Мы сидели за столиком купе друг напротив друга. Я смотрел на монаха, так и не назвавшего своего имени, а он рассказывал, глядя в окно. Мне чудилось, что все это я уже слышал, кто-то уже рассказывал мне нечто подобное, а может, я сам где-то об этом читал. Хотелось верить рассказчику, но все же вкрадывались сомнения. Словно почувствовав мое настроение, рассказчик взглянул мне в глаза. Я не отвел взгляда и не показал, что смутился, понимая, что это его насторожит. Он поверил в мое внимание и стал рассказывать живее, с большим желанием, чаще поглядывая на меня и вкладывая в слова больше эмоций. Я все больше увлекался его рассказом и все меньше анализировал смысл повествования. Простота и искренность его слов завораживали.
– Дальше рассказывать особо нечего, набор банальностей и много-много фальши. Было так неприятно, что все это происходит со мной, с моим телом, что мало отложилось в памяти. Следующее отчетливое воспоминание – голос. Даже не совсем голос, это было что-то другое, что трудно описать. Пожалуй, больше всего соответствует понятие «зов», но и это не отражает в полной мере моих ощущений. Я чувствовал, что меня зовут, но не мог понять, кто, даже не смог определить, мужчина это или женщина. В то же время в меня втекало ощущение тепла и доброты, заполняя меня всего. Хотелось немедленно следовать за этим голосом куда угодно, и не возникало ни тени страха, ни грамма подозрительности. Я всем своим существом устремился к этому голосу. Странным образом я ощутил, что лечу с огромной скоростью, хотя не возникло никакого сопротивления среды, ничто не двигалось мимо меня. Вокруг все было темно, и только путь мой подсвечивался нежно голубым маревом, как бы указывая мне дорогу. В то же время я знал, что позади меня никакого марева уже нет, и даже если бы я захотел вернуться, мне бы это не удалось. Но я и не собирался возвращаться, ни на мгновение не возникло такого желания. Я понимал, что теряю часть себя, свое тело, свою прошлую жизнь, но не жалел об этом. Удивительные существа мы, люди. Полная неизвестность впереди, возможно, даже ужасная неизвестность, но мы рвемся к ней и испытываем при этом несказанную радость. Кому это еще может быть присуще, кроме нас? Наверное, никому. Когда свет начал расширяться и заполнил собой все пространство, так, что стало казаться, что ничего, кроме этого света, нет, я вновь ощутил в себе зов. Теперь он больше походил на обращающийся ко мне голос, но я осознавал, что никакого голоса нет, как нет воздуха и колебаний, передаваемых иной средой. То, что я называю голосом, звучало прямо во мне. Тембр его был самый приятный и желанный из всех, когда-либо слышанных мной.
– Твое путешествие в эту сторону закончено, дальше пути нет, это грань, которую тебе пока не дано перейти. Ты вернешься к прежней жизни, но будешь знать и про будущую. Это дано не многим, и всегда откладывает отпечаток на их жизнь, как будет откладывать и на твою. Ты уже не сможешь быть прежним, как не смогли жить прежней жизнью те, кто побывал здесь до тебя.
– Что же мне, обратно?
– Нет, не теперь. Ты еще побудешь здесь, на грани, какое-то время. Куколка твоего разума – твое тело – испытала сложное химико-энергетическое воздействие. Настолько сложное, что твое сознание не нашло ничего лучшего, как в незаконченном виде покинуть оболочку. Твое формирование пока не закончено. Если в ближайшие дни ничего не решится, ты останешься здесь. Если же в твоем теле не начнутся необратимые процессы, то ты снова в нем окажешься, и все произошедшее покажется тебе только сном.
– То есть, я перестану верить, что все, что со мной произошло, было на самом деле?
– Отчего же? Верь, пожалуйста, просто у тебя не будет доказательств, и ты будешь сомневаться.
– А сейчас я просто должен ждать, и ничего более?
– Если хочешь, то да.
– А если не хочу?
– Тогда займись чем-нибудь.
– И чем же здесь можно заняться?
– Всем, чем угодно. Путешествуй, общайся, с кем сможешь, узнай что-то новое для себя. Можешь что-нибудь создать. Твои возможности, конечно, не так обширны, как после пересечения грани, однако они намного больше, чем когда ты находился в теле.
Голос умолк. Но все, о чем бы я ни подумал, что бы ни представил себе, воплощалось в образы, тела, формы. Я стал творцом. Мне тут же захотелось создать свой мир. Я всегда был уверен, что наш мир несовершенен. И мне, как и любому смертному, всегда казалось – будь у меня хоть какая-то возможность, я бы сделал наш мир гораздо более совершенным, красивым и справедливым. И вот, чем не возможность? Я создам этот мир здесь, создатель нашего мира увидит, насколько мой мир прекраснее, и, конечно же, переделает все к лучшему. Боже, как я заблуждался! Я лепил и совершенствовал, я создавал жителей мира и давал им справедливые, по моему мнению, законы. Я переделывал мир, стараясь сделать его еще более удобным для жизни. Я встречался с другими, слушал их советы и советовал им. Я из кожи вон лез, чтобы применить все свои знания, а мой мир становился все хуже и хуже. И, наконец, настал день, когда я уничтожил свое творение и впал в глубокую меланхолию. Я перестал верить, что у нас, людей, может быть будущее, если нас не полностью переделать, попросту говоря, уничтожить. В таком состоянии я и очнулся снова в своем теле. Я лежал в отдельной палате, ни один прибор из тех, что так обильно окручивали мое тело прежде, не был подключен ко мне – меня просто оставили умирать. И, видимо, только мельчайшие признаки того, что мое тело еще не совсем умерло, не позволили медикам отвезти меня в морг. Не было боли, не было головокружения и слабости, мое тело полностью чувствовало и подчинялось, и я сразу же решил сбежать. Мне это удалось довольно легко, за мной особо не следили. Поэтому я вышел из здания и пробрался домой, никем не замеченный. Надел первую попавшуюся одежду и ушел. Ничто более не связывало меня с этим миром. Более того, я не верил в его будущее, а значит, не верил и в людей. Мои скитания закончились не скоро. Я не буду вам их описывать, нет ничего интересного в жизни бомжа. А мое безразличие ко всему окружающему делало мои скитания еще более мытарственными. Наконец, не знаю, каким образом, я очутился в келье одного монастыря, одетый в монашеские одежды и предоставленный самому себе. Меня практически не беспокоили, тихо приносили самую скромную пищу, молча удалялись, и не пытались меня ни успокаивать, ни проповедовать мне. Я очень благодарен монахам, что так бескорыстно приютили меня и дали время собраться с мыслями. Несколько месяцев я молчал и анализировал все, что со мной произошло. Каждый раз перед сном я расслаблялся и мысленно посылал себя в тот мир, который, казалось, безвозвратно для меня потерян. Каждый раз я просил Бога дать мне возможность вернуться туда, на грань, и попробовать все сначала. Я просил по-разному, даже умолял, но ни разу не вернулся в те немыслимые дали. Уже стала появляться мысль покончить с этим существованием, но останавливала фраза, слышанная мной, о том, что я не готов. А вдруг я и сейчас не готов? Вдруг не попаду к той самой грани, не обрету те возможности. Монахи по-прежнему не тревожили меня, только все чаще стали появляться в моей келье как бы случайно оставленные церковные книги. И, не поверите, в отчаянии открыв одну из них, я сразу наткнулся на фразу, которая почему-то отозвалась во мне радостью. Я почему-то сразу понял, что именно ее искал столько времени. Как обычно перед сном, я расслабился и мысленно устремился к грани. Машинально я произнес мысленно запомнившуюся мне фразу, и, о чудо, я снова оказался там! Только на этот раз я полностью осознавал, что у меня есть тело, что оно где-то далеко, но я все же накрепко с ним связан. Стоило мне захотеть, и я снова оказывался в своем теле. Причем, в отличие от первого путешествия, я не двигался сквозь марево с немыслимой скоростью, а сразу оказывался в нужном мне месте, либо мгновенно ощущал свое тело. Стоило мне расслабиться, повторить про себя нужную фразу и представить интересующее меня место, как я оказывался именно там. Я снова строил миры. Я снова экспериментировал, и все новые и новые знакомые помогали мне в этом. Через некоторое время они все исчезали. Я даже не задумывался, куда и зачем, и уж тем более не считал, сколько времени они были со мной. Но постепенно стало что-то вырисовываться. Я нашел кое-какие способы совершенствования нашего мира, я даже знаю теперь, что для этого надо сделать. Но мое положение монаха не позволяло мне поделиться своими знаниями. Я написал письмо одному известному писателю, изложил ему свои мысли в надежде, что он напишет книгу, включив туда написанное мной. И он действительно написал такую книгу. Там есть и мои мысли. Но удивительно, насколько он меня не понял. Я категорически против насилия в любой его форме, а у писателя путь к будущему, причем, по его утверждениям, к светлому, лежит только через «мордобой». Я вообще пока не нашел никого, кто бы понял меня правильно. Почему-то всем очень нравится понимать меня не так, как я говорю, а как они себе сами домысливают. Я чувствую, что и вы не совсем меня понимаете, и не верите до конца. А хотите, проведем эксперимент? Уже поздно, скоро все пассажиры уснут, а я приглашаю вас не спать, а попутешествовать вместе со мной. Не здесь, конечно, и не пешком. Я проведу вас в тот мир, и вы многое увидите сами.
