- Что ж это, столько народу к тебе ходит, а посидеть некому?
- Ой, что вы... Да разве они могут. Они живут в таком ритме, у них такая насыщенная жизнь. Мой сын... он научный работник, у него минуты свободной нет.
- Ты что само-то грамотная, что ли? Уж больно умно говоришь.
- Ну, как вам... Степени у меня к сожалению нет, но когда-то кандидатскую писала... не защитилась, правда.
- Ишь ты... Учёная, а дура... не поймёшь, что нам отсюда лучше в ящик, чем на выписку... И нам и родным лучше.
- Ну что вы опять... За жизнь надо бороться до последней возможности!- горячо возразила Лиза, совершенно не обидевшись на нелестное высказывание о себе.
- Борись. Вот только кто с тобой дома-то сидеть будет, если здесь уже на второй день никто не хочет? Ещё спасибо скажи, что у тебя сноха хорошая, а то бы так и лежала грязная. Думаешь, ты со своим центнером так же, как раньше, скакать будешь? С тобой ведь теперь кто-то всё время сидеть должон. Живёшь-то одна?
- Одна,- потерянно отозвалсь Лиза, осознавая слова соседки.
- Вот и я тоже... Что ж теперь детям всё бросить и возле нас сидеть? И сколь лет вот так-то? Они ж смерти твоей, как освобождения ждать будут... Как вот эти,- Анна Ивановна слабо махнула здоровой рукой в сторону, где дремала одна из круглосуточных сиделок.
- Ну, как же вы так... Нет... нас должны вылечить, так вылечить, чтобы мы могли жить полноценной жизнью!- упорно стояла на своём Лиза.
- У тебя деньги есть?
- Деньги... какие деньги... зачем?
- Какие-какие... большие. Чтобы тебя вылечили... как ты хочешь... полноценно?
- У меня полис... нас должны бесплатно лечить,- не очень уверенно ответила Лиза.
- Вот и говорю, что дура, хоть и учёная. А я вот с четырьмя классами, а кумекаю, что за тот полюс только в морг бесплатно свезут. Кого вылечат, тот не в таких палатах, и не в таких больницах лежит...- Анна Ивановна закашлялась, сначала тихо, потом кашель усилился...
Лиза хотела уже позвать сестру, но Анна Ивановна отрицательно замахала рукой...
Среди ночи больных, что были в сознании, разбудил какой-то шум. Это бегала и звала на помощь медсестру дочь лежащей в коме больной, потом забегала медсестра, дежурный врач. В коме больная лежала уже третий месяц и изо всех жизненных функций она выполняла только бессознательное потребление, переработку пищи и выделение продуктов переработки, которые убирали неотлучно находящиеся при ней родственники... Она скончалась.
- Ну, отмучилась...- сонно пробормотала Анна Ивановна.
- Господи... что же это! Я ведь с самого начала проснулась... её дочь минут пятнадцать сестру не могла найти, её на месте не было! Может, её можно было спасти, если бы сразу,- ужасалась и возмущалась Лиза.
- Да брось ты. Она и так, считай, мёртвая лежала, только родню мучила. Круглые сутки возле неё сидели. Они тоже отмучились, - Анна Ивановна вздохнув, закрыла глаза.
4
Сын Анны Ивановны подошёл, как обычно, к завтраку. Он выглядел уставшим, видимо не отдохнул как следует после вчерашней вечерней смены. На место умершей ночью больной поступила новая. Она была пожалуй самая "лёгкая" изо всех. Инсульт поразил у неё только одну ногу, все остальные органы действовали нормально. Её сопровождал сын средних лет, с лицом "не дурака выпить".
Наконец до больных снизошла и курирующая палату врач, женщина лет сорока, с невзрачным, безразличным лицом. Обойдя больных с дежурным вопросом "как самочувствие", она подошла к новенькой. Та заговорила с врачом необычайно громко, восторженным тоном, явно ставя целью, чтобы её услышала вся палата:
- Доктор, сколько может продлиться моё лечение!?
Что отвечала врач могли услышать только рядом стоящие и лежащие, зато громкоголосую больную...
- Нет, я не могу здесь быть больше двух недель... я работник РЭУ, меня там могут сразу на пенсию выгнать!
Стоящий рядом её сын таращил глаза да воротил нос от тяжёлого "палатного" духа. Тем временем его мать продолжала греметь:
- Как это кто? Никто. А разве обязательно, чтобы родственники сидели... Нет, мой сын не может... Поесть я и сама смогу, а в туалет... Разве медсёстры не помогут? Доктор, вы понимаете кто я? Я - коренная москвичка... я одна из первых активисток пионерского движения, комсомола... я была ударницей коммунистического труда. Вы должны создать мне условия...
- Какая энергичная женщина. Эта своего добьётся. Я вот так не умею требовать,- восхищалась новой больной Лиза.
- Ловченная... Такие везде вперёд лезут... без очереди. Небось партейной была, командовала. Ишь, и на работе её до сих пор держут, а ведь не многим меня моложе, выгнать боятся, скандал подымет... Нее, здесь тебе никто не подсобит, не у начальника, у смерти в прихожей,- негромко но зло проговорила Анна Ивановна.
Сын Анны Ивановны в это время поспешил за врачом, чтобы переговорить с глазу на глаз.
- Ну что вы, и так ужас после этой ночи, а вы ещё больше нагоняете... прихожая... скажете тоже,- недовольно отреагировала на слова соседки Лиза.
- Так оно и есть, прихожая... Ты сало-то уже начала скидовать, а то смотри и за деньги утку под тебя ставить откажутся.
Лиза ничего не ответила.
- Эй, Лизк, ты это, не обижайся... на меня не смотри, ты-то, может, ещё и выкарабкаешься, ты ж моложе меня... Я тебя чего задела-то. Я ведь таким как ты толстым бабам смолоду всегда завидовала, думала раз толстая, то питается хорошо. Сама-то я всегда худая была, а мужики на полных баб да девок больше смотрели.
- Да, не то, что сейчас,- легко отошла от обиды Лиза и заулыбалась,- Сейчас наоборот худые в моде.
- Да это ерунда... по телевизору только, а так тоже самое. А я вот голодала в молодости. Как в Москву в тридцать шестом приехала, так до самого пятидесятого году наесться не могла.
- Ой... а что ж так-то, голода вроде не было?
- Это у тебя не было. Родители небось грамотные, зарабатывали хорошо?
- Да, у меня и отец, и мать инженеры.
- А у меня подписаться не умели... в колхоз вовремя вступить не догадались, их и раскулачили. Детей много, поди прокорми, вот меня и отправили в Москву, дескать там сама прокормишься. Тут тётка моя жила. Она меня сначала в няньки к каким-то инженерам пристроила... Твои-то родители няньку не нанимали?
- Нет... никогда,- растерянно отвечала Лиза.
- А у тех голодно мне было. Ела, что от хозяев оставалось. Потом на фабрику устроилась, потом война, трудовой фронт – опять голод. Окопы рыли, рвы противотанковые, лес валили... Жрать хотелось, готова была корову целиком со шкурой съесть, а нас баландой из брюквы кормили. Поляки рядом с нами, пленные работали... всё удивлялись, как это женщины - и лес валят.
- А я в войну в эвакуации была, с родителями на Урале... У отца бронь, он на военном заводе работал. Помню трудно было, но то что вы говорите...- удивлённо качала головой Лиза.
Вернулся сын. Он выглядел чем-то сильно озабоченным. На вопрос матери ответил уклончиво и перевёл разговор на другую тему:
- Тебя Саша навестить хочет. В воскресенье, наверное, всей семьёй к тебе придём.
- Сашеньку не надо... ты что,- чуть не с испугом отреагировала Анна Ивановна, на возможное появление в палате внука.
- Почему это?- не понял опасений матери сын.
- Ты что, не понимаешь, что ли!?- Анна Ивановна закашлялась, и сын срочно приподнял ей подушку вместе с головой. Когда прокашлялась, с негодованием продолжила.- Что ему тут смотреть? Старухи кругом, как брёвна лежат... ссаные, сраные... Зачем мальчишке нюхать это?... Не хочу, чтобы он меня такую увидел...- Помолчала, не глядя на растерявшегося сына.- А так хочется взглянуть на него, хоть ещё разочек...- из глаз Анны Ивановны потекли слёзы.
Сменившая сына дочь тоже выглядела усталой – вот уже несколько дней, чтобы успеть к матери, ей приходилось отпрашивалась с работы. Тем не менее, она всячески изображала бодрость и пыталась "развлечь" мать... Но куда более успешно это делала вновь поступившая "пионерка", развлекавшая всю палату. Громким, иногда срывающимся на фальцет голосом она без умолку вещала о своём славном жизненном пути. Эта неисправимая активистка взахлёб рассказывала, как она в войну тушила во время бомбёжек "зажигалки":
- Всё эвакуировались, а мы...
- А вы, Анна Ивановна, тоже в войну в Москве оставались? Наверное тоже "зажигалки" тушили?- устав слушать "пионерку", спросила Лиза.
- Тушила... сначала.
- А потом?
- Я ж тебе говорила, трудовой фронт... когда немец ближе к Москве подходить стал. Я на фабрике работала, фабрику эвакуировали, и начальство с ней, и тех кто возле начальства крутился, и работниц, что поопытнее. Ну а нас, молодых, почти всех на трудовой. "Зажигалки" это ерунда, отстояла на крыше пока бомбят и домой беги, и поешь и отогреешься... С трудового не сбежишь.
- Всё равно страшно, ведь бомбы кругом падают.
