– Мы тут подумали, – сказал глава президентского штаба в то время, как они сидели в Овальном кабинете, мрачно уставившись в телевизор, – что будет разумно, если вы и первая леди поедете в Шангри-ла на лимузине.
– А зачем? – подозрительно осведомился президент. Он был вполне доволен своим вертолетом «Марин-1». Действительно, что может быть проще – запрыгиваешь в вертолет, приземлившийся на твоей собственной лужайке, и, как птица, взмываешь в облака?
– Служба безопасности не рекомендует вам совершать полеты над этой толпой.
– Что они мне сделают? Собьют меня, что ли?
– Там, на улице три миллиона чокнутых. Не уверен, что захотел бы пролетать над их головами.
– Я летал во Вьетнаме над тропой Хо Ши Мина, причем безо всякого оружия. Думаешь, я испугаюсь кучки кретинов, приехавших на чертов пикник?
– Дело ваше.
Глава президентского штаба покинул Овальный кабинет и позвонил первой леди. Через несколько минут первая леди сообщила ему, что они поедут в Шангри-ла на лимузине. Президент перезвонил главе штаба и устроил ему разнос.
Об этой перемене президентского решения был должным образом уведомлен пресс-корпус Белого дома. Те заставили пресс-секретаря сделать заявление, которое выглядело так, будто президент Соединенных Штатов испугался лететь над участниками марша протеста. Позже пресс-секретарь внес поправки в собственное заявление. Он сказал, что президент был вынужден пойти на этот шаг по указанию Секретной службы.
* * *
Скраббс не менее часа проталкивался сквозь толпу, прежде чем ему удалось добраться до сцены у входа в Молл. Она была окружена по периметру сотрудниками службы охраны полковника Мерфлетита – все в военных комбинезонах, аскотских шарфиках и с дубинками. В своих нарядах они смахивали на голубых штурмовиков.
– Мне нужно поговорить с мистером Банионом, – сказал Скраббс, представ перед глазами верзилы, не обремененного, как ему показалось, печатью интеллекта на лице.
– Все этого хотят.
– Сынок, у меня для него Срочное донесение № 5, – по крайней мере, это звучало официально.
Охранник напрягся.
– Сэр, я не уполномочен передавать подобные донесения.
– А кто же тогда, черт побери, уполномочен?
– Вам надо обратиться в Инфо.
– Ладно. В Инфо, так в Инфо.
– Да. В Службу информации. Вон там, сэр, – он показал в сторону зоны, запруженной охранниками с шарфиками и дубинками, еще более смахивающими на голубых штурмовиков.
* * *
Банион сидел в своем НЛО-трейлере, пытаясь сосредоточиться на докладе, что было весьма непросто, ибо его то и дело отвлекали какими-то просьбами. Но, несмотря на всю суету вокруг его персоны, на дикую усталость и тоску по Роз, он чувствовал себя, как никогда, умиротворенным. Он так долго шел к этому моменту, наперекор всем коварным ударам судьбы. Они пытались заткнуть ему рот, но не смогли. А теперь он собирался обратиться к трем миллионам своих сторонников. Три миллиона… Целая армия. Банион вдруг осознал, что на его стороне больше народу, чем в вооруженных силах страны. Берегись, великий и могучий истеблишмент, насмеявшийся надо мной и подвергший меня остракизму! Твой час пробил, пришло время расплаты. Банион видел себя в одном ряду с всемирно известными революционерами, искателями правды и…
– Да, Ренира?
– Я только что разговаривала с дорожной службой на Виргинском шоссе. Они говорят, что все дороги забиты машинами аж до самого Даллеса. Надо послать в аэропорт вертолет, чтобы доставить сюда мисс Делмар.
– Как угодно.
…провидцами будущего, готовыми воспринять откровенные и неоспоримые…
– Войдите.
При виде доктора Фалопьяна и полковника Мерфлетита его сердце упало. Фалопьян был полон решимости брать высоты и осаждать Капитолий. Он сообщил, что разговаривал, ни больше ни меньше, с самим главой Международного конгресса жертв инопланетян, и тот заявил, что его люди готовы на сидячую забастовку. Если это война, самое время объявить о ее начале.
Полковник Мерфлетит, то и дело облизывая от волнения губы, поддакивал доктору. Ссылаясь на своего любимого генерала Паттона, он заявил, что такой шанс выпадает раз в тысячу лет. Как говорится, карпе диэм![86] Полковник Омлетик, как называла его Роз, никогда не бывал на войне, если, конечно, не считать бесчисленные схватки с бюрократами. И вот, наконец, ему выпал шанс проявить свою воинскую доблесть!
Банион тяжело вздохнул и покачал головой: нет, нет и нет, мы ни под каким видом не можем пойти ни на сидячую забастовку, ни на какую-либо иную форму конфронтации. А теперь пусть все оставят его и займутся своими делами. У них ведь есть свои дела, не так ли? А ему надо побыть в одиночестве, чтобы собраться с мыслями.
Полковник с доктором удалились, о чем-то вполголоса переговариваясь. Зазвонил телефон. Трубку взяла Элспет.
– Одну секунду. Это Бертон Галилей, – объявила она. – Вас.
Ну-ну.
– Привет, Берт.
– Это мистер Миллениум, наш Предтеча, наш Двадцать первый век? – загудел в трубке знакомый, бархатно-шоколадный голос. – Я был здесь с Мартином[87] в шестьдесят третьем году. Думал, вот это толпа, но по сравнению с этой… Ну ты даешь, старик! Ну и нагнал же ты на всех страху! – он слегка понизил голос. – Они там в Белом доме шипят, как ошпаренные коты. Не знают, писаться им или сходить с ума… – Берт захихикал.
– Чем могу быть тебе полезен, Берт?
– Звоню узнать, не могу ли я чем-нибудь тебе помочь. Хочешь, звякну на Холм? Может, удастся организовать для тебя встречу с кем-нибудь из председателей комитетов? Устроим для тебя эти слушания, а?
– Берт, – Банион улыбнулся, – ты что, предлагаешь себя в мои лоббисты?
Берт расхохотался.
– Джек, ты же знаешь, я никогда никого не лоббировал. Просто всегда пытаюсь помочь другу.
– А что поделывает Битси в эти выходные? – спросил Банион, чтобы сменить тему.
– Они с Тайлером решили провести их в деревне. В английской деревне.
Банион рассмеялся.
– Они, должно быть, охотятся сейчас на фазанов в компании какого-нибудь герцога. Светский раут на лоне природы. К ним должен был приехать принц Уэльский с этой, как ее там… из-за которой весь сыр-бор. Тайлер обожает окружать себя знатными персонами – для тонуса, знаешь ли. Битси по-прежнему белеет как простыня, стоит ей заслышать твое имя. А она и так бледнее тени.
– Берт, мне надо идти. Мои люди зовут меня. Рад был с тобой поболтать.
– Я постараюсь добраться до нужных людей. Мы еще созвонимся.
Банион вернулся к своему докладу.
Первые американцы, высадившиеся на Луне, привезли с собой послание от американского народа, в котором было сказано: «Мы, посланцы Земли, пришли с миром». Мы тоже здесь во имя мира, но не только. Мы пришли и во имя правды. Ибо сказано в Библии: «Вы познаете истину, и она сделает вас свободными…»
* * *
– Секретная служба докладывает, что все дороги запружены машинами, – доложил глава президентского штаба. – Они сказали, что для того, чтобы очистить дорогу для автоколонны, потребуются «кардинальные меры». Думаю, под кардинальными мерами они имели в виду бульдозеры.
Президент и так был мрачнее тучи, услышав по Си-эн-эн, что он – а не Секретная служба! – впал в панику и поэтому побоялся пролетать над митингующими.
– И что ты предлагаешь?
– Я полагаю, нам надо воспользоваться ситуацией с дорогами и остаться здесь на выходные. Будет время основательно подготовиться к дебатам.
– Я отказываюсь быть заключенным в собственном доме! Где мой вертолет? Быстро подайте мне «Марин-1»! Обеспечьте вертолеты сопровождения!
– Но как на это посмотрят?
– А мне плевать!
* * *
– Я хочу сделать заявление, – сказал пресс-секретарь репортерам, собравшимся в пресс-центре Белого дома. – Президент простужен. Они с первой леди решили остаться на выходные здесь, в Шангри-ла.
* * *
Темнело. Скраббс прочесал все пространство вдоль периметра сцены. Подкоп сделать не удастся. Но как иначе попадешь внутрь?
Он вычитал из программки, что Кэти Карр, одна из его именитых жертв, собиралась петь государственный гимн. Банион должен был выступить последним. Надо во что бы то ни стало переговорить с ним до выступления. Скраббс внимательно изучил программку. Хор Благородных Северян? В программке было напечатано их фото в маскарадных костюмах.
Скраббс снова предстал перед охранником.
– Я из хора Благородных Северян. Отстал от остальных на автобусной станции. Так где мы переодеваемся?
Охранник взглянул на планшет.
– Тент Ф. Это вон там.
Скраббс подошел к огромному тенту, расположенному сбоку от сцены. Поскольку он находился за кордоном охранников, пропуск Скраббсу не потребовался. Сделав глубокий вдох, он вошел внутрь. Там было человек пятьдесят – некоторые уже облачились в костюмы «северян», состоящие из серебристых трико и масок с миндалевидными прорезями для глаз и щелочками вместо ушей. Скраббсу была хорошо знакома эта униформа: он сам носил ее много лет назад, когда только начинал в МД-12.
