В классе оживление.
— Так ведь это далеко! Вот здорово! Я б хоть сейчас поехал, — высказался мальчишка по кличке Помидор.
— Ну да… Тебя нам только не хватало с вечно развязанными шнурками, на которые ты вечно наступаешь, — насмешливо сказал учитель.
И продолжая насмехаться над Помидором, классный руководитель сказал: «А ну-ка выйди и стань перед классом, дай нам тобой еще полюбоваться»…
Ученик по кличке Помидор, которого вообще-то зовут Васей, неохотно встает и идет к учительскому столу. Видно, он резвился на перемене, поэтому весь потный и пунцово — красный. Когда мальчишка приподнимает руку, чтобы пригладить вспотевшие и торчащие в разные стороны вихры, всем видны грязные и замусоленные рукава его пиджака, а из под брюк виднеются развязанные шнурки.
В классе опять смеются. И учитель, очевидно, тоже развеселился.
— А почему ты опять такой красный, как…
Весь класс смеется, не давая педагогу закончить вопрос.
— И еще на меня обижаешься, что я тебе такое имя придумал? — сказал учитель. — Но посмотри на себя сам: маленький, кругленький, красненький…
— …как помидор, — раздалось сразу несколько голосов из класса.
— Так вот… Я что еще хочу сказать, — переходя на серьезную интонацию, сказал учитель. — Внешний вид ученика имеет большое значение. Это касается и мальчиков, и девочек. Вот, например…
Произнося эти слова, учитель посмотрел в сторону ученицы по фамилии Мухина.
В ту же сторону развернули свои головы и ученики. Школьница Мухина, не желая слушать вообще ничего, легла головой на парту, повернувшись к стене. Она дотянулась до стены рукой и что-то чертит на ней пальцем.
Услышав свою фамилию, девочка лениво поднимает голову.
— Ну, ты что ли мух там, на стене, ловишь или рисуешь, когда мы обсуждаем серьезные вопросы? — обратился к ней преподаватель.
В классе опять хохочут, особенно мальчишки.
— Я хочу, чтобы все сейчас посмотрели вот на это… — продолжает педагог.
Он выдвигает ящик учительского стола и достает оттуда помятую тетрадку, всю в каких-то жирных пятнах.
— Ты что пирожки на тетрадке по алгебре стряпала? — Подойди, пожалуйста, к столу…
Мухина неохотно встает и подходит к учителю под издевательские смешки. Школьница становится лицом к классу. Похоже, она даже не замечает, что у нее сполз фартук с левого плеча. Руки перепачканы чернилами от авторучки. На школьной форме отсутствуют белый воротничок и манжеты. На чулке — дырка в области колена…Хлопчатобумажные чулки «сморщились» так, что, кажется, сейчас вообще спадут с ног… На голове — растрепанная прическа из коротких волос, которые лезут в глаза и поэтому ученица периодически встряхивает головой, чтобы откинуть с глаз мешающие смотреть пряди…
— Ну вот… Полюбуйтесь, — говорит насмешливо педагог, явно испытывая удовольствие от данного воспитательного процесса.
Между тем, Мухина стоит с отсутствующим видом. Кажется, что все происходящее, ей абсолютно «по фигу». Она по привычке, машинально, даже не замечая этого, мусолит конец обгрызенного пионерского галстука во рту…
— А между тем, — голос учителя вдруг теплеет, — зачем далеко за примерами ходить… В нашем классе есть девочки, на которых всегда приятно посмотреть. Они всегда аккуратны и подтянуты.
Заскучавшая от «учительского часа» Маша Синицына вдруг замечает, что классный руководитель взглядом показывает на нее. Она удивлена и немного смущена.
— Да-да, Мария… Это в первую очередь относится к тебе…Выйди к нам, пусть все посмотрят, как должна выглядеть ученица…
Маша, испытывая неловкость, выходит к учительскому столу и становится рядом с Мухиной.
Синицына, в ладно сидящей на ней школьной форме, с белыми, в кружавчиках воротничке и манжетах, в симпатичных «лодочках»-туфельках, с красивыми густыми волосами, забранными в толстую косу, представляет разительный контраст с Мухиной. И именно от этого испытывает неловкость. Ей жаль Мухину.
— Я могу уже сесть? — перебарывая неловкость, спросила школьница.
— Да, да, конечно. Садитесь… Обе.
Девочки отправляются каждое на свое место.
В это время преподаватель демонстративно рвет в клочья заляпанную жиром тетрадку Мухиной.
— Заведи себя новую тетрадь и пусть твои родители купят новый галстук взамен того, который ты замусолила и изгрызла, — пренебрежительно обратился он к Мухиной.
Маша Синицына с сочувствием и, даже как-то виновато, смотрит на Мухину.
Мухина смотрит на Синицыну с откровенной ненавистью. Так может смотреть только двоечница, грязнуля и неряха на отличницу и чистюлю. Мухина корчит рожу Синицыной.
Синицына, которую явно утомил «классный час» с неожиданной для нее самой демонстрацией достоинств и недостатков, растерянно смотрит в окно.
Идет урок русского языка, который ведет завуч школы, она же — мать Катьки Карнауховой.
Ребята заканчивают писать изложение.
Карнаухова с уже написанной работой направляется к учительскому столу, кладет тетрадь. Но не спешит вернуться на свое место. Она хочет тихонько что-то сказать.
— Мам…
— Не мамкай хоть в школе, — тихо, но строго сказала завуч дочери.
В этот момент что-то громко падает на пол и разбивается.
Все поворачивают головы в сторону последней парты, где сидят два заядлых приятеля.
На полу возле них валяется разбитый стакан из школьной столовой.
Завуч быстро направляется к последней парте и строго смотрит на хулиганистых мальчишек. Замечает их оттопыренные карманы.
— Так, так… значит. Вот почему у нас в школьной столовой все время посуды не хватает.
В это время раздается звонок с урока.
Одновременно со звонком дверь открывается и в класс заходит классный руководитель.
— Ребята, не расходитесь, я сейчас сделаю объявление…
Вошедший смотрит на притихших учеников и торжествующее лицо женщины, которое сразу выдает ее неприязненное отношение к этому мужчине.
— Вот полюбуйтесь, чем занимаются ученики лучшего среди шестых классов, — говорит она со злой иронией.
— Сейчас разберемся, Клавдия Гавриловна, — скороговоркой отвечает мужчина.
Завуч уходит.
— А ну, быстро ко мне, бездари…
С последней парты, неохотно и виновато сутулясь, плетутся два приятеля, ожидая взбучки.
Когда один из мальчишек доходит до учителя, то получает от него подзатыльник.
Второй приятель ловко увертывается, и новая затрещина снова достается тому, кто ее уже получил.
— А чо мне двойная порция? Я чо — самый крайний? — возмутился он.
— Жаль, что у меня скоро начинается урок на второй смене, а то бы я сейчас вам устроил «классный час» часика на три, — возмущенно сказал учитель. — Почему это я должен за вас краснеть и выслушивать замечания от этой… — запинается, — от завуча Клавдии Гавриловны?
В это время Катька Карнаухова зло усмехается и наклоняется к соседке по парте Маше Синицыной.
— Он хотел сказать «от этой грымзы», — шепчет девчонка.
— Знаете, как в былые времена наказывали за провинность? — продолжил нравоучение воспитатель советской школы. — Розгами, вымоченными в растворе соли…. И заставляли стоять в углу, на рассыпанном горохе по несколько часов. Жаль, что я не могу этого сделать… Ну, пусть ваши родители с вами сами разбираются. Назавтра, чтобы каждый из вас принес по десять стаканов, и давайте дневники: я вызываю родителей в школу. И не маячьте у меня перед глазами, а то я за себя не ручаюсь…
Мальчишки виновато плетутся к своей парте.
— Раз такое произошло, значит, воспитательная работа у нас не на должном уровне. Отныне, — учитель сделал небольшую паузу, — у нас в классе раз в неделю будет выходить специальная «стенгазета», где мы будем писать обо всем — и хорошем, и плохом, что будет происходить в нашем классе. Назначаю редколлегию из трех человек…
Учитель быстро пробегает глазами по классу.
— Иванов…
— А чего сразу Иванов? — недовольно отозвался мальчишка.
— А ты рисуешь хорошо, — ответил преподаватель.
— И еще…
Мужчина смотрит на очкарика, который читает какую-то книгу, явно не учебник.
— И еще …Ковальчук.
Мальчик по фамилии Ковальчук, вздрагивает, услышав свою фамилию, и поняв в чем дело, тоже выражает неудовольствие.
— А чего сразу Ковальчук?
— А ты умный очень, а от общественной жизни класса отлыниваешь, — насмешливо ответил учитель.
Затем мужчина переводит взгляд на Машу Синицыну, которая со скучающим видом смотрит в окно. Она наблюдает за прыгающими с ветки на ветку воробьями, завидуя их свободе.
— А редактором стенной газеты назначаю… Марию Синицыну, — в голосе учителя опять появились бархатистые нотки.
Маша Синицына поворачивает голову от окна, услышав свою фамилию.
