Ознакомительная версия.
Остановившись на крыльце, Ульяна Викторовна перевела дух. Посмотрела наверх и покачала головой. Ну куда такой домина одной-то? Совсем Инка с ума сошла. Кому строила? Зачем? Дело-то не к молодости. Дети разлетелись.
Ульяна вошла в холл и с порога поинтересовалась:
— Есть кто живой?
Никто не отозвался. Где-то в глубине квартиры работал телевизор. Ульяна оставила корзины и двинулась на звук. В холле зачем-то горел свет. Ульяна выключила. Заглянула в гостиную, там тоже хрустальным дождем горела люстра. Целых три лампочки, и, конечно же, все три — сотки.
— Денег куры не клюют, — проворчала Ульяна и снова устранила беспорядок. Нет, раньше не замечала она за сестрой подобной расточительности. Да, у Инны водились деньги, но оттого и водились, что им знали счет. Смутное чувство тревоги зарождалось в душе Ульяны во время обхода владений сестры. Проклятые ноги не давали двигаться живо, как раньше, в молодости. Как две тяжелые колоды — передвигались с трудом, а мысль, полная тревоги, бежала впереди. И еще, пока она разворачивалась в дверях гостиной, мысль уже летела на звук звякнувшей ложечки на кухне. Она догадалась, что и телевизор работает там же, на кухне. А есть и смотреть телевизор любит племянник Андрюшка. Все нутро Ульяны радостно всколыхнулось. Уж как она любила племянников, кто бы знал! В их младенчестве они месяцами живали у нее в деревне. Босиком бегали по грядкам, гоняли кур.
Ульяна доползла до кухни и остановилась как вкопанная: в кухне был не Андрюшка. За кухонным столом вольготно разместился чужой высокий мужик в синей атласной пижаме и дорогих велюровых тапках. Мужик и не заметил гостью, он весь был поглощен автогонками, которые транслировал спортивный канал. Гоночные машины визжали и то и дело ударялись о борт ограждения.
Ульяна перевела взгляд на стол. Мужику в пижаме жилось неплохо. На столе был выбор: пузатая бутылка коньяку, плоская, с мутной жидкостью, по цвету напоминавшей кофе с молоком, с ликером и водка в рифленой прозрачной бутылке. Кроме бутылок, на столе имелись синие, как сливы, невкусные маслины, в которых Ульяна проку не видела, но уважать уважала. Они подчеркивали статус сестры. Ветчина, нарезанная тонко, как любит Инна, и большой кусок копченой курицы. Этими деликатесами обычно потчевали ее, Ульяну, и она полагала, что яства покупались нарочно к ее приезду, и считала это справедливым. Когда-то она собирала теплые яйца из-под несушек и складывала их в особое лукошко в чулане — для племяшек. Копила к их приезду. И сестрице в город отправляла. И лучшие яблочки в тот же чулан, и огурцы. Поэтому мужик, уплетающий ее ветчину и ее маслины, беззастенчиво дегустирующий содержимое сестрицыного бара, мог вызвать у Ульяны только сугубо враждебные чувства. Но она сумела совладать с собой.
— Здоровеньки булы! — брякнула она откуда-то возникшее украинское приветствие.
Мужик повернулся на голос и в недоумении уставился на нее.
— Я гляжу, моя сестрица время даром не теряет, — заметила Ульяна и вдвинула в узкое пространство кухни корзину с вареньем. — А вы — новый гражданский муж Инны? Или как?
Ульяна распахнула холодильник и стала переставлять на полки варенье из корзины.
— А вы — родственница? — сообразил Верховцев и кинулся помогать.
Ульяна решительно его отстранила.
— Родная сестра Ульяна! — припечатала она.
— А я — Верховцев Владимир… — глядя в спину гостье, представился Верховцев. — Разве вам Инна не сообщила? Мы… в некотором смысле… живем вместе.
— Поняла уж, — угрюмо бросила Ульяна и покосилась на стол. Количество красивых бутылок, которые мужик в пижаме дегустировал в одиночку, напрочь сбило ее настрой.
— Не желаете присоединиться?. — любезно предложил подвыпивший Верховцев.
Ульяна шмыгнула носом. Ух, как ей хотелось сказать что-нибудь едкое этому типу, без году неделя появившемуся в Инкиной кухне и уже хозяйничавшему здесь, как у себя дома! Она покосилась на мясистый кусок копченой курицы, уже открыла рот, чтобы ответить гордо: «Не желаю!» — но в последний момент передумала. Кивнула:
— Присоединюсь.
Мужик засуетился, полез за второй рюмкой, не нашел, и Ульяна опять же властно отстранила его.
— Не трожь. Перебьешь посуду. Сама знаю, где взять. Достала рюмку, хлеба нарезала по-своему, крупно. Открыла банку привезенных огурцов.
— Что же, Инна не предупредила, что я приеду? — с ревностью в голосе поинтересовалась Ульяна после первой рюмки выпитой «Гжелки».
— А вы можете без предупреждения! — нашелся Верховцев. — Родная кровь! Сестра! Родней не бывает! Вы — в любое время. Мы рады.
Ульяна внимательно наблюдала за новым зятем. И это это Инна вечно подбирает каких-то убогих? И главное, поначалу, как слепая, не видит то, что видно всем и каждому.
Ульяна по-хозяйски подвинула к себе курицу, зачерпнула ложкой маслин.
— Давно вы тут… живете? — поинтересовалась.
— Пару месяцев уже, — с готовностью доложил Верховцев. — Я, знаете ли, супругу схоронил. Был безутешен…
— А сестрица утешила, — догадалась Ульяна, смачно вгрызаясь в курицу.
— Инна — редкая женщина, — отозвался Верховцев, не замечая ее язвительности. Подлил водки.
Ульяна свою норму знала, вторую рюмку приняла, бутылку сразу завинтила и в холодильник спрятала. Мужик в пижаме все равно пьет один коньяк. Нечего продукт зря переводить.
— А как дела у детей? — закинула удочку гостья. Она, конечно, потом все выспросит у сестры, но надо же знать, как этот дядька воспринимает детей.
— Нормально, — кивнул Верховцев. — Самостоятельные. Лизавета фотографии дочки постоянно присылает. Выросла.
— Черненькая?
— Мулатка. Глаза, что вот эти маслины.
— Да… — протянула Ульяна, задумчиво сворачивая в трубочку ломтик ветчины. — А ведь Умар совсем черный, сама видела.
— Чернее ночи, — подтвердил Верховцев.
— И ведь Лиза поехала с ним, — задумчиво и одновременно недоверчиво констатировала Ульяна.
— Полетела! — подтвердил Верховцев. — Любовь…
— Неужели же любовь? — усомнилась Ульяна. Она, смягчившись, вглядывалась в осоловелые глаза новоявленного зятя.
— А как же. не любовь, если уже второго ребеночка ждут? — хохотнул Верховцев и плеснул себе коньяку.
— Снова… ждут? — Ульяна была ошеломлена. Ну, сестрица! Ни словом по телефону не обмолвилась! Она там, в своей деревне, безнадежно отстала от жизни.
— Да они его сразу и сотворили, как только он сюда приехал. Пока наследника не родят, не успокоятся, — подтвердил Верховцев. — У них там, в Африке, с этим строго.
Ульяна долго молчала, качая головой. Верховцев хвалил огурцы и расспрашивал ее о хозяйстве. Но посторонние темы не лезли в голову. С лета не была она у сестры, и теперь ей казалось, что за это время, когда у нее самой ничегошеньки не изменилось, у сестрицы все встало с ног на голову.
— А Андрюшенька… живет со своей? — осторожно поинтересовалась Ульяна, забыв о курице и маслинах.
— На грани развода.
— Что ж… завел себе какую? — нерешительно принялась выяснять Ульяна.
— Вроде того, — кивнул Верховцев. — Да Инна казнится, что сама познакомила их. Женщина-то с ребенком, Ларисина подруга.
— Оксана! — догадалась Ульяна. — Ну надо же!
— Она самая.
Снова некоторое время Ульяна сидела отрешенная, молча глядя перед собой.
— Ну а Лариса? Как она? — встрепенулась Ульяна. — Мальчик у ней?
— Мальчик. У той все в порядке. Родила ребенка, вышла замуж. Он сам — с двумя детьми. Хорошо живут.
— С двумя детьми! — эхом повторила Ульяна, скорбно качая головой.
Что творится! Саму ее Бог миловал. Или наказал. Это как посмотреть. Дети Ульяны умерли в младенчестве. Все трое. Один за другим. Взамен дал племянников. Она им радовалась, как родным. А тут такое дело. На всех троих словно сглаз навели. У всех троих жизнь наперекосяк. Да и сама Инка снова вляпалась как есть!
Ульяна брезгливо наблюдала за осоловелым Верховцевым. Все внутри ее начинало бродить, как дрожжи. Она вздохнула и через ноздри выпустила жар. Ей не терпелось дождаться сестрицыного возвращения с работы.
* * *
Оксана высвободила руку и дотянулась до тумбочки. Будильник показывал половину пятого.
— Тебе пора.
Она повернулась к Андрею и провела пальцами по его бровям и носу.
Ресницы вздрогнули, Андрей улыбнулся, но глаз не открыл.
— Еще немножечко.
Он поймал Оксанину руку и прижал к щеке. Ее ладонь ощутила нежную колючесть его щеки. Оксана слегка пошевелила пальцами.
— Тебе нужно домой, Андрюша…
— Я могу прийти и попозже. Сегодня пятница.
— Я помню, что сегодня пятница и Кристина посещает массажный кабинет и сауну.
— Тогда в чем дело?
— Но маленькая девочка Юля не может ждать. Она томится в детском саду и ждет свою мамочку…
— Мы пойдем за ней вместе! — Андрей открыл глаза и стал хлопать ресницами по-детски трогательно.
Ознакомительная версия.
