Ряд сладких сицилийских пирогов. Машины для взбивания сливок. Вдоль стены — большие изразцовые печи. И керамическая раковина.
Порядок.
Франко Капуоццо по прозвищу Унылый склонился над формой, в которую помещал вафли.
Это был мужчина за шестьдесят, немного сгорбленный. Худой и сухопарый. Между глаз выдавался вперед крючковатый хищный нос. Редкая нестриженая борода покрывала клоками щеки и подбородок. Черные как смоль волосы падали на лоб, делая его похожим на старого облезлого ворона.
Однако общее выражение, низкий голос, не размашистые, но порывистые движения и этот покорный старческий взгляд придавали ему вид подавленный, в общем, унылый, вид человека, чьи отношения с жизнью не сложились.
Но это был безжалостный киллер. Крайне уважаемый. Настоящий профессионал. Такого не обдуришь. Грубые средства, но отличный результат. Он не смотрел в лицо ни одной жертве. Пристраивался за тобой сзади, как подлая сволочь, преследовал тебя, а потом, когда ты меньше всего ожидал, разряжал тебе в спину всю обойму автомата.
Совсем не привлекательное зрелище. Совсем не смешное.
Сейчас, склонившись над формой со сладостями, в очках в массивной оправе, с шарфом в клеточку, намотанным вокруг шеи, он был похож на обыкновенного старика.
Унылый повернул свою черепашью голову к двери и увидел Альбертино. Глаза его сузились, и на губах появилась улыбка.
«Милый мой!» — произнес он с легким сицилийским выговором, потом подошел к Альбертино.
Они крепко обнялись и поцеловались.
«Как раз о тебе думал, странно, да? Сто лет не виделись. Что скажешь?» — продолжал он радостно.
«Да ничего особенного… у меня к тебе поручение от Ягуара…»
«А у меня для тебя большие новости! Энрико заканчивает учебу», — перебил его Унылый.
«Знаю. Твоя жена рассказала!»
Унылый взял стул и предложил Альбертино сесть.
«Сядь-ка на минуточку. О работе поговорим потом».
Унылый вытащил из печи поднос с горячими булочками, покрытыми шоколадом. Поставил на стол.
«Не хочешь попробовать? Вкусные!»
«Нет, спасибо. Я себя плохо чувствую».
«Точно?»
«Точно».
«Тогда я тебе заверну с собой. Отнесешь Сельвадже».
«Спасибо!» — наконец с трудом выдавил Альбертино.
Почему сегодня все пытаются его накормить?
«В общем, теперь он семейный врач…» — добавил Альбертино.
«Да, он это сделал… Молодчина. Так много учился».
«А про что его диплом?»
«Экономика и торговля. Хочет поехать учиться дальше в Америку».
«А что он изучает?»
«Да я точно не понял. Что-то экономическое… Балансы, сделки…»
Унылый был просто в восторге. Надувался, как голубь, кружащий рядом с голубкой. Казалось, он даже доволен тем, что ничего не понимает в занятиях своего сына. Удел истинных талантов. Не таких, как он или Альбертино.
«Я доволен… — Он как будто о себе говорил. — Просто доволен… — И добавил, глядя на Альбертино: — Ты знаешь, что вы с Энрико ровесники?»
Альбертино это прекрасно знал. Они с этим Энрико учились в одной школе. Один год даже в одном классе. Он был просто наказание божье. Ужасный зубрила. Из тех, кто вечно тянет руку на каждый учительский вопрос.
«Какая самая длинная река в Италии?» — И вот уже торчит его поганая рука.
Альбертино и его приятели его терпеть не могли. А то как же! Учительский прихвостень. Однажды они, кажется, его даже побили. Потом Альбертино выгнали.
Он не учился.
Угонял мотороллеры и играл в бильярд.
А теперь этот Энрико ехал в Америку.
«Да, знаю…»
«А ты что? Что думаешь делать?»
«В каком смысле?»
«Чем планируешь дальше заниматься?»
Что за ерунду он спрашивает? Как священник на исповеди. И глазом не моргнув, спрашивает о смысле жизни.
«Да не знаю… Ну… Тем же. Чем всегда».
Он не знал, что ему ответить. Не мог представить себе будущее, не похожее на настоящее. Иногда он представлял себя вечным мальчиком на побегушках у Ягуара. Иногда — боссом, преемником. Иногда даже воображал, как отходит от мафиозных дел. Потом понял, чем хочет заняться на самом деле. Сказал просто:
«Путешествие. Да, хочу совершить большое путешествие. Вместе с Сельваджей. Вдвоем. Заняться немного моими личными делами… Не так, чтобы на неделю и обратно. Больше. Не знаю… два, три месяца. Я и она, на Карибских островах. Мне говорили, что на некоторых островах можно жить в хижине, как туземцы. Лежишь на пляже. Рыбу ловишь, загораешь, не знаю…» — заговорил Альбертино.
Да, это было бы неплохо. Унылый смиренно улыбнулся, а потом произнес шепотом:
«Сматывайся от него. Ты должен от него смотаться!»
«От кого?»
«От Ягуара! Ты должен уйти от него. Не сразу. Постепенно. Незаметно. День за днем. Старайся не выделяться. Быть как все. Отступи. Дай выдвинуться другим. Не старайся быть лучшим».
«Почему?»
«Потому что он высасывает тебя изнутри. Он — проклятый паразит. Он держит свои невидимые щупальца у твоего горла. Когда захочет — сожмет их. А если ты ему нужен, если ты ему служишь, если ты парень с головой, он тебя никогда не отпустит. Ты знаешь? Знаешь об этом?»
Альбертино кивнул головой. Он это прекрасно знал. Но именно этого он и хотел до сегодняшнего дня. Быть необходимым боссу. Это давало массу привилегий. Которые Альбертино очень даже нравились. Деньги. Власть. Почтение улиц. Унылый продолжал:
«Я устал разгребать за Ягуаром дерьмо. Я хочу работать здесь, выпекать сладости, вместе с женой, кондитерская меня вполне устраивает, но этот хренов ублюдок меня повязал. Мне некуда бежать. Если я уйду, он прикажет убить меня. Может, попросит тебя об этом. А ты что сделаешь? Не убьешь? Как ты сможешь? Понял, в каком я положении? Я должен тянуть лямку, пока он хочет. Пока я справляюсь, пока кто-то более молодой и способный не набьет мне нутро свинцом. Хочешь, расскажу одну вещь?»
«Что такое?»
«Я боюсь. Я не могу больше быть хладнокровным, как прежде. Не выходит. Я зверски устаю. Я как бегун на последнем издыхании, который вдруг видит свою дорожку совсем в другом свете. А тут, знаешь, что мне сказал этот сукин сын? „Я узнал, — говорит, — что твой сын едет в Америку. Он мог бы провернуть для нас одно дельце. Ничего опасного. Кое с кем встретиться“. Ты понимаешь? Этот ублюдок хочет втянуть туда и моего сына. Вонючий кусок дерьма. Я сказал ему, что Энрико выбрал другую жизнь. Что он другой. Он ничего не ответил. Только посмотрел».
У Альбертино болел живот. Ему нужно было облегчиться. Немедленно. Но он не мог сделать этого тут. Надо было ехать домой. Он чувствовал, что слова Унылого вкручиваются ему в мозг, как огромный штопор.
К счастью, зазвонил телефон.
Унылый встал и пошел к нему. Присел на стул рядом с телефоном.
«Алло! Кондитерская „Прекрасный Палермо“, — произнес он профессионально. — Да… Дааа…»
Альбертино воспользовался этим, чтобы встать. Он застегивал куртку, когда вспомнил, что пришел сюда не выслушивать болтовню Унылого, и сел обратно, вздохнув… Он должен был передать ему поручение.
«Да… Понял… да, он здесь. Ладно. Ладно. Сейчас дам его тебе», — закончил Унылый. Протянул трубку Альбертино.
«Кто это?»
«Он!»
Альбертино стало худо. Автоматически взял трубку.
«Да. Слушаю?!»
«Это я. Ягуар. Слушай, ты знаешь, что делают те, кому наставили рога? А? Знаешь, что они делают?»
Шеф не говорил, он орал в трубку.
«Они вспоминают. А мне наставили рога. Длиннее, чем у сраного лося. Когда ты ушел, я откусил от котлеты по-милански. Ты же знаешь, я от них с ума схожу. И знаешь, как их готовит Мариярозария. Нежирные, хрустящие. Да, и знаешь что? Я не смог ее доесть. Что-то мне испортило аппетит. Я не мог понять, что. Потом внезапно мне все стало ясно. Это ты. Это ты испортил мне аппетит. Твоя физиономия. Твое поведение. Скажи-ка мне, зачем ты пытался меня надуть?»
У Альбертино в голове было пусто. Полный мрак. Трубка в руке стала тяжелой, словно из камня. В горле встал ком.
Что он должен ответить?
«…Ты хотел провести меня? Меня? Который любил тебя как сына?» — орал Ягуар.
Альбертино хотел что-то сказать, но слова столпились в горле, как рыбы в ручье.
«Ты хотел меня провести? Хотел оставить себе товар. Обокрасть того, кто тебя кормит. Кто из тебя человека сделал».
«Нет… нет… Неправда».
«Думал, это легко? Да для этого надо быть семи пядей во лбу. А ты не такой».
«Позволь мне сказать…»
«Заткнись».
«Я не виноват. Это был несчастный случай. Я не хотел тебя обманывать. Богом клянусь… Бог свидетель…»
«Дай мне Унылого».
«Нет, погоди. Я сделал глупость, но я не хотел тебя обманывать… Выпендрила сам пытался убить меня».
«Не хочу тебя больше слышать. Дай мне Унылого».
«Нет, пожалуйста. Позволь мне объяснить…»
«Дай его мне!» — оглушительно рявкнул Ягуар.
