19
К похоронам тело Катерины Текаквиты обряжали Анастасия и Мария-Тереза. Они с нежностью обмыли ей руки и ноги, так что от запекшейся крови не осталось почти никаких следов. Они расчесали ей волосы и втерли в них масло. Они обрядили ее в расшитые бусами белые кожаные одежды. Они обули ей ноги в новые мокасины. Обычно тело несли в церковь на берестяных носилках. Французы сделали для девушки настоящий гроб – «un vrai cercueil».
– Не закрывайте его!
– Дайте мне на нее посмотреть!
Толпу надо было ублажить. Жители деревни любовались ее новообретенной красотой еще в течение часа. Настал Великий четверг, или день Вознесения – день печали, день радости, как отмечают ее биографы. Из церкви они понесли ее к большому кладбищенскому кресту, стоявшему около реки, где девушка любила творить молитвы. Отец Шошетье стал спорить с отцом Шоленеком о том, где лучше копать могилу. Отец Шошетье хотел похоронить ее в церкви. Отец Шоленек был против того, чтобы сделать для усопшей исключение. Как-то раньше, когда кому-то копали могилу в присутствии Катерины, священник слышал, как она сказала, что ей бы хотелось, чтобы ее похоронили на берегу реки.
– Пусть так и будет.
Настала Святая пятница на Страстной неделе. Охваченным глубоким горем людям миссионеры прочли проповедь о страстях Иисуса Христа. Они не могли сдерживать рыдания. Они не давали священнику произнести больше двух слов из «Vexilla».
– Vexilla rе…
– Нет! Нет! – Индейцев душили рыдания.
– Vexilla regis…
– Подождите! Повремените! – Слезы застилали их взгляд. – Пожалуйста!
Никогда раньше священники не видели, чтобы люди с такой страстью умерщвляли свою плоть, как в тот день и на следующий.
– Они себя на части рвут!
– Свершилось!
С вечера пятницы до утра субботы какая-то женщина каталась по шипам. Четыре или пять дней спустя другая женщина последовала ее примеру.
– Разожгите поярче огонь.
Они себя терзали, пока из ран на теле не начинала сочиться кровь. Они голые ползали на коленях по снегу. Вдовы давали обет никогда больше не выходить замуж. Молодые замужние женщины давали обет отречься от повторного брака, если потеряют мужа. Супружеские пары распадались, бывшие супруги давали обет жить как братья с сестрами. Отец Шошетье ссылается на достопочтенного Франсуа Цоннатуана, который стал жить со своей женой как с сестрой. Он вырезал небольшие четки и назвал их «четки Катерины». Они состояли из креста, на котором он произносил Credo, две бусины предназначались для Paterи Ave, a другие три бусины – для трех молитв GloriaPatri. Новость эта быстро распространялась по всем ирокезским землям – от очага к очагу, от обращенного к обращенному, от обращенного к язычнику, от язычника к язычнику.
– La sainte est morte.
– Святая померла.
В ранний период существования христианской церкви такой тип народного признания назывался la béatification équipollente [92]. Взгляни вниз, вниз посмотри на заснеженную мандалу, посмотри на всю деревню, на фигуры, корчащиеся на белом снегу, поднатужься и посмотри на эту картину сквозь матовую призму собственных нарывающих волдырей в местах случайных ожогов.
Вот какое свидетельство оставил нам капитан дю Лют, комендант крепости Фронтенак, человек, в честь которого названа одна из улиц в Монреале. По словам отца Шарлевуа, он был «un des plus braves officiers que le Roy ait eus dans cette colonie» [93]. Его именем еще назван один американский городок на озере Верхнее.
«Я, нижеподписавшийся, удостоверяю для тех, кого это может касаться, что на протяжении двадцати трех лет меня терзала подагра. Не находя себе места от страшной боли, которой я страдал три месяца подряд, я решил обратиться к Катерине Тегакуите, Деве ирокезской, почившей в Бозе в Порогах Святого Людовика, святой по всеобщему признанию, и дал обет совершить паломничество на ее могилу, если Господь исцелит меня силой ее заступничества. По истечении девяти дней поста и молитвы, которые я провел в ее честь, я полностью излечился, и вот уже в течение пятнадцати месяцев не страдаю от приступов подагры.
Написано в крепости Фронтенак сего 15 августа 1696 года.
Подпись: Ж. дю Лют
Как переплывший океан иммигрант, получивший номер в порту Северной Америки, я надеюсь все начать заново. Я надеюсь вновь завязать дружеские связи. Я надеюсь снова начать восхождение на пост президента. Я надеюсь все опять начать с Мэри. Я надеюсь опять начать поклоняться Тебе, никогда не отвергавшему моего поклонения, в сполохах Твоей памяти у меня нет ни прошлого, ни будущего, память Твоя никогда не коченела в гробу истории, куда дети Твои, как неумелые гробовщики-любители, пытаются втиснуть наспех измеренные тела друг друга. Американская мечта теперь совсем не та, что была у первопроходцев, потому что те ограничивали себя храбростью и системой. Теперь это мечта о том, чтобы иммигрантом оказаться в туманных, стремящихся ввысь кварталах Нью-Йорка, она в том, чтобы стать иезуитом в селениях ирокезов, потому что мы не хотим перечеркивать прошлое с его несбывшимися мечтами, нам только надо доказать, что чудеса прошлого сулят нам радость, что пророчества былого не могут с нами не сбыться, причем сбудутся они повседневно и буднично, прямо на этой широкой грузовой палубе, потому что в багаже своем, обмотанном головным платком, мы везем старые пулеметы прошлой войны, но они настолько поразят индейцев, что завоевать их не составит никакого труда.
Первое видение Катерины Текаквиты явилось отцу Шошетье. Пять дней спустя после смерти девушки, в четыре часа утра на второй день Пасхи, когда он усердно молился, она явилась к нему в сиянии славы. По правую руку от нее стояла перевернутая вверх ногами церковь. По левую – индеец, горящий на костре. Видение продолжалось два часа, и священник, пребывавший в трансе, имел достаточно времени, чтобы его изучить. Вот почему он приехал в Канаду. Три года спустя, в 1683 году, ураган разрушил деревню и обрушил церковь, достигавшую 60 футов в высоту. А во время одного из нападений ирокезов на миссию оннонтаге был захвачен ирокезский новообращенный, которого медленно жгли на костре, пока он творил молитву. Такое толкование видений может быть вполне убедительным для церкви, дружок мой дорогой, но нам с тобой лучше бы остерегаться проникновения видений в события реальной жизни. Опрокинутая церковь, замученный человек – все это обычные средства возвеличивания святого.
Через восемь дней после смерти она в таком ярком сиянии явилась старушке Анастасии, что даже контуры ее тела ниже пояса нельзя было рассмотреть в его свете, «le bas du corp depuis la ceinture disparaissant dans cette clarté». A может быть, эту часть себя она на время тебе одолжила? Кроме того, она явилась как-то Марии-Терезе, когда та была одна в своей хижине, и мягко пожурила ее за некоторые вещи, которыми там занималась ее подруга.
– Старайся не сидеть на пятке, когда хлещешь себя по плечам.
Отец Шошетье еще два раза был удостоен видений Катерины: одно явилось ему 1 июля 1681-го, а второе – 21 апреля 1682 года. И в том, и в другом случае она представала перед ним во всей красе, и он отчетливо слышал, как она ему говорила:
– Inspice et fac secundum exemplar. Regarde, et copie ce modèle. Посмотри на эту модель и сделай с нее копию.
Позже он нарисовал много портретов Катерины, какой она являлась ему в видениях, и когда их прикладывали к голове страждущего, они оказывали на него целительное воздействие. В наши дни в Кагнаваге хранится очень древнее полотно. Не одна ли это из тех картин, что рисовал отец Шошетье? Мы никогда об этом не узнаем. Я молюсь о том, чтобы она тебе помогла. А что стало с отцом Шоленеком? Все остальные получили себе по прянику. А ему какое кино показали? Я именно на него больше всего похож, потому что и малым довольствуюсь, как тот щеголь из мультика, на которого охотится лишь папская курия.
«…Нескончаемая череда чудесных исцелений, – писал отец Шоленек в 1715 году, – une infinitй de guйrisons miraculeuses». Причем не только дикарей, но и французов в Квебеке и Монреале. Описание их всех заняло бы целые тома. Он называл Катерину la Thaumaturge du Nouveau-Monde [94]. Хоть тебе, должно быть, больно сейчас об этом будет читать, я все-таки опишу некоторые случаи исцеления.
В январе 1681 года жена Франсуа Роанера, которой минуло шестьдесят лет, находилась при смерти. Она жила в селении Прери-де-ла-Мад-лен, где священником в то время был отец Шошетье. Он надел на шею женщины распятие, то самое распятие, которое перед смертью сжимала в руках Катерина Текаквита. Когда госпожа Роанер исцелилась, она отказалась вернуть реликвию священнику. Однако отец Шошетье настоял на том, чтобы она ее вернула, дав женщине взамен ладанку с землей с могилы Катерины, чтобы та повесила ее себе на шею вместо распятия. Через некоторое время по какой-то причине женщина решила ее снять. Как только она это сделала, с ней случился приступ, и она как подкошенная рухнула на землю. Очнулась она лишь после того, как ладанку с землей снова надели ей на шею. Спустя год ее мужа стали мучить нестерпимые почечные колики. В безрассудном приступе милосердия она сняла ладанку и повесила ему на шею. Его боли тут же стихли, но с ней снова случился удар, и она упала, успев прокричать, что муж ее убивает. Стоявшие рядом люди уговорили его вернуть ладанку жене. Как только он это сделал, та тут же пришла в себя, а у него возобновились колики. Ладно, Бог с ними, давай, оставим их там поститься и молиться Катерине Текаквите, зовущей к себе их души. Скажи лучше, та ладанка тебе ничего не напоминает, дружок мой дорогой? Разве мы не делили с тобой Эдит как ту самую ладанку? О Господи, я как живых вижу сейчас перед собой этих несчастных Роанеров, которые друг к другу уже много лет не прикасались, а теперь как звери сцепились в схватке за ту ладанку на каменном полу своей кухни.
