Увидела тень у притолоки, замерла, отвесив челюсть.
Машинально закрыла за собой дверь и обернулась.
Дверь не заперла, притворила.
Нащупала выключатель, зажглась неяркая лампочка.
Леля стояла злобная, глядя на пришелицу пристальным взором.
То же самое выражение лица было и у сестры Никиты.
— Ты че, жива осталась? — пробормотала она. — А я тут бегаю, документы собираю для наследства… Ни хера себе… Явилась. С того света приползла! Никита же сказал, вы все окочурились!
— Ккакого… ннаследства? — пробормотала Леля.
— Такого! — пялясь на нее как на мертвеца, заорала сестра Никиты. — А ну, выметайся отсюда, пока я не разозлилась! Пока своих пацанов не позвала! Вон они у меня внизу там в машине!
И она достала из сумочки телефон.
— То есть как… выметайся?
— Квартира не твоя! А моя!
— Так, — сказала Леля и вытащила нож. — Сейчас я тебя убью, гадина! Быстро бросай телефон!
— Очумела? Совсем уже?
Никитина сестра была небольшая, но жирная и сильная. Слабую Лелю она могла скрутить легко. Но нож! Леля держала его острием вперед и готова была вонзить в любое место этой твари.
Баба поняла ситуацию и быстро положила телефон в сумку.
Леля приказала:
— А ну, паскуда (тут Леля выругалась, как ругались у них в Сергиевом Посаде, длинно и заковыристо), а ну, б…, говори, в чем дело!
— Ах вот оно что, — растерянно сказала тетка и даже бледно улыбнулась. — Вот оно что. Показалась во всей своей красоте! Правильно Никита говорил…
— Как это квартира твоя?
— А квартира наша, наследников. Моя и материна. По завещанию! Есть завещание, у нотариуса. С печатями.
— Наследников вашей бабушки?
— Прям, дура, — ответила эта грубая женщина со знакомыми интонациями своего брата. — Наследников Никиты!
— Кого? То есть как?
Леля даже опустила нож.
— Мы наследники Никиты! — нетерпеливо повторила баба. — Понятно? Можешь как хочешь размахивать ножиком. Он перед смертью подписал все нам! У нас все ваши документы!
— Пон-нятно… А. Это ты искала бумаги и устроила в квартире у меня разгром?
— Что я, чикаться буду с твоими тряпками?
— И не нашла.
(Все документы Леля унесла с собой, абсолютно все.)
— Не беспокойся за нас с нашей квартирой, все у нас в порядке.
— И когда же Никита успел сделать завещание?
— Не бойсь, успел, твое какое дело?
— Он же умер внезапно, — сказала Леля не запнувшись. — И он никогда не думал о смерти, никогда!
— Ну а тут подумал и вспомнил о том, что это квартира бабушкина, то есть наша общая. А не ему принадлежит, и тем более не тебе! Ты вообще никто, одна в квартире осталась! Поняла?
Ага, то есть она уверена, что дети умерли…
— Как же это, внезапная смерть и успел пойти к нотариусу?
— А он за два дня до того подписал! Когда он попросил у меня об одном деле, я ответила: подпишешь завещание на меня, я тоже для тебя все сделаю. Он согласился.
— Но я-то жива!
— Сейчас жива, завтра не жива, какое кому дело, — тетка вдруг кивнула кому-то за спиной Лели. — Леля обернулась. В этот момент баба кинулась на нее, вывернула ей руку, нож упал. Она наступила на нож и всей тушей прижала Лелю к стенке.
Леля стала молотить ногой куда попало, пинать тетку.
Сверху раздался громовый лай Джерика.
Джерик обладал идеально тонким слухом и понимал, что происходит внизу. Но зверь не мог ничего никому сказать и не умел отпирать двери.
— Помогите! — завопила Леля и тут же замолкла. Не дай бог, если Тамилла привела детей, они сверху услышат!
Тетка ловко зажала ей рот и приставила нож к горлу.
— Руки назад!
Надавила ножом. Нож тупой. Давила. Что-то потекло. А, это хлынула кровь.
— Будешь слушаться? Руки! Да не хватай ты меня!
Леля пыталась отнять нож от горла и порезала пальцы.
Нож тупой, но теперь уже все равно. Текло по рукам.
— Руки назад! Так… Правильно. Лицом к стене!
Она заломила ей руки за спину и долго пыхтела, связывала, чем? А, ножом порубила телефонный шнур… Который и Никита недавно подрезал…
Господи, когда это было?
Тетка хрипло дышала и была очень довольна.
— Сейчас я тебя зарежу, и все у нас будет в порядочке, — с наслаждением сказала баба. — Идем-идем тихо-тихо в ванную, там я тебя прикончу… Потом придут мои бандиты… Вперед!
Она развернула Лелю. Та не сопротивлялась и только молилась, чтобы Тамилла и дети не пришли сюда.
— Вот! — бормотала тетка, толкая всей своей тушей Лелю. Леля еле перебирала ногами, чуть не падая на каждом шагу. — А мы с матерью уже присмотрели себе дом за границей… На Кипре, десять минут от моря… Сад апельсиновый и хурма… Два этажа… Балкон. Нашли покупателей на свою квартиру и почти на твою… Они даже согласны ждать с оформлением полгода. Через полгода мы войдем в права наследства! А пока будут жить так… Только надо все выгрести и сделать ремонт… Да иди ты быстрее!
Она сильно стукнула ножом Лелю по голове.
Леля упала на колени.
— Ну что я, тут буду пачкать кровью? Вставай, сука!
Леля вообще легла. Кровь текла как густая волна.
Тетка с увлечением продолжала, стоя над лежащей Лелей:
— Вставай! Все равно ты проиграла! Мы наследники Никиты. Мы сами найдем куда деньги мимо положить. Да! Завтра должны рабочие прийти и все выкинуть. Я уже заплатила! Да я за свою квартиру любому голову скручу. Поняла? Киллеров у меня как грязи. За полкуска убьют. (Тут она что-то вспомнила и почти закричала в восторге.) Да и твой Сергиев Посад же тоже нам достанется! (Она от души пнула Лелю в лицо носком сапога.) Никита еще неделю назад к нам в гости незваный заявился со своей новой женой и сообщил, что вы все померли! И он дал адрес своей новой дачи! Сказал, что будет пока что жить там, в своем пустом большом доме. А мы стали спрашивать, когда ваши похороны, и он ответил, слышишь? Что он не будет вас собирать по моргам. Так он сказал за день до своей смерти. Смерть наступила в результате острой сердечной недостаточности. И его подруга с ним отправилась. Ты знала, что у него уже год была другая жена? Вот уж подарок судьбы нам бы был! И зачем ей наш урод понадобился? А сама была как весь парк юрского периода! Парочка та еще!
Тетка явно запыхалась и решила отдохнуть.
— И вы нагло ездили в Сергиев Посад в мой дом? — слабым голосом спросила с пола Леля. — А кто вам открыл?
— Твой! Это наш теперь дом. Приехали, действительно, сюрприз, все настежь, гурьба из дома прет с гробом нам навстречу, подарок. Я прямо перекрестилась, надо же, приехали!
— Из моего дома?
— Какую-то Лиду волокли… Лида, Лида… Плакали. Притворялись. Кто-то уже холодильник вдвоем наладился нести. Зеркало мы еле остановили.
— У Лиды бабушкино зеркало оставалось…
— Шкаф уже был весь вывернут. Книги выкинуты.
— Это моя сосе… Моя тетка неродная. Ужас какой…
— Ой, да не выеживайся. А ну иди, ползи. Всё.
— Но это ее половина, моя-то заперта была на три замка…
— Да нет, гуляли по всему помещению…
— Я дверь между нами заколотила…
— Гуляли-гуляли. Везде.
— Никита сказал, что будет пустой дом?
— Да! Как предвидел! Ну мы там все позапирали, всех выгнали…
— Тетя Лида небось от моего мужа коробку конфет приняла…
— Не мужа, не мужа. У тебя был фиктивный брак. Дети-то были не Никитины. Мы бы доказали в случае чего, если бы они остались живы. Никиту мы кремировали, но можно и наш с матерью анализ крови взять! Мы же родные были с ним!
— А отчего он умер?
— А, тебе напоследок все надо знать! Так слушай же! Последнее он мне по телефону сказал, что он жалеет, что нас с матерью не отравил, а теперь сам пускается в это путешествие. Я ему сказала: «Бон вояж». Счастливого пути. Я не поверила! Жена его уже мертвая лежит, он кричал. Каких-то конфет с ликером они с его женой по ошибке нажрались, а когда она стала подыхать, он ее начал спрашивать, что это за конфеты. Потому что не мог понять, что происходит. И с ним то же самое началось. Тогда она призналась, что захватила их из морозильника в его квартире. Сказал, как же так не узнал собственные конфеты, но в чужой обертке. Откуда, кричал, посторонние фантики! Пили чай, допились. Он бормотал — конфеты, конфеты с ликером. Антидотум он еще не изобрел, сказал. Противоядие. Спросил, зачем жена взяла эти конфеты из моей квартиры, я говорю, жадная слишком. Да, жадина, зачем взяла конфеты? Так он ее спросил, а она уже мертвая лежала! Тогда он сказал: рассказ Эдгара По. Сюжет по по. Бочонок амонтильядо. Вот его точные слова. Что значит по по?
— Господи, как? — воскликнула, приподняв голову, Леля.
Эта его баба прихватила из холодильника, из коробки «на сладкое» конфеты! В тот вечер, когда они уходили!
— Но ничего, — не слушая ее, кричала страшная тетища, — что сделал, за то и огреб высшую меру. Бабушку он убил? Убил.
