Я взглянул на него.
— Знаешь, я думаю, лучше вернуться к твоей первоначальной идее: давай наслаждаться видом.
Лондон покидать я не хотел: мне нравится здесь жить. Отчасти была задета моя гордость: казалось стыдным сразу же драпать. Отчасти виноват был фатализм: почем я мог знать, кто за мной охотится? Может, им под силу достать меня везде, где угодно? Тогда уж лучше остаться здесь, где, по крайней мере, имеются друзья (пусть даже эти ублюдки не хотят предоставлять мне убежище или средства самозащиты). А еще — необходимость зарабатывать на жизнь и делать свою работу, которая с некоторых пор начала мне нравиться.
Я приобрел большой тяжелый фонарь «маглайт», этакую хреновину с шестью батарейками, даже длиннее той, что таскают с собой охранники. Хороший, мощный луч, а к тому же очень недурная дубинка: полметра длиной как-никак. Он вошел тютелька в тютельку в уголок между передней спинкой кровати и матрацем; иногда, проснувшись посреди ночи, особенно если Джоу отсутствовала, я дотягивался до него рукой и гладил металлическую поверхность, ощущая приятный холодок, прикидывал эту штуку на вес и, успокоенный, опять засыпал.
Я не сказал Эду одной вещи: скрыл, что теперь радиостанция «В прямом эфире — столица!» и «Маут корпорейшн» озаботились наконец моей безопасностью. На этом настоял Фил, и когда я обратился по тому же поводу к Полу, моему агенту, он подтвердил, что в моем контракте действительно имеется пункт, в соответствии с которым я должен сообщать о любой угрозе моей жизни, моему благополучию и вообще моей возможности продолжать выполнять условия контракта и вести передачи. Мне следовало бы разозлиться, но на самом деле я почувствовал облегчение.
Сэр Джейми лично позвонил мне из Лос-Анджелеса и заверил, что обо мне позаботятся. Глава службы безопасности «Маут корпорейшн» Мик Бизли, крепко сбитый седоватый чувак, бывший спецназовец, заменил на «Красе Темпля» систему сигнализации, а также установил на ее борту новую камеру видеонаблюдения плюс к уже имевшейся на причале, подключив обе к дисплеям главного центра безопасности в штаб-квартире «Маут корпорейшн», где все семь дней в неделю бдительные операторы вели круглосуточное наблюдение; а в том помещении, где у нас на радиостанции вскрывали почту, появилась аппаратура для ее просвечивания (дело как раз пришлось на то время, когда все, будто сумасшедшие, искали в письмах возбудитель сибирской язвы). На моем «лендровере» установили спутниковую систему слежения, также подключив ее к мониторам центра безопасности. Новейшая система сигнализации под названием «Тетчем четвертой категории» сделала из моей Ленди неприступную крепость, покуситься на которую можно было разве что с вертолета, построенного по технологии «стелс». Я как-то даже не решился им попенять, что оснащение всеми этими электронными чудесами, по сути, корыта с дизелем, часами и буксировочным тросом увеличило его стоимость — а стало быть, и привлекательность для возможных угонщиков — где-то на две тысячи процентов.
Мне даже сообщили, что, когда мне будет угрожать явная опасность, я вправе рассчитывать на услуги телохранителя, хотя, основываясь на собственном печальном опыте, я хорошо знал, что чаще всего уязвим, когда начинаю думать не головой, а пенисом, который так и тянет меня к какой-нибудь разбитной шлюшке, и тогда последнее, чего мне может захотеться, так это чтобы кто-то находился поблизости (за исключением разве что ее близняшки-сестры).
Короче, я ответил, что идею с телохранителем надо обмозговать.
— А это вам от босса, — проворчал Мик Бизли, вручая мне коробочку довольно крупного размера. Боссом он обычно именовал сэра Джейми.
В ней оказались часы. Весьма крупные часы с циферблатами внутри циферблатов и с вращающимся ободком с делениями и циферками, помогающим, наверное, не позабыть, когда нужно внести последний платеж, чтобы сие чудо техники стало наконец вашим, а также с невероятным количеством всяких кнопок и с таким огромным колесиком сбоку для завода механизма, что если присобачить к нему Биг-Бен, и тот можно было бы раскрутить. Это чудовищное изделие, на мой взгляд, в точности соответствовало представлениям маленьких мальчуганов о том, как должны выглядеть по-на-стоящему крутые часы (да и то в прошлом; теперь они предпочитают часы гладкие и плоские, типа той постмодернистской модели «Спун», которой пользуюсь я). К тому же часы выглядели так, словно являлись абсолютно водонепроницаемыми, и с ними бы можно было смело нырнуть хоть на дно Марианской впадины, если б не тот факт, что таким часам водопроницаемость вовсе ни к чему: они настолько тяжелые, что способны утопить владельца в тот же миг, когда он отважится оказаться с ними на достаточно глубоком для этого месте. Я посмотрел на них, затем на исполненное изящества и простоты произведение часового искусства на своем запястье, потом на несколько менее крупные по сравнению с часами черты лица Мика Бизли.
— Это что, — спросил я его, — Джеймса, блин. Бонда обнесли?
— Вообще-то модель «Эксплорер» фирмы «Брейтлинг», — пророкотал Бизли, — но в данном случае, если сильно потянуть за вот эту большую кнопочку, выдвинется антенна, и ваш сигнал уйдет на спутник. Однако данной функцией следует пользоваться только в действительно критических ситуациях, иначе останешься с часами, из которых торчит длиннющая проволока, которую невозможно засунуть обратно, и с очень неслабым счетом за ремонт. А по части всего остального инструкция прилагается. Что же до ремонта после по-настоящему опасных ЧП, то он будет бесплатным.
— В помещениях срабатывает хорошо?
— Не очень.
— Ладно. Сколько они стоят?
— Три с половиной штуки, так что лучше не терять.
— Вот дьявол!
— И кстати, никакого Бонда: эту штуковину вот уже несколько лет как можно купить в магазине.
Я присмотрелся повнимательнее:
— Видать, я хожу не по тем магазинам.
Затем положил часы на ладонь и прикинул на вес. Они оказались не такими тяжелыми, как я ожидал, но все-таки прилично тяжелыми.
— Боже, да они еще и время показывают. Беру.
Бизли пристально посмотрел на меня, я посмотрел на него. Затем я поскреб в затылке и произнес:
— А что, таким взглядам тоже обучают в спецназе?
— О’кей, вернемся к старой теме насчет телефонов с вибраторами. Для тех, кто впервые слушает нашу передачу, напоминаем: это наш долгосрочный проект, призванный побудить кого-нибудь из производителей создать наконец модель подходящих размеров и достаточно… э-э-э… непроницаемую, модель, которая смогла бы удовлетворить запросы женской половины нашей аудитории в качестве… э-э-э… устройства, обеспечивающего интимный комфорт… Да, именно на таком эвфемизме мы, кажется, в прошлый раз и остановились. Верно, Фил?
— Насколько могу припомнить, именно на нем, — согласился Фил, сидящий по другую сторону стола.
— Итак, мы пытаемся заинтересовать этим проектом ко-го-нибудь из производителей. Смелее, ребята; в чем дело? Ведь должен же найтись среди тех, кто меня сейчас слушает, какой-нибудь действительно энергичный предприниматель. При современном уровне техники сделать подобную штуковину влагонепроницаемой ничего не стоит, разве это проблема? Тут не нужны открытия. А что касается наружной антенны, она могла бы болтаться, словно… ну, в общем… как…
— Прецеденты есть, — поддержал Фил.
— И все это должно являться безопасным, красиво оформленным, быть удобным и хорошо работать. Выражение «телефонный секс» наполнится новым значением. Когда женщина скажет на прощание: «Позвони мне!», вы будете наконец уверены, о чем именно она толкует, хотя ждать ответа придется, может, и долгонько, есть такой риск.
— Пока домой не прибредут коровы.
— Спасибо, Фил, — ответил я и сделал паузу, — Послушай, у тебя сейчас какой-то уж очень самодовольный вид. Я понимаю, ты тут у нас всегда вкалываешь в печальном заблуждении, будто заслужил вечное право на подобную ухмылку только лишь оттого, что всегда такой потрясающе замечательный, но почемуты так гордишься собой именно в данный момент?
— То были слова из песни.
— Какие? «Пока домой не прибредут коровы»?
— Да.
— Потрясающе.
— Джони Митчелл[84],— сообщил мой режиссер с тихой улыбкой, — Или Мелани Сафка?[85] — Тут он нахмурился.
Я не смог сдержаться и прыснул.
— Да что ты говоришь? Боюсь, наша целевая аудитория тебя не поймет.
— Позволь мне, уже немолодому человеку, иметь свои маленькие слабости.
— Ладно. К черту слабости, я продолжаю. Итак, мы ведем передачу из самого энергичного города в мире, такого, что он просто вибрирует от своей крутизны, — (Фил гоготнул.) — Так неужели человечеству не под силу изобрести телефон, пользоваться которым женщинам было бы одно удовольствие.
