Жизнь в столице ей неожиданно понравилась, тем более что поселились они не в самом мегаполисе, а в ближайшем Подмосковье. Здесь, в элитном поселке, в комфортабельном коттедже за высоким забором, где по соседству слева жила популярная эстрадная певица, а прямо напротив — любимый киноактер Полины, ровным счетом ничего не напоминало о Диме, об их совместных прогулках по городу, задушевных разговорах и бурных ночах в гостиничном номере. Полина с удовольствием окунулась в новую жизнь, стараясь, впрочем, сделать так, чтобы она доставляла положительные эмоции не только ей самой, но и мужчине, который был с ней рядом. К Павлу она по-прежнему относилась тепло, но больше всего в отношениях с ним наслаждалась ощущением независимости… Не столько в смысле свободы, сколько в смысле НЕ-зависимости, то есть отсутствия той трудноконтролируемой, почти маниакальной привязанности, которая сковывала ее по рукам и ногам во время романа с Дмитрием. Сейчас же ей было приятно, что ею дорожат сильнее, чем дорожит она. А Павел действительно с каждым днем привязывался к ней все больше и больше и через несколько месяцев совместной жизни предложил расписаться. И вновь Полина согласилась, но сочла своим долгом предупредить:
— Паша, я тебе об этом не говорила… Но ты учти, что у меня не может быть детей.
Однако новоиспеченного жениха подобное сообщение нисколько не расстроило:
— Да это ничего! Ты же знаешь, у меня их и так четверо от разных браков. С меня вполне хватит.
От ее работы Павел был не в восторге, но Полина изначально предупредила его, что ни в коем случае не собирается засесть дома и превратиться в классическую «рублевскую жену», все интересы которой сводятся к глянцевым журналам, бутикам, салонам красоты и светским тусовкам. С самого начала совместной жизни она поставила Павла в известность, что не собирается расставаться со своей профессией, в которой уже многого достигла и без которой просто не мыслит существования. Полина начала активные поиски работы, и когда узнала о существовании реабилитационного центра всего в получасе езды от их поселка, она, не колеблясь ни секунды, тут же отправилась туда, предложила свои услуги и вскоре получила работу.
О том, что Дмитрий тоже обосновался в Москве, ей стало известно совершенно случайно — из телевизионного ток-шоу. Увидев Диму на экране плазменной панели, Полина сразу его узнала, несмотря на то, что он за эти годы изменился внешне и к тому же сменил фамилию. До этого Полина неоднократно искала информацию о нем в Интернете, но толком ничего не находила, и теперь поняла, почему. Дмитрий Щеголев теперь превратился в Дмитрия Корсунского, стал успешным человеком, почти знаменитостью. Ей оставалось только радоваться его достижениям — как бы то ни было, что бы ни происходило раньше, теперь он сумел достичь значительных высот, а в этом, безусловно, была и ее заслуга. Так что упрекнуть себя Полине было не в чем, если она и допустила какие-то ошибки, как житейские, так и профессиональные, то все это, к счастью, не имело никаких негативных последствий. Но и жалеть о прошлом тоже не стоило. Все сложилось так, как сложилось, и пути назад не было.
В целом та жизнь, которую она сейчас вела, ее более чем устраивала. Интересная любимая работа с возможностью продолжать научные исследования по начатым еще в Челябинске темам, материальное благополучие, хороший муж и прекрасные отношения дома. Что называется, и желать-то больше нечего. И надо же было Дмитрию так не вовремя появиться на ее горизонте, с такой бесцеремонностью вторгнуться в ее уютный и спокойный мир! Да еще с нелепыми обвинениями в том, что она пишет ему какие-то идиотские анонимные письма про копченую рыбу и плавки с черепами! Во время того разговора ей стоило немалых усилий сдержаться и не показать, как оскорбили ее его слова. Будь на месте Дмитрия любой другой человек, она ни за что не стала бы скрывать своих чувств и высказала бы в подобной ситуации все, что думает. Но перед Дмитрием она в глубине души все еще ощущала себя неловко и виновато, тем более что у них неожиданно зашла речь о смерти Надежды — факте, который Полина сама хотела бы навсегда забыть. Так что Полина не стала доводить дело до конфликта, а просто дала себе слово, что эта их встреча, первая за столько лет, должна стать и последней. От греха подальше, как говорится.
Никогда в жизни Дима не испытывал подобной растерянности. Если Надя не умерла в больнице, а выписалась, то что же тогда получается?.. Она осталась жива? Тогда выходит, что россказни могильщика Сани — не пьяный бред, а чистейшая правда!.. Надежда действительно могла приехать на «собственную» могилу, и на самом деле там может оказаться только один гроб, а не два… На миг у Димы даже мелькнула мысль снова поехать в деревню, пойти на кладбище, отыскать этого самого Санька и заплатить ему, чтобы он снова раскопал могилу — но Дмитрий тут же отверг эту идею как нелепую и ужасную. Нарушать покой спящей Кристинки было бы настоящим кощунством. Да и, честно сказать, не имелось в этом такой уж прямой необходимости. Многие факты говорили о том, что Нади рядом с дочерью не было… Вот только откуда же тогда взялась ее фотография и надпись на памятнике с почти той же, как у Кристины, датой? Тот же год и месяц, только разница в несколько дней?..
Было уже очень поздно, но Дима и не думал о сне. Включив повсюду лампы, он расхаживал туда-сюда по своей квартире, слишком просторной для одного человека, и пытался привести мысли в единую стройную систему, но это никак не удавалось. Мысли путались, рассыпались, разбегались в разные стороны, точно тараканы, испугавшиеся зажженного яркого света.
«Итак, будем рассуждать логически, — говорил себе Дима. — Что я знаю наверняка? То, что Надя осталась жива после аварии. И то, что ее состояние не было тяжелым — об этом написано в справке из больницы. Значит, Полина сказала мне правду, когда сообщила, что Надя отделалась несколькими переломами (теперь Дима очень четко и ясно вспомнил этот разговор, даже картинка стояла перед глазами). Что ж, идем дальше. Через какое-то время Наде сообщают, что я жив, но лежу в коме, а дочка погибла. Неудивительно, что Надя впала в шок от такого известия. Может быть, у нее даже случилось временное помутнение рассудка… Которое привело к тому, что она сбежала из больницы, никому ничего не сказав. Возможно такое? Да, теоретически возможно. Не исключено даже то, что шок казался слишком сильным, Надя могла в тот момент вообще не соображать, что делает, и отправиться неизвестно куда… И где же она могла оказаться, что с ней могло случиться после этого? Да где угодно и что угодно. Могла скитаться по улицам, могла прибиться к каким-нибудь бомжам, могла попасться на глаза милиции, в результате чего ее отправили либо в приемник-распределитель, либо в психиатрическую клинику. Ведь у нее, скорее всего, даже не было с собой документов. Какой ужас, бедная Надя!..» — от подобных предположений Дмитрия всего колотило, он даже прервал свои рассуждения и пошел на кухню выпить воды, чтобы немного успокоиться.
Но что же было дальше? Откуда взялась надпись на памятнике? Тот, кто делал эту надпись, думал, что Надя мертва, иначе зачем?.. Да, но тела-то ее в могиле нет! Гроб там один… Неужели с Надей случилось что-то настолько страшное, что ее останки нельзя было даже похоронить? А может, она просто пропала без вести, и ее мать решила?.. Нет, это вообще ерунда какая-то! Любая мать, если она стопроцентно не убеждена в смерти собственного ребенка, будет до последнего верить и надеяться. И не станет заказывать фото на памятник. К тому же, если бы Надя умерла, она никак не могла бы спустя какое-то время приходить на могилу. И письма ему присылать тоже никак не могла бы. В том, что автором писем из прошлого является его жена, которую он до последнего времени считал покойной, Дима уже почти не сомневался. Конечно, их пишет Надежда, кроме нее, никто не может знать тех вещей, на которые намекает автор письма. Просто Надя специально изменила почерк или же попросила кого-то написать текст за нее. Вот только пока ему совершенно не понятно, зачем она это делает, какие цели преследует и чего добивается…
Хорошо, оставим пока письма и вернемся в прошлое. Получается, что ничего глобального с Надей тогда не случилось. Она осталась жива, но по каким-то непонятным причинам молчала столько лет, не давала о себе знать. Возможно, она сама хотела, чтобы ее считали умершей… Но почему, для чего? Почему она не пришла к нему, когда он был в больнице? Не могла? Или не захотела? Быть может, она обвиняла его в смерти Кристины? Он вел машину — следовательно, виноват в аварии. Сомнительно, конечно, но когда человек в шоке, все может быть…
Да, понемногу картина начала вырисовываться. Дима налил себе еще воды и присел за кухонный стол. Получалось, что Надя долгое время не могла или не хотела ни встречаться с ним, ни давать знать о себе, а недавно увидела его по телевизору и внезапно передумала. И решила напомнить о себе таким вот интересным способом — отправляя ему письма от имени выдуманной им девушки. Но зачем, зачем? Что она хочет этим ему сказать? Да, Надя, конечно, как никто другой, могла хорошо знать, что никакой Жанны никогда не существовало. Но и только. Все-таки подобные письма — это очень не похоже на Надю. Дмитрию было трудно представить себе свою бывшую жену, играющую в такие вот нелепые игры. Надя всю жизнь была человеком весьма прямолинейным. Если уж молчала о чем-то — то молчала до конца, а если решалась заговорить, то говорила без всяких намеков и экивоков, открытым текстом. Нет, что-то тут не так, что-то не сходится…
