— Вы не удивились, когда я сказала, что Костас хочет, чтобы президент кого-то помиловал, — медленно произнесла я. — Или когда я сказала, что меня похитил именно он.
— Айви почти с самого начала подозревала, что мы ищем человека из личной охраны президента или разведки, — Адам сидел на диване, сложив руки на коленях и не отводя от них взгляда. — Мы просто не знали, кого именно.
— Как… — начала было я.
— Айви пришла к охране президента, — вмешался Боди. — Первым делом после того, как вы с Вивви обо всём рассказали, Айви пошла к охране президента и попросила их оградить отца Вивви от Белого Дома.
Я помнила, что Айви упоминала о чём-то подобном.
Айви поговорила с охраной президента об отце Вивви. Отец Вивви тут же исчез с картины. Глядя на прошлое, я видела связь. Видимо, Айви заметила её с самого начала.
— Она подозревала кого-то из агентов и не рассказала об этом президенту? — спросила я.
— Именно поэтому она и не рассказала президенту, — ответил Адам. — Президента редко можно застать одного, а даже если бы ей удалось передать ему сообщение, она была уверена, что тот, кого мы искали, знал, что мы его ищем. Если бы Айви встретилась с президентом, а после его поведение хоть немного изменилось бы… — Адам покачал головой. — Айви не могла так рисковать.
— Что насчёт помилования? Вы не удивились, когда я сказала, что меня похитил Костас, и не удивились, когда узнали, что он просит кого-то помиловать.
Адам и Боди замолчали.
— Кого? За какое преступление? — произнося вопросы вслух, я была всё более и более уверенна в том, что они знали ответы.
— Он похитил меня, — медленно произнесла я. — Айви моя…. Она — моя семья, и она у него, — я чувствовала себя так, словно в любой момент могу начать дрожать, но мой голос был спокойным и резким. Совсем как голос Айви. — У вас нет права о чём-то умалчивать, — произнесла я.
Через несколько секунд Адам встал и вышел из комнаты. Он вернулся с толстой папкой в руке.
— Айви летала в Аризону, чтобы найти связь между судьей Пирсом и кем-то из личной охраны президента — или разведки. Она вернулась с подробной информацией о работе Пирса. Какие дела он слушал, а какие собирался слушать. Апелляции.
— Она нашла связь? — я знала, что ответ на этот вопрос — да. Она — Айви Кендрик. Конечно, она нашла связь.
Адам вручил мне папку.
— Дело о смертной казни. Во время совершения преступления обвиняемому было девятнадцать, он пережил травматическое повреждение головного мозга. Стоял вопрос о том, достаточно ли он вменяем, чтобы предстать перед судом.
Я открыла папку. Имя обвиняемого ни о чём мне не говорило, но, когда я увидела его фотографию, у меня перехватило дыхание. Глаза. Черты лица.
— Костас? — спросила я.
— Его сын, — подтвердил Боди. — Насколько мы можем сказать, Костас даже не знал о существовании парня, пока его мать не пришла с просьбой о помощи с расходами на адвоката.
Я подумала о том, как Костас сказал, что отец Вивви не был человеком чести. О том, как он говорил о людях, убивавших ради денег и власти. Я всё гадала, ради чего убивал он сам, и теперь я знала.
— Он отпустил меня, — выдавила я. — Он не собирался меня отпускать, но когда Айви сказала, что я её дочь…
Она попросила его, как родитель родителя. И он отпустил меня.
— Пирс должен был слушать дело его сына? — я попыталась сосредоточиться на папке.
— Насколько мы смогли понять, — сказал мне Боди, — Пирс предложил отменить приговор его сына, если Костас поможет убить председателя верховного суда. А когда они это сделали, судья не смог выполнить свою часть уговора.
Пирс изменил своему слову, и Костас убил его. Мне стало дурно.
— Айви сказала, что у неё есть программа, — я подумала об её обещании. — Она сказала, что если она будет пленницей Костаса, президент может пойти на сделку.
— Возможно, — через несколько секунд произнёс Адам. Вот только он не добавил, что он может этого и не сделать.
Он должен, — подумала я. — Должен. Но мы говорили о президенте Соединенных Штатов. Он не был должен ничего и никому.
— Мы должны её найти, — я снова вернулась к этим словам, к тикающим часам и уверенности в том, что если мы не найдем Айви, она может не выжить.
— Тебе нужно поспать, — поправил меня Адам. Он встал и подошел ко мне, опуская руку мне на плечо. — Президенту сообщили о происходящем. Он хочет найти Айви не меньше нас. Все, кто может её искать, уже ищут.
На этих словах Боди кивнул Адаму и ушел.
— Разве ты не пойдешь? — спросила я у Адама. Я могла принять мысль о том, что никак не могу помочь. Она мне не нравилась. И я точно не смогу уснуть. Но я могла поверить в то, что шестнадцатилетняя девочка была не так квалифицирована для поисков Айви, как те, кто уже искал её.
Но Адам работал на Пентагон. Он мог помочь.
— Ты не единственная, кто её любит, — мягко произнёс Адам. — Но я знаю, что твоя сестра хотела бы, чтобы я остался здесь. С тобой.
Я сглотнула.
— Ты назвал её моей сестрой.
— Привычка, — он выглядел так, словно мог на этом закончить. — Она хотела тебе рассказать, Тэсс. Несколько лет назад, как только она здесь обосновалась, как только получила возможность о тебе позаботиться, она хотела рассказать тебе правду. Она хотела, чтобы ты была здесь.
— А потом она передумала, — прежде чем я успела прикусить язык, с него сорвались слова. Айви пропала. Она исчезла, а я так на неё злилась — за то, что она это сделала, за то, что она меня бросила.
Снова.
— Она перестала приезжать. Почти не звонила, — я закрыла глаза. — Так и не объяснила, почему. Я не знаю, что я сделала не так, почему она уехала…
— Эй, — Адам поймал мой подбородок в свою ладонь. — Ты ничем не провинилась, Тэсс.
Я в это верила. Но тринадцатилетняя девочка во мне не могла. Айви бросила меня. Она была моей матерью и решила уехать.
Она решила остаться с Костасом. Я должна была быть за это благодарна. Она обменяла себя на меня, она меня спасла, она любила меня. Но я никак не могла отмахнуться от чувства, словно она снова выбросила меня.
— Твой дедушка попросил её уехать, — голос Адама ворвался в мои размышления. Его слова выбили воздух из моих лёгких. — Он сказал, что она — эгоистка. Что быть родителем, значит не думать о своих желаниях. Что она должна думать о том, что лучше для тебя, — Адам накрыл моё лицо своей ладонью. — Он отослал её, Тэсс, а когда она вернулась сюда, кое-что произошло, убедив её в том, что он был прав.
Что произошло? — я не стала задавать вопрос вслух. Это не имело значения. Пусть дедушка отослал Айви, но это она уехала. Это она не попрощалась. Она перестала звонить.
— Не было и дня, — мягко произнёс Адам, — когда она не думала бы о тебе.
Она должна была быть рядом. Я закрыла глаза, скорее чтобы не плакать, чем от усталости. Сейчас она должна была быть рядом.
— Идём, — произнёс Адам. — Тебе нужно отдохнуть, — он подтолкнул меня в сторону спальни, а затем — к кровати.
Прежде чем уйти, Адам буквально подождал, пока я сяду на край матраса.
Сон не пришел.
С каждой секундой, минутой, каждым часом я теряла время. Айви теряла время.
Посреди ночи я принялась измерять квартиру шагами: спальню, коридор, ванную. Дойдя до гостиной, я замерла в дверном проёме.
Адам не спал. Он склонился над столом, рассматривая что-то. Записку? Фотографию?
Чем бы это ни было, он опустил его в ящик. Он поднял взгляд, но не увидел меня. Судя по выражению его лица, я была готова поспорить, что он не видел ничего и никого.
На следующее утро ко мне пришла гостья. В дверном проеме комнаты Адама застыла Вивви. Кажется, целую вечность назад он вот так же стояла у двери моей комнаты, завернувшись в одеяло, желая зайти, но не желая просить об этом.
Я взглянула на свои руки, не в силах посмотреть ей в глаза. Мои запястья всё ещё были воспалёнными и покрасневшими. Моя кожа выглядела так, как я себя чувствовала.
— Я не хочу быть одна, — прошептала я. В тот же миг, когда я произнесла эти слова, Вивви пересекла комнату. Она обняла меня так сильно, словно объятья были контактным видом спорта.
— Ты в порядке? Вчера ночью ты звучала… так, будто ты не в порядке. А перед тем ты просто исчезла. Ашер сказал, что на прошлой неделе ты пошла на правительственный ужин. Генри рассказал, что там была твоя сестра, и что она увела тебя, но мы не могли понять, где ты, а ты не отвечала на звонки…
— Вивви.
Она с запозданием осознала, что всё ещё сжимает меня мертвой хваткой и выпустила меня, опуская руки.
— Айви отослала меня, — сказала я, произнося имя Айви так, словно к моей коже прижали кинжал. Было больно. Так и должно было быть. — Она хотела защитить меня, — продолжила я. Вот, что сделала Айви. Она не спрашивала, чего я хочу. Она не дала мне выбора.
