2
- Ну что, мам, как спала?- нарочито бодро спрашивал сын
- Да так... никак,- мрачно, вытирая здоровой рукой слезящиеся глаза, ответила Анна Ивановна.
- Как это "никак"... тебе лучше?- удивился сын, ведь в предыдущие дни мать после ночи обычно жаловалась на боли, или на то, что медсестру не могла дозваться.
- Володь, ты мне глаза закапай?- попросила Анна Ивановна, не отвечая на вопрос.
Сын достал из тумбочки глазные капли, которыми мать пользовалась уже несколько лет, взял пипетку... Стали развозить завтрак.
- Ну, что мам, поедим? Сегодня манка.
- Не хочу я, сынок
- Эт ты брось, надо есть... Она не горячая, я попробовал.
Сын терпеливо кормил мать с ложечки, она несколько раз поперхнулась, закашлялась:
- Всё... не могу больше... кхе-кхе... горло узкое стало, не лезет...
Анна Ивановна съела не более четверти порции. Другие больные, возле которых дежурили родственники, тоже с переменным успехом принимали пищу, "тяжёлым" её просто впихивали в рты. У кого же никого не было... таких в палате было две. Одна с грехом пополам могла поесть сама, вторая... К ней, когда уже собирали посуду, подходила медсестра, несколько раз тыкала в рот ложку с уже остывшей кашей...
Кровать рядом с Анной Ивановной освободилась – её обитательница пошла на выписку. Койка пустовала не более получаса. Едва заменили постельное бельё, как в палату на каталке завезли в сопровождении нескольких родственников крупную, внешне цветущую... Язык не поворачивался назвать эту женщину старухой, даже пожилой: у неё сохранились во всей красе пышные женские формы, и по настоящему здоровый цвет лица. Родственники шумно хлопотали вокруг, положили в тумбочку фрукты и прочую провизию... но минут через десять все распрощались... Оставшись одна, новая соседка попыталась дотянуться до чашки с соком, которую ей приготовили перед уходом родственники... Дотянуться, дотянулась, но удержать не смогла, уронила на пол...
- Что это там грохнуло?- вздрогнула Анна Ивановна.
- Это я уронила... извините,- виновато отозвалась новая соседка.- Вы мне не поможете?- почти моляще попросила она сына Анны Ивановны.
- Да-да, конечно,- сын собрал черепки разбитой чашки, налил сока в другую, подал...
Соседку звали Елизаветой Михайловной, но Анна Ивановна, узнав, что та моложе её на девять лет сразу стала звать её просто Лизой. Сначала Лиза излучала оптимизм, не сомневаясь, что здесь её непременно вылечат. Но где-то ближе к обеду, она захотела в туалет...
Единственную "грязную" услугу, которую медсёстры соглашались делать бесплатно – это днём ставить больным судно. С Лизой случился конфуз. Когда она вызвала медсестру, та оказалась физически не в состоянии подложить под неё "утку".
- Господи... сколько вы весите?!- с изумлением воскликнула медсестра, не сумев даже приподнять больную.
- Сто три,- смущённо ответила Лиза.
- Я вам что... Геракл, что ли?... Нет, я вас ворочать не буду... Вызывайте родственников.
Медсестра всё-таки кое-как подотнула "утку" и ушла, держась за поясницу.
- Что же мне делать,- со слезами жаловалась потом Лиза Анне Ивановне,- Мои совсем не могут со мной сидеть... у них же работа... Что ж мне теперь под себя ходить?
- И под себя сходишь... мы тут все ходим,- угрюмо отвечала Анна Ивановна.- А ты что это, в самделе, сто три весишь?
- Да... У меня кость крупная. Хоть и не кажусь очень толстой, а вешу много.
- Не бойся, здесь быстро похудеешь... кусок в горло не полезет,- пессиместически предположила Анна Ивановна.
Несмотря на "чёрный" юмор Лиза прониклась доверием к Анне Ивановне, как растерявшийся человек инстинктивно тянется к более стойкому, опытному...
Тем временем больным делали уколы, ставили капельницы. Больница, медперсонал выполняли только "технические" функции, почти все лекарства приобретали родственники больных. Анне Ивановне прописали капельницу. Медсестра с большим трудом "попала" в вену на её тонкой старческой руке. Пока "работала" капельница, сын придерживал руку матери, чтобы игла ненароком не выскочила. Кроме капельницы, её и "кололи", и кормили таблетками. Потом пришла врач, специалист по лечебной физкультуре. Она показала упражнения для разрабатывания поражённых конечностей. Анна Ивановна пыталась прилежно выполнять эти упражнения... но у неё почти ничего не получалось.
- Ну что, мам, размялась?- спросил сын, после того как мать "позанималась".
- Баловство всё это... Ты у врача был?
- Был.
- Ну, и что сказала?
- Говорит, процесс выздоравливания будет долгий. Сначала необходимо пройти полный курс лечения здесь, потом дома.
- Это я и без неё знаю,- недовольно отреагировала Анна Ивановна.- Тебе на работу когда?
- Да ты об этом не беспокойся, я в вечернюю смену сейчас.
- Это не дело... Ты что до обеда здесь, а после обеда работаешь?... Я-то думала ты отпросился.
Сын отмахнулся и пошёл мыть посуду. Когда пришёл, мать заставила его внимательно себя выслушать:
- Пока помню... Там у меня в ванной стирального порошка двадцать пачек припасено. Пополам с Лидой разделите... Варенья наварила... тоже разделите.
- Да ты что мам, сама ещё стирать будешь, да и варенье съешь...- пытался весело возражать сын.
- Помолчи... не перебивай...- Анна Ивановна с трудом глотала воздух,- а то забуду... Деньги там у меня... в сумке остались... не помню уж сколько. Что вы мне тут на лекарства истратили... возьмите... что останется тоже разделите. Ну, а книжка под ковром у меня, Лида знает... тоже пополам... немного там... уж сколько есть...
- Ну мам, ну хватит,- пытался остановить её сын, но Анна Ивановна упорно продолжала.
Она перечислила все свои вещи – кому что: детям, внукам, племянникам... в конце устало добавила:
- Квартиру только не продавайте... лучше сдавайте.
Анна Ивановна заставила сына повторить своё устное завещание. Тот сделал это с неудовольствием, многое напутал, забыл. Анна Ивановна закашлялась в негодовании, и сын поспешил исправиться. Лиза всё это время взирала на соседку с ужасом.
- Вы что же совсем не верите, что вас вылечат?- наконец не выдержала она.
- Не верю...- отрезала Анна Ивановна, и помолчав добавила.- Да и незачем.
- Что незачем?- не поняла Лиза.
- Вылечиваться мне незачем.
- Ну что вы... как же это... надо просто собраться, всю волю в кулак и заставить себя бороться за жизнь!
- Вот когда в следующий раз на "утку" захочешь... соберись в этот самый кулак...- Анна Ивановна раздражённо скосила глаза на повернувшуюся к ней и лежащую на боку соседку – сама она повернуться без посторонней помощи не могла.
Об этом вспомнил сын:
- Давай, ма, на боку полежим?
- Как хочешь,- равнодушно ответила Анна Ивановна.
- Надо... а то пролежни будут,- он осторожно повернул мать на бок и подложил подушку, чтобы она вновь не оказалась на спине.
3
Дочь меняла сына сразу после обеда. Во время "пересменки" происходило и гигиеническое обслуживание на половину недвижимого тела Анны Ивановны. Сын ворочал стонощую при слишком резких движениях мать, а дочь подмывала...
Когда сын ушёл, Анна Ивановна повторила "завещание" дочери. Когда та тоже попыталась возражать, мать и её заставила всё выучить на память. Дочь, тем не менее, не унималась:
- Мам, ну ты даёшь. Вон Лиза говорит, нельзя так откровенно надеяться на худшее, надо...
- Ты не Лизу, меня слушай,- перебила Анна Ивановна.- Ох хо-хо... С Катей-то так и не помирилась,- она вспомнила о младшей сестре, с которой уже несколько лет находилась в ссоре.- Потом передай ей, что я всё ей... что я очень хотела её видеть.
- Сама и скажешь... вот выпишишься...
Дочь оставалась до ужина. Покормив мать и снарядив её в памперс, она уезжала домой. Также уезжали и большинство прочих "сиделок" больных, которые были в состоянии позвать в случае надобности дежурную медсестру.
После обеда и к Лизе пришли... сразу трое: сноха, племянница и её муж. Они были веселы, принесли множество продуктов, видимо помня каким отменным аппетитом отличалась Лиза до того. Лиза с готовностью откликалась на их оптимизм... Племянница с мужем ушли, а сноха осталась, потому, что стала свидетельницей, как обихаживали дети Анну Ивановну... Она поняла, что свекровь стесняется попросить её... она всё сделала без её просьбы. Лиза невероятно смущалась... а потом со слезами благодарила. До ужина всё-таки сноха не осталась, но медсестре заплатила за излишние усилия по переворачиванию совсем не старушечьего тела свекрови.
После ужина, когда в палате, кроме больных остались только сиделки у "немых", Анна Ивановна спросила Лизу:
- Что ж это, столько народу к тебе ходит, а посидеть некому?
- Ой, что вы... Да разве они могут. Они живут в таком ритме, у них такая насыщенная жизнь. Мой сын... он научный работник, у него минуты свободной нет.
