Рой покачал головой и снова захохотал:
— Нет, спасибо!
— А ну тебя, Рой. Присохнут у тебя штаны к этому креслу. Пойдем отсюда. Пойдем в бар и выпьем. — Энди был уже в дверях. Рой встал. Джинни поставила коптилку на камин и, не опуская руки, смотрела вполоборота: не на Энди, на Роя. — Идем, Рой! — звал Энди.
Рой колебался.
— Нет, я уж останусь, — сказал он.
— Полно. Идем! Я здесь недолго пробуду. Идем, Рой. Хоть разок как следует напьемся!
— У меня и так голова трещит, — сказал Рой, — может быть, завтра.
— Завтра меня уже тут, может, не будет.
— Так ты действительно в Штаты?
— Ну да, и теперь уж совсем. Чего мне возвращаться в эти дохлые городишки, здесь для меня не место, Рой!
Он явно предвкушал наслаждение бегства и не оставлял за собой ровно ничего. Энди ничего не давал, ничего и не требовал. Он просто уходил — и уходил так, словно и не возвращался, словно и раньше никогда не уходил и никогда здесь не жил. Он еще раз спросил Роя:
— Так как, идем?
— Сейчас нет, — сказал Рой.
Все было понятно, и Эндрюс сказал:
— Дело твое, Рой. Ты человек конченый! — Он помялся, потом захохотал своим безучастным смехом. И вот он уже пошел прочь, бросив напоследок: — Ну что ж! Значит, я опоздал. Пока, друг. Пока, Рой! — и, не оглянувшись, не подумав и минуты о жизнях, которые оставлял у себя за плечами, как буйвол ринулся прямо через грязь и в ту же минуту пропал в сгустившемся мраке. Рой прислушался к его тяжелым шагам, но и звук их растворился так же, как растворилась во мраке тучная фигура Энди. Он ушел — и все было кончено.
А Рой, все еще в недоумении, долго стоял, прислонившись к косяку.
— Идите, Рой, — позвала его Джинни. — Ужин на столе.
Когда Рой вошел в кухню, вся неловкость его прихода снова охватила его. Он было сел за обеденный стол, но вспомнил, какой он грязный и растрепанный. Он пошел умылся под раковиной, вытер лицо кухонным полотенцем и поскорее опять сел за стол, где ждала его Джинни. Тут только Рой заметил отсутствие ее сына.
— А где Джок? — спросил он.
— Я отослала его в Торонто, к своему отцу, — сказала Джинни. — Я не хотела держать его здесь при Энди.
— А он виделся с Энди?
Она отрицательно мотнула головой. Ей, казалось, было неприятно даже говорить об Энди, но она уселась в кресло, положила локти на стол и стала пристально глядеть на Роя, заставляя его понять, что теперь они одни.
Ужин был забыт.
— Энди ровно ничего не интересует, Рой, — сказала она. — Я ему сначала пыталась объяснить, но он не слушает. Я и перестала.
Рой кивнул. Он в конце концов понял Джинни, еще когда Энди был тут. Ее заставляло молчать не то, что она принимала Энди, а то, что для нее он был пустым местом.
— Энди все время приходил сюда? — спросил он, чтобы навсегда покончить с этим.
— Я видела его всего два-три раза, и он приходил сюда только спрашивать о тебе. В первый раз я пыталась ему объяснить, но он не слушал, тогда я сказала ему, что не хочу его больше видеть. Я его прогнала. Я знала, что он еще в городе, но не видела его до прошлой недели. — Он слышал гнев в ее бесстрастном голосе, и это придавало ему силы.
— О чем же он говорил? — спросил Рой.
— Ни о чем. Ровно ни о чем, — сказала она. Теперь она была спокойна, заботлива, мягко оберегая Роя от угрызений совести, потому что теперь начиналась у них борьба с собой. — Я сказала ему, что не хочу его видеть. Вот и все. Вот и все, что было, Рой, но ему хоть бы что. Его ничего не интересовало, он даже меня не слушал.
Рой все еще не был уверен. Он не решался радоваться тому, что Джин Эндрюс объявила ему свой выбор. Она достаточно ясно сказала ему, что защищала интересы обоих и утверждала их право жить так, как они жили, но было во всем этом и другое.
— Не думаю, чтобы он еще раз вернулся, — сказала она.
Тут Рой понял, что положение их хуже, чем было раньше.
Пока они считали, что Энди пропал, возможно, погиб и никогда не вернется, была в их отношениях определенность и ясность. Теперь, когда он все же вернулся и снова уйдет, положение становилось запутанней прежнего. Они всегда будут знать, что Энди есть все равно — далеко ли, близко ли. Теперь он был реальностью, а не образом прошлого. Равнодушный разрыв Энди с этим прошлым ровно ничего для них не менял; Энди изловил их, словно в капкан, и Рой не видел никакого выхода, особенно теперь, когда участка у него не было. Сэм ушел, и на север идти было не для чего: ничего надежного не оставалось для него в Сент-Эллене. Даже Джинни.
— Еда стынет, — сказала она, догадываясь, о чем он думает, и стараясь отвлечь его и внушить ему терпение. Позднее пусть сам во всем этом разберется.
— А где меха? — спросила она.
— Я оставил их у Джека. — Рой попытался есть, но кусок становился ему поперек горла, и он стал приглядываться к Джин так, как никогда не глядел на нее раньше. Он глядел без обычного смущения, словно имел наконец на это право.
— А все-таки лучше бы он не возвращался, — сказал Рой.
Это было самое большее, что он мог сказать, чем мог измерить их беду.
— Я знаю, — сказала она. — Но на этот раз он не вернется.
Он знал, что она предлагает ему надежную дружбу, огражденную от чьих-либо посягательств. Это он получил, и он знал это лучше, чем когда-нибудь. И все же это ничего не решало. Истинное сокровище, скрытое в том, что ему предлагалось, ускользало у него из рук. Потом снова поднялся его гнев на Сэма, снова вспыхнул его бунт против судьбы; потеря Сент-Эллена и леса воплотилась в одной этой женщине, в одном этом доме, который теперь принадлежал банку.
— Как же это они вас здесь оставили? — спросил он.
Джинни как будто удивилась вопросу, но потом медленная улыбка показала, что она поняла. Она встала, обошла вокруг стола и села возле Роя с подчеркнутой решимостью. Потом взглянула на него, словно недоумевая:
— Я думала, что Джек рассказал…
— Что рассказал?
Она опять промолчала.
— Надеюсь, на этот раз была хорошая охота, Рой?
Рой знал цену этим ее спокойным словам: он видел город Торонто, слышал звонок трамвайного вагона, который водил ее отец, видел всех этих городских женщин, которые спешили к своим пишущим машинкам или к прилавкам, чтобы обслуживать народ.
— А что? Почему это важно?
— Вот почему. Я израсходовала те шестьсот долларов. Я купила этот дом и приусадебный участок в четыре акра. На аукционе. Он шел отдельно, вот я и купила его, Рой.
Рой шлепнул себя по толстым коленям.
— Вы купили старый дом?! — сказал он.
— Купила.
Он готов был насмехаться над судьбой, хохотать. Он вдруг все понял. Ему возвращали всю его жизнь, а Энди словно и не было. Вот она цельность, которую все время отнимали у него. Джин втянула его обратно в жизнь, она дала ему единственно возможный ответ — и именно здесь, в Сент-Эллене. Но мир снова угрожающе надвигался на него.
— Четыре акра грязи! — сказал он. — Вы что же, хотите сделать из меня фермера? — Он готов был снова растоптать все это.
— Нет, Рой, нет, — сказала она. — Не говорите, что я хочу сделать из вас фермера. Просто я купила дом, вот и все.
— Правильно, Джинни, — быстро сказал он.
— Я вовсе не хочу сделать из вас фермера, — повторила она.
— А знаете, у меня нет больше охотничьего участка, — сказал он.
— Я знаю. Я видела в городе Скотта и других.
— Может быть, мне и следует стать фермером, — беззаботно сказал он.
— Вы кончили бы, как и ваш брат Сэм.
Теперь он прекрасно знал все, все, что ниспослали ему боги, но ему хотелось подразнить ее.
— А что если я уйду на север? — сказал он. — Вы тогда, конечно, ускачете в свой Торонто?
— Вы можете уходить куда угодно, — спокойно ответила она. — Я выкупила эту ферму. Я и буду держать ее. А вы идите, куда угодно!
— И вы думаете справиться с фермой? — старался он ее запугать. — Вы думаете, что в одиночку справитесь с четырьмя акрами?
— И с этим справлюсь, — сказала она.
— Да, — сказал он успокоенно. — Пожалуй, справитесь!
— А вы как? — спросила она со своим городским лаконизмом.
— Что ж я… — медленно начал он.
Она ждала.
Потом он внезапно пошел к двери.
— Я скоро вернусь, Джинни, — сказал он.
— Куда ты? — крикнула она ему вслед.
— Пойду потолкую с инспектором, — отозвался он и в то же мгновение исчез за дверью.
Она следила, как он спускался с крылечка, а индейский песик за ним. Она слышала, как он кликал собаку, видела, как он, высоко поднимая короткие ноги, с плеском зашагал по грязи, словно это была охотничья тропа, и слышала, как он захохотал своим прежним смехом.
В Северной Америке охотник на пушного зверя, применяющий западни и капканы.
Двустволка с вертикальным расположением стволов.
В античной мифологии жена властелина подземного мира, которую муж отпускал на землю к ее матери Деметре всего на несколько месяцев в году.
