– Да глупее этого непроваренного мешочка собачьих соплей я ничего в жизни не слыхал, – прорвало вдруг Сомика. – Да я с этой тварью рядом был, и она только перепугала меня до светопреставления, а больше ничего.
– Вот как, мистер Терпуг? – переспросил Г. Ф. – А разве не ваш страх перед этим существом вдохновил вашу музыкальную карьеру? Возможно, зверю вы должны сказать спасибо.
– Я должен всех вас в психарню сдать, вот что я должен.
– Довольно! – крикнул Гейб. – Я еду. Поехали со мной или сидите здесь, мне все равно, но я еду к Тео. Глядишь, и существо удастся в живых оставить. Мэвис, можно взять твою машину?
Та швырнула ключи на стойку.
– Жалко, что я с тобой не могу, парнишка.
– Могу ли я к вам присоединиться? – вопросил Г. Ф.
Гейб кивнул и посмотрел на Вэл:
– Они твои пациенты.
Вэлери вжалась спиной в стойку:
– Там все обязательно взорвется, а когда полетят брызги, меня посадят в тюрьму. И я должна тебе в этом помогать?
– Да, – ответил Гейб.
– Почему?
– Потому что так правильно, потому что для меня это важно, а ты меня любишь.
Вэл смотрела на него долгую минуту, потом сдернула со стойки сумочку.
– Я поеду, но из тюрьмы ты от меня будешь получать только письма с угрозами.
Мэвис глянула на Сомика:
– А ты?
– Поезжайте. А на мне все равно блюза нависла.
Все направились к двери.
– Не беспокойся, милочка, – крикнула им вслед Мэвис. – Никуда тебя не посадят. Мэвис об этом позаботится.
Пока в городе не появился Стив, самым жутким доисторическим зверем на Центральном побережье был “кадиллак” Мэвис Сэнд 1956-го года. С откидным верхом, лимонно-желтого цвета, с огромной хромированной решеткой радиатора, которая, казалось, заглатывала дорогу не жуя, с позолоченными подножками, трепетавшими на ветру, точно бакенбарды на пружинках. Дневные завсегдатаи прозвали машину “Бананом”, а однажды, одержимые честолюбивым замыслом, изготовили огромную синюю наклейку “Чикита” и пришпандорили ее на крышку багажника, пока Мэвис хозяйничала в баре.
“Ну что ж, – сказала тогда Мэвис, более чем озадаченная подобным рвением, – это не первый банан, на котором я катаюсь, но размерами он бьет рекорд по крайней мере на фут”.
Даже в молодости Гейб не водил ничего похожего на “Банан”. Руля машина слушалась, как баржа, а тряслась и дергалась на ухабах и выбоинах, как идущая ко дну шаланда. Гейб случайно ткнул в кнопку электропривода и сложил крышу, а теперь никак не мог сообразить, куда нажимать, чтобы водворить ее на место.
Биолог засек “мерседес” Вэл на склоне холма, в стороне от главной дороги ранчо. Рядом стояли шесть других машин – сплошь спортивные вседорожники с приводом на четыре колеса, среди них два “блейзера” и два “субурбана”. У машин располагалась группа мужчин в черных тренировочных костюмах, самый высокий рассматривал их “Банан” в бинокль и говорил что-то в рацию или сотовый телефон.
– Может, следовало взять менее приметную машину? – пробормотал Гейб.
– А почему мы не поехали на вашей, Говард? – спросила Вэл, съежившаяся на переднем сиденье.
Говард, несгибаемый, как манекен, сидел сзади и щурился, точно попал на солнечный свет впервые в жизни.
– Я владею “ягуаром”. Превосходная кузовная работа, таких больше не делают, если не считать “бентли” и “роллсов”. Отделка внутренних поверхностей – под орех, с сучками.
– И не ездит, а?
– Извините, – ответил Говард.
Гейб остановил “Банан” у ворот для скота:
– И что мне теперь делать? Они на нас смотрят.
– Поезжай вперед, – ответила Вэл. – За этим мы сюда и приехали. – Ни с того ни с сего она вдруг осмелела.
Гейбу же нахальства недоставало:
– Скажите мне еще раз кто-нибудь, почему шериф не пристрелит нас вместе с Тео и Молли?
Вэл постепенно прониклась духом предприятия, понимая, что это единственный способ искупить то, что она наделала со своими пациентами.
– Я – психиатр, Гейб, а у тебя – ученая степень. Полиция не стреляет в таких людей, как мы.
– Ты шутишь, правда?
Тут вмешался Говард:
– Чтобы получить иммунитет от огнестрельного оружия ученая степень обязательна, или жизнь, посвященная науке, тоже засчитывается?
– Поехали, Гейб, – сказала Вэл. – С нами все будет в порядке.
Гейб посмотрел на нее, и она ему улыбнулась. Он улыбнулся в ответ – ну, вроде того, – и двинул “Банан” на пастбище, к пяти вооруженным до зубов мужикам, которые им совсем не обрадовались.
Тео обыскал всю пещеру, щелкая одноразовой зажигалкой, от которой забыл отказаться вместе с остальным пристрастием к траве. Похожий на храм зал был наглухо закрыт со всех сторон, если не считать входа, где их караулил Бёртон. Возвращась к Молли, Тео постарался обойти Морского Ящера по большой дуге. Молли караулила у выхода.
Снаружи Бёртон орал:
– Кроу, мы уже заперли твоих дружков! Это твой последний шанс договориться! Даю тебе пять минут, а потом мы пустим газ!
Тео в панике посмотрел на Молли:
– Нужно вывести отсюда этих людей, Молли. Как только влетит первая газовая граната, все будет кончено.
– Разве нам не нужны заложники?
– Для чего? Он не собирается вести переговоры. Ему нужен я и, возможно, ты – в мертвом виде.
– А почему ты не позвонишь кому-нибудь и не расскажешь все, что знаешь? Тогда у Бёртона не останется причины нас убивать.
– Я знаю только то, что видел. Линдер мертв, и с лабораторией его никто больше связать не сможет. Я уже сказал Вэл и Гейбу. А теперь они попались ему в лапы. Какой я идиот, что впутал их сюда.
– Прости, – сказала Молли.
– Подожди. – Тео вытащил телефон и набрал номер. На другом конце прозвонило восемь раз – Тео уже посматривал на индикатор батареи: осталось лишь четверть заряда, – и тут ему ответили.
– Гвоздворт, – сказал Паук, оставляя абонента в неведении относительно того, что тот позвонил офицеру информации Управления полиции.
– Гвоздворт, это Тео Кроу. Мне нужна твоя помощь.
– Неважный денек выдался, Тео?
Ну что за мудак, подумал Тео.
– Слушай, я в ловушке...
– Я знаю, в чем ты, Тео. Ты не забыл еще? Я знаю всё. На самом деле, я рад, что ты позвонил. Как раз хотел у тебя кое-что спросить.
Тео с трудом подавил в себе желание заорать на этого маньяка высоких технологий.
– Прошу тебя, Гвоздворт, я не знаю, сколько у меня батарейка продержится. Окажи мне услугу. Очень нужно.
– Сначала ты мне.
– Давай! – рявкнул Тео.
– Ну, в общем, мне позвонил Бёртон и сказал, что твоя соучастница называет себя Кендрой, Малюткой-Воительницей Чужеземья. Я тут пошарил, и выясняется, что в окружную психиатрическую клинику несколько раз поступала некая Молли Мичон. И оставляла адрес Хвойной Бухты. Вот я и хотел бы поинтересоваться...
– Это она, – сказал Тео.
– Ух ты – не шутишь? Не может быть!
– Вот она стоит, прямо тут. – Тео посмотрел на Молли и пожал плечами. – Слушай, ты предупреждал, чтобы я не совался на ранчо. Ты что – знал о подпольной сети Бёртона?
– Возможно, – ответил Гвоздворт.
– Не юли. Ты все знаешь. Я хочу понять – есть ли у тебя доступ к информации, которую можно использовать как улики: денежные переводы, чеки, оффшорные счета, журналы регистрации телефонных разговоров, все такое? То, что ты мог бы отдать прокурору штата?
– Ну и ну, Тео, ты заговорил, как настоящий коп.
– Ты можешь это достать?
– Тео, Тео, Тео, не глупи. Я не только могу это достать – у меня все это есть. Я собираю досье уже много лет.
– Ты можешь отнести его прокурору прямо сейчас?
– А что мне за это будет?
– Гвоздворт, он нас убьет.
– Говоришь, Кендра стоит рядом, а? Поверить не могу.
Тео содрогнулся – на полпути от паники к ярости – и ткнул телефон Молли.
– Скажи что-нибудь как Кендра.
Молли откашлялась и заговорила в трубку:
– Сдохни, гноесосный свинячий мутант! Во мне ты почувствуешь только вкус холодной стали!
– О боже мой! Это она! – простонал Паук.
– Она, она, – сказал Тео. – Ну – теперь ты нам поможешь?
– Мне нужна норвежская копия “Боевых малюток”. Она у меня будет?
Тео прикрыл микрофон и посмотрел на Молли:
– Норвежские “Боевые малютки”?
Молли улыбнулась.
– “Кендра VI: Боевые малютки на арене горячего масла”. Норвежская версия – единственная с полной обнаженкой во всех сценах на арене. Большая редкость.
Челюсть у Тео отпала. Так вот от чего теперь зависит его жизнь?
– Так есть у тебя копия или нет?
– Еще бы.
– Ты ее получишь, – сказал Тео в телефон. – Я приведу Кендру лично и голышом тебе прямо в кабинет, если ты начнешь шевелиться немедленно.
– Сильно сомневаюсь, – сказала Молли.
– Я отправлю файл в Сакраменто, – сказал Паук, – но едва ли тебе это как-то поможет. Даже если ты скажешь об этом Бёртону, он все равно прикончит тебя. Тебе нужны СМИ.
