Переводов “Гамлета” на русский существует множество, разбирать их здесь нет никакой возможности. Коротко остановлюсь на самых известных. Перевод Лозинского, один из самых точных по смыслу и “эквилинеарности” (соблюдению счета строк), страдает временами насилием над языком и неуклюжими конструкциями, то есть нужный компромисс между точностью и художественностью не всегда достигается. Перевод Пастернака я бы, выразившись с предельной осторожностью, назвал недобросовестным. Для такой работы требуется знание языка оригинала, в каком-то смысле превосходящее то среднее, каким располагает образованный носитель этого языка. Ничего подобного мне в Пастернаке заподозрить не удается. Другой, очень важный для меня упрек: отсутствие в его переводе того, что я бы назвал “священным ужасом”, — ощущения разницы в масштабах между собой и объектом перевода. Гордыня в подобных случаях создает непреодолимое препятствие.
И еще одна исключительно важная деталь. Все предыдущие переводчики
оставляют у читателя впечатление, что они переводят некий общеизвестный оригинал. Между тем оригинала “Гамлета” не существует. Есть три разные версии, довольно трудно совместимые, и различные более или менее авторитетные из них компиляции. Основы этой текстологии переводчик просто обязан знать. Мой перевод выполнен, с парой мелких отступлений, по одной из достаточно авторитетных — версии Шекспировской Фолджеровской библиотеки в столице США под редакцией Барбары Моуэт и Пола Верстлайна.
Я бы сравнил переводы Шекспира с восхождением на Эверест с одной существенной разницей. Любое из предыдущих восхождений не отменяет нужды в последующих. Но на Эверест все-таки взошли, а Шекспир — из тех вершин, которые нам никогда не взять. Но мы будем стараться. Если мне удалось взойти чуть выше, моя функция выполнена, и единственное, что мне доставит еще большую радость,-— это чужая победа надо мной.
Алексей Цветков
Акт пятый. Сцена вторая
Входят Гамлет и Горацио.
Гамлет
Ну вот и все. Теперь могу продолжить —
Ты не забыл, о чем я говорил?
Горацио
Я помню все, милорд!
Гамлет
Я там лежал, а в сердце шла война
И сон гнала из глаз. Я был мрачней
Мятежника в оковах. Торопливо —
Порой и опрометчивость права,
И торопливость не во вред, коль скоро
Хиреют наши планы — в этом есть
Урок, неведомое божество
Нам правит замыслы...
Горацио
Наверняка.
Гамлет
Я вышел из каюты,
Закутавшись в свой плащ, впотьмах нашел,
Где эти двое спали, и пошарил
У них в имуществе, затем вернулся
Опять к себе, где, позабыв манеры
От страха, вскрыл врученный им пакет
С инструкциями. Там лежал приказ —
О, подлость королевская, Горацио, —
Со ссылками на тысячу причин
Равно с английской стороны и с датской,
С ушатом грязи в сторону мою —
Мол, тотчас по прочтении, не медля,
Не потрудившись заострить топор,
Отсечь мне голову.
Горацио
Не может быть!
Гамлет
Да вот оно, посмотришь на досуге.
(Вручает ему письмо.)
Ну, хочешь знать, что я затем предпринял?
Горацио
Прошу, скажите.
Гамлет
Итак, в их гнусный невод угодив —
Они уж вон куда зашли, пока я
Мозгами пораскидывал, — я сел,
Придумал новый текст и написал.
Я раньше думал, этот почерк вязью
По чину крючкотворам, и пытался
Изжить его, но тут он сослужил
Мне службу. Не желаешь ли узнать,
Что я там написал?
Горацио
О да, милорд.
Гамлет
Настойчивую просьбу короля
Любезному английскому вассалу,
Чтоб впредь цвело и крепло древо дружбы,
Чтоб мир гирляндой в колосках пшеницы
Их обоюдный овевал союз
И прочие чувствительные “чтоб”,
А по ознакомлении с письмом
Без болтовни и лишних проволочек
Подателей сего свести на казнь
Без покаянья.
Горацио
А с печатью как же?
Гамлет
И тут мне провиденье помогло —
Я сохранить сумел отцовский перстень,
И датская печать на нем точь-в-точь.
Поставил подпись, все, как было раньше,
Сложил, поставил оттиск и вернул
Без подозрений. Утром приключилось
Сраженье. Ну, а дальше все тебе
Уже известно.
Горацио
Прощайте, Розенкранц и Гильденстерн?
Гамлет
Их слишком увлекала эта роль,
Чтоб отягчать мне совесть. Эту гибель
Их собственные козни навлекли.
Для мелюзги опасно очутиться
Меж молотом и наковальней в миг
Сближения.
Горацио
Ну и король у нас!
Гамлет
Тогда скажи, не долг ли мой прямой —
Ведь он убил отца и скурвил мать,
Сгубил во мне на выборы надежду
И подлым трюком выставил силок
На жизнь мою — не прав ли буду я,
Убив его? Не преступленье разве
Позволить этой язве мирозданья
Бесчинстовать и впредь?
Горацио
Его король английский должен вскоре
Оповестить, чем дело увенчалось.
Гамлет
Да, вскоре — тем важнее промежуток.
Всей жизни — сосчитать до одного.
Но мне ужасно совестно, Горацио,
Что я с Лаэртом дурно поступил.
Его судьба — прямое отраженье
Моей. С ним нужно будет помириться.
Уж больно выставлял он напоказ
Свою печаль и скорбь.
Горацио
Кто там, войдите.
Входит Озрик, придворный, со шляпой в руке.
Озрик
Добро пожаловать в Данию, ваше высочество.
Гамлет
Покорнейше благодарю, сударь. (В сторону, к Горацио.) Тебе известно это насекомое?
Горацио (в сторону, Гамлету)
Нет, сударь.
Гамлет (в сторону, Горацио)
Ты ближе к благодати, потому что знать его — порок. У него много земли, и плодородной. Если зверь — царь зверей, ему выставляют кормушку в
королевской трапезной. Он невежа, но хозяин обширной грязи.
Озрик
Любезный государь мой, если осмелюсь отвлечь ваше высочество, у меня есть кое-какие известия от его величества.
Гамлет
Я выслушаю их, сударь, со всем присущим тщанием. Шапочку-то употребите — она ведь для головы.
Озрик
Благодарю, ваше высочество. Уж очень жарко.
Гамлет
Да нет же, поверьте мне — очень холодно, ветер-то северный.
Озрик
А ведь правда довольно холодно, действительно.
Гамлет
А вот мне сдается, что весьма знойно и жарко для моей конституции.
Озрик
Чрезвычайно, милорд. Жуткий зной, скажу я вам. Милорд, его величество просил меня вас оповестить, что он заключил на вас изрядное пари. Дело обстоит так...
Гамлет
Сударь, прошу вас. (Указывает на шляпу Озрика.)
Озрик
Ах нет, милорд, ей-богу, мне и так хорошо. Сударь, ко двору только что прибыл Лаэрт, поверьте мне, образец благородства, преисполненный замечательных качеств, весьма тонкого общества и достойного обхождения. Право, если говорить о нем проницательно, он являет зерцало дворянства, ибо вы найдете в нем полное содержание всего, что приличествует благородному лицу.
