Дальше началось. Колян, пока мы в машине ехали, протрезвел окончательно, смотрю сидит весь, красный и в кармане какую-то бумагу мнет. А мне смешно. Привезли нас в отделение, ну мы рассказали, дескать к другу шли, в такой-то квартире живет, дома не оказалось, полезли на крышу — ждать, обратно спускались, ведро случайно задели, оно на трубе стояло, вот и вода из решеток. Ну, они позвонили Колянову однокласснику, выяснили у родителей, что действительно живет такой-то, в такой-то квартире, мент гад, мной представился. А нас еще обыскали. У меня пачку колес от кашля нашли, с травой термопсиса, копеечных, совершенно безобидных. Фигня, не то что транки, — Дэгэ посмотрел на Пита, — так они специального человека вызвали. Я остался, на меня специальный протокол составляли, а Коляна почти сразу отпустили. А потом спрашиваю: «Что это ты в кармане рвал?» Оказывается, ментовские повестки. Он в дружине от универа был, тогда еще были такие дружины по охране общественного порядка, и из ментовского сейфа спер целую пачку повесток, заполнил на всех своих друзей и собирался разослать. Эдакий сюрприз.
— А менты?
— Менты не нашли. Во-первых, он разорвал, во-вторых, в подкладку засунул.
Крис вышел из кухни комнату — место чистое от людей и разговоров, потому что туда отправили спать Нику, и она уже лежала в постели, играя с разноцветным меховым ежиком.
Постелью назывался пружинный матрас без ножек, их у Дэгэ было три: днем, сложенные друг на друга, они служили диваном, а вечером становились тремя полуторными кроватями. Интерьер комнаты Дэгэ, как и саидовской в Алма-Ате, был весьма лаконичен: кроме этих матрасов, телевизора на каталке и ковра, мебели не было. Все шкафы были встроены в дальнюю от окна стену. На одной из стен висели картины — какие-то акварельные пейзажи, натюрморт со светящимися яблоками и восточным кувшином, выполненный крупными масляными мазками, и весьма забавный рисунок с тремя фигурами под названием «Собиратели хвороста».
На длинной стене даже разнородные работы не мешали друг другу. Другая стена была вообще пустой. А третью целиком занимало окно и дверь на лоджию.
— Ты еще не спишь? — спросил Крис.
— Еще рано. Никто не спит.
— Так это взрослые. Дети уже спят.
— Ты сказки умеешь рассказывать? — Ника хитро посмотрела на Криса.
— Есть такое дело. А мне говорили, что ты тоже умеешь.
Крис почувствовал, что и сам засыпает.
— Есть такое дело, — тоном Криса произнесла она.
— Так расскажи мне на ночь сказку
— Тогда я тебе сказку про молоко расскажу.
— Ну, давай про молоко.
— Жила в одной старой избушке хорошая-хорошая тетя. Женщина, у которой было три ребенка а отца у них не было. И прокормить тоже ничем… не было. Один сын, старший, был очень-очень высокий, второй пониже, а третий совсем маленький. Один умел петь под балалайку и колоть дрова. Тот, который старше. Другой — водить машину. А третий, маленький, рисовать на бумаге и играть на гитаре. Мать вообще-то любила двух сыновей. Маленького и большого. А среднего не любила. И вот, когда она состарилась, старшему было двадцать восемь, а младшему двенадцать.
— А среднему?
— А среднему восемнадцать. И вот однажды, когда они сидели на большой зеленой скамейке под деревом, состоялся разговор. Разговор состоял оттого, что мама должна пойти на ручей, чтобы вымыться и обедать. То есть она уже ушла. А вообще-то в это время продают молоко. А самый средний был самый глупый, а большой был средним по уму. И вот средний говорит: «Пора пойти за молоком». Когда мама подбежала к красивому синему ручью, она вспомнила о молоке. А младший уже взял молоко. Тогда она бросила бидон на траву и громко крикнула с восклицанием «Ах». Тут она услышала громкие звуки и увидела старика и мышь. И она начала бить их и кричать.
— Зачем? — спросил Крис.
— А они очень сильно шумели. А в это время идет младший сын и свистит в свой любимый зеленый свисток. И она начала утихомиривать старика. А он почесал в затылке и говорит: «Чего вы меня то хвалите, то ругаете?»
А мать их, лучше я буду называть ее по имени, скажем, Марфа. Пусть Марфа, ладно?
— Ну, Марфа так Марфа.
— А Марфа говорит: «Чего ты кричишь?» Младший сын снова засвистел в свой свисток, и все стало ясно. И, наконец, они уселись за стол и начали пить молоко с самым вкусным в мире салатом. А потом все уехали в Голландию, может, кто-то в Голландию, а кто-то в Америку, лишь младший сын остался дома, и впереди у него было много разных приключений.
— Ну, какие например?
— Например, он вышел и поехал за принцессой, чтобы жениться. Он ехал по дороге и свистел в свой зеленый свисток. И всем все становилось ясно.
«Мне бы такой зеленый свисток», — подумал Крис.
— Ладно, хватит, теперь ты расскажи.
— Хорошо, только сейчас у меня все сказки грустные.
— Расскажи грустную.
— А ты плакать будешь. — Кристофер прекрасно понимал, что все эти сказки, а тем более разговор для нее лишь игра, ничуть не менее интересная, чем сама сказка, ему же в эту игру играть не составляло никакого труда.
— Не буду… Я что, маленькая совсем?
— Про кого тебе рассказать?
— Ну… — Ника задумалась, — про человека и про ежа.
— Ну вот, слушай, — медленно начал Кристофер. — Однажды в одном лесу звери решили преподнести друг другу подарки. Стали выбирать того, кто подарки разносить будет. Медведя сразу отмели, потому что он, неуклюжий, не мог и слова связать, да и подарки мог перепутать, волк — слишком злой да и хулиган порядочный, лиса –хитра, подарки ей даже доверить нельзя. В итоге выбрали ежа. Еж взвалил на спину мешок и поперся по лесу. Ползет, листьями шуршит. Подползает к дороге, видит человек идет. Остановился человек, на ежа смотрит:
«Чего еж, тащишь?»
«Да вот, подарки зверям.»
«Давай я тебе помогу.»
Положил человек ежа в карман и пошел сам разносить подарки. Но звери перепугались человека и попрятались. Так никто подарков и не получил.
— Неправда, — звонко произнесла Ника.
— Почему же это неправда?
— А еж колючий, и в карман не влезет.
— Ну, у того человека были специальные карманы и специальные рукавицы. Знаешь, такие большие, ежовые. С той поры и говорят, когда человек что-то крепко держит: держать в ежовых рукавицах.
— Все равно неправда. Он принес подарки.
— Ну, раз ты знаешь, расскажи мне сама.
— Ежик приполз в лес и принес подарки.
— И что же он подарил?
— Медведю — мед, — начала перечислять Ника, — волку конфету, лисе… новую кофточку.
— А зайцу?
— А зайцу — куклу. Он маленький, любит в куклы играть.
Ника засыпала. И утаскивала за собой Криса.
Проснулся Крис от храпа. Ника так громко храпеть не могла. Храпел Пит в другом углу комнаты. Он спал на полу, под лампой, в голубом спальнике, на котором словно крыша лежала книжка, а рядом с ней торчал длинный Питов нос, видимо и производивший эти страшные звуки.
Крис подполз и аккуратно, рукавом лежащей рядом рубашки заткнул его. Тогда Пит выволок из спальника руки, несколько раз хлопнул себя по лицу, пробормотал что-то невнятное, развернулся и храпеть перестал. А Кристофер, выключив лампу, выполз на кухню. Там вокруг стола, на котором горела, словно на спиритическом сеансе, свеча — те же. Плюс приехавший на велосипеде Ян. Лишь Дэгэ сидел в стороне, возле окна, перед попискивающим компьютером.
«Хорошо иметь большую кухню. Хорошо иметь такой дом. Жить в нем, принимать гостей и никуда не ездить. Музыку играть, книжки писать».
— Ты, Крис, навел меня на одну интересную мысль, — сказал Дэгэ, оторвавшись от клавиш и развернувшись к гостям. Я же тут новую книжку делаю. Про пипл. Уже три листа написал. А тут решил, дай-ка я ее «Буквице» продам. Или «Гоблину».
— Думаешь, купят?
— То-то и оно. Чтобы издательство схавало, рефлексии не нужны. Им, однако, динамика нужна, экшен. Или хотя бы заявку написать, чтобы экшн был.
— Ты про этих моих бандюг?
— Не совсем… Бандюги не пойдут, им же в серию книгу впихнуть нужно. А твои похождения не дотягивают. Детектив — не детектив, фэнтэзи не фэнтэзи.
— Но можно взять за основу… Потом эти глюки. Я же не все рассказывал. Если их расписать.
— А ты уверен, что это глюки? — спросила вдруг Ленка.
— Я сам задаю себе этот вопрос. И не отвечаю. Реальность одна — здесь и сейчас.
— Здесь и сейчас, — проговорил Дэгэ.
Он снова повернулся к машине. А вскоре старенький принтер с гудением и жужжанием выдал страничку. Дэгэ протянул ее гостям.
ЗАЯВКА НА РОМАН
условное название
ХИППИ-НИНДЗЯ
Главный герой, назовем его Кристофер, едет по трассе. Типичный хиппи. Встречает немного необычную герлу (девушку), трахается (вступает в половую связь) с ней.
После этого начинают происходить странные вещи. Он ощущает в себе необратимые изменения. Крис становится сильнее физически, зрение обостряется, реакция становится мгновенной. Он чувствует себя другим человеком. (Как выясняется впоследствии, девушка заразила его геновирусом «Ниндзя», распространяющимся через кровь или половым путем, который исследовали в спец-лабораториях, сама она — дочь убитого спецслужбами исследователя, и за ней тоже идет охота.)
