— Слушайте, — сказал Руслан, — а что мы на мосту не видели? Пойдём к Сунже.
То, что когда-то было сквериком, тоже замело снегом: и еле угадывающиеся следы некогда шикарной клумбы, и остатки аллейки, и появившийся недавно уродливый вагончик с корявой вывеской «Рэмонт обуви». Снег лежал и на чугунной ограде набережной, на оставшихся ещё кое-где металлических вазах, на ещё больше разросшихся по-над Сунжей деревьях.
— Смотрите, — сказал Виктор, — айлант ветками машет. Это он нас приветствует. С Новым Годом, побратим!
— Это то самое дерево, на котором вы кровью клялись? — презрительно засмеялась Ольга. — Самая настоящая вонючка! Что ещё мог выбрать ваш «художник»?
Ольга выглядела по-прежнему эффектно: запорошенные снегом светлые волосы, распахнутая шубка, из-под которой в глубоком вырезе сверкала дорогая цепочка, зелёные, мерцающие в темноте глаза. И только хищное выражение лица и язвительная улыбка уже не делали её похожей на Снежную королеву. Виктор вздохнул, отвёл взгляд и не стал её поправлять.
— А всё-таки гады вы, что меня тогда не позвали, — тихо сказал Руслан.
— Брось, Русик! Это же детские забавы. Что бы изменилось?
— Не знаю…Может, и изменилось бы. Клятва на крови не бывает детской.
— Ну-ка, ну-ка! — заинтересовалась Ольга. — Можно поподробнее? А то мне мой директор никогда ничего не расскажет!
— Да понимаешь, Оля, — немного помолчав, начал Руслан и вдруг схватился за живот. — Зараза! Подождите, я сейчас!
Повернулся, спрыгнул через дырку в ограде, почти бегом спустился к Сунже, повернул налево и исчез за стеной музучилища.
— Русик! Ты куда?
— Оставь! — громко засмеялась Ольга. — Прихватило человека! Надо было меньше мяса трескать. Господи, ну что за джентльмены пошли!
Руслан, уже завернувший за запорошенную снегом стену, услышал звонкий голос, и в голову ударили стыд и злость. Ну что за женщина! Ни Аня, ни Света слова бы не сказали, сделали б вид, что не заметили, а эта… Гадюка!
В животе бурлило и булькало, но Руслан, проваливаясь по щиколотку в снег, быстрым шагом шёл дальше и дальше: места были слишком открытые. Кривился, проклинал себя за «слюнтяйское чистоплюйство», но шёл.
— Зря ты так, — укоризненно скал Виктор. — Вдруг услышал? Они к этому не так относятся.
— Кто? — деланно удивилась Ольга. — Чечены что ли? Тоже мне…. Ой, а это ещё кто?
Виктор повернулся, и сердце испуганно бухнуло: с дороги, из-за музыкального училища быстрым шагом приближалась целая толпа. «Чечены! — подумал Виктор, и сердце заколотилось, как сумасшедшее: — Ну почему всегда я? Почему всегда? Почему? По-че-му?»
Он немного ошибся: приближающаяся стая состояла из четырёх чеченцев и трёх русских.
Стая приехала в город из Черноречья ещё вечером. Приехала с целью хорошенько развлечься. С тех пор прошло почти семь часов, и сейчас все они были замёрзшими, усталыми и злыми: как следует развлечься не удалось.
Сначала они выпили три бутылки водки, сразу захмелели и, где и как встретили Новый год, помнили плохо. Потом попытались сунуться в «Татабанью», но там веселилась какая-то крутая компания, и их, несмотря ни на какие уговоры, не пустили. Хорошо хоть продали ещё водки. Водку выпили на площадке детского сада. Там же скурили несколько самокруток с анашой. Зажгли парочку взрывпакетов, выбили пустой бутылкой окна детского сада, поорали и пошли гулять по опустевшим улицам. Во дворе около «Дома моды» им повезло: поймали запиравшего гараж мужика. Ваха и Мишка-Пузырь сбили мужика ударами кастетов, а Колян добавил бутылкой. Потом мужчину долго пинали ногами, и с каждым его стоном настроение стаи стремительно поднималось вверх. Когда мужик замолчал, у него забрали ключи, вытерли с них кровь, открыли гараж и выгнали машину. «Жигули» завились с пол-оборота, и настроение стало совсем прекрасным. Через полчаса оно снова упало: машина заглохла у «Барского» дома и что они только ни делали, заводиться не желала. Колян предложил притащить мужика — пусть чинит. Предложение показалось отличным и они бегом помчались назад. У гаража вместо мужчины оказалось только кровавое пятно, чуть запорошенное начавшим падать снежком. За это Зелим разбил Коляну нос. Потом подрались Ахмет с Лом-Али; из-за чего, уже никто понять не мог. Запасливый Санёк вытащил припасённые загодя «колёса», и все помирились.
Как стая оказалась около музыкального училища, что им здесь понадобилось, никто из них не помнил. Да это сейчас было и не важно. Важно было другое: впереди показалась жертва, даже две. Лучшего сейчас невозможно было придумать. Сейчас они, наконец-то, повеселятся. От души!
— Эй, дядя! — с трёх шагов окликнул Виктора Колян. — Закурить дай!
Из-за стука сердца и шума в висках Виктор расслышал плохо, скорее, догадался и тут же вытащил сигареты.
Стайка подошла вплотную и привычно рассыпалась полукругом, отрезая Виктору и Ольге путь к отступлению. Впрочем, делали они это по привычке: по одному виду жертв было ясно, что ни бежать, ни сопротивляться они не будут.
Виктор затравленно огляделся: все молодые — самому старшему вряд ли исполнилось восемнадцать.
— Вот сигареты, ребята, — голос предательски дрогнул. — Возьмите.
Высокий чеченец вырвал у него пачку, закурил, предал дальше. Всё медленно, не сводя с них спокойных, ласково-садистких глаз.
— Хорошая у тебя сучка. Колян, сунул бы такой?
— А то! — засмеялся щуплый паренёк, поигрывая кастетом.
— Не надо! — сказал Виктор.
В глазах у него плыла серая пелена, стук сердца заглушал собственный голос, но он всё же сделал шаг вперёд, закрывая собой Ольгу.
— Не надо. Возьмите деньги, возьмите всё.
— Деньги — это хорошо, — усмехнулся Ваха. — Давай считать. Сколько такая сучка стоит — рублей сто? Каждому по два раза…. Эй, Санёк, посчитай!
— Почему по два? — возмутился Ахмед. — Я три хочу! А ещё в рот, вон у неё какие губки! Ваха, давай ей в рот дадим?
Мишка-Пузырь мечтательно улыбнулся, по подбородку побежала слюна.
Ольга схватила Виктора за плечо и тонко взвизгнула. Ваха довольно засмеялся.
— И в жопу можно. Прикинь, какая у неё жопа!
— Нет! — завизжала Ольга. — Нет, нет, нет! Витя!
— Ви-тя! — передразнил Санёк. — Витя, с тебя семь штук. Есть у тебя столько?
— Не надо, ребята! — повторил Виктор. — Будьте людьми!
— Ви-тя! — взвыл, вихляясь, Колян. — Ви-тю-ня!
— Не надо! — опять повторил Виктор, чувствуя, как сводит живот и влажнеет в брюках, и вдруг догадался. — Подождите, сейчас Руслан придёт. Руслан Галаев. Он на минутку отлучился, он сейчас…
— Да пошёл ты! — заорал Колян и замахнулся кастетом.
Почти ничего не видя, Виктор всё-таки уклонился и ударил паренька в нос. Отклониться от второго удара он уже не смог: кулак Вахи врезался ему в ухо, и свет в глазах померк совсем. Последнее, что он услышал, был пронзительный Ольгин визг и чей-то крик: «Заткни ей пасть!». Потом одновременно под ребром и в голове вспыхнула дикая боль, и Виктор упал.
Руслан прошёл по берегу мимо стены музыкального училища, миновал короткое пространство, где когда-то был овраг, протиснулся по узкой кромке вдоль забора. Ничего подходящего не попадалось, и Руслан пошёл дальше.
Колян встал, вытер кровь под носом. Хотел ткнуть мужика кастетом в затылок, но услышал Вахин приказ: «Заткни ей пасть!» Рванул девку за руку, оттащил к ограде и закрыл ей рот рукой. Девка оттолкнула руку и завизжала ещё громче. Ваха отвлёкся от упавшего мужика, бросил на Коляна дикий взгляд и выругался. Тот сразу всё понял, размахнулся и влепил сучке увесистую пощёчину. Голова у той дёрнулась, из разбитой губы побежала кровь. Колян ударил ещё раз и снова зажал ей рот. У девки по лицу текла тушь, она тряслась, как припадочная, но больше не вырывалась.
Забор кончился, и Руслан оказался в узком проёме, закрытом с трёх сторон. «Наконец!» — мелькнуло в голове, и он стал снимать заранее расстегнутый плащ. Уже сидя, он услышал далёкий визг и поморщился: «Вот же мерзкая баба!»
Виктор попытался подняться, получил удар ногой в лицо и снова упал. Вокруг него сгрудилось, мешая друг другу, шесть человек, удары ботинок сыпались один за другим, и каждый удар взрывался болью. Дикой болью. Во рту стало сладко от крови, брюки совсем промокли. Потом боль стала ощущаться слабее, а потом исчезла совсем. За мгновение до этого ему послышался такой знакомый, но совсем неуместный сейчас шелест листьев. Виктор улыбнулся и потерял сознание.
Колян сунул руку Ольге за пазуху, рванул платье. В руке оказалась золотая цепочка, и он быстро спрятал её в карман. Оглянулся — никто не видит — и громко закричал.
— Да харе вам! Сюда давай — смотри, какие у неё буфера!
— Щас! — отозвался Ваха, нанося очередной удар.
Стая была довольна: наконец-то удача улыбнулась им, и праздник прошёл не зря. Все шумно дышали, глаза возбуждённо горели. Первым от увлекательного занятия оторвался Санька: пинать мужика ему надоело, хотелось перейти к бабе. Оторвался, поднял голову и удивлённо осклабился.
