родители, а при них — сухой закон.
— Трогательно! — отметила я с иронией. — Родителей он уважает. А при нас все можно, выходит!..
— При нас можно все! Это правда! — подтвердила Анита. — Но и нам можно все!
