Ознакомительная версия.
Со временем, решив основные проблемы с осязанием, Генри увлёкся обонянием и вкусом. Что им двигало? Всё та же естественная потребность человека в как можно большем количестве ощущений. Вот Ослик и хотел обеспечить «абонентам» максимально полный «пакет услуг». В условиях диктатуры и всеобщего преклонения перед авторитарным лидером – чем больше ощущений, тем лучше. Даже искусственные ощущения (по сути вымысел) придают людям любопытства. Из этого Ослик и исходил. «Вымысел», которым он занимался, по его мнению, как раз и должен был стимулировать желание перемен.
«Виртуальный клон» переехал в Кирибати и вскоре вышел на рынок – как CVI (с продуктом «Клубы виртуальной реальности»). «Клубы» вполне прижились и даже собрали немалую прибыль – как в Океании, так и на Западе, включая страны ЕС, Соединённые Штаты, Канаду и Австралию. Захаров строил планы на будущее, Джони подкидывал идей, а Тайка с Vi их реализовывали (на удивление храбро, в высшей степени профессионально и вполне успешно).
Не менее успешно шли дела и в Лондоне у Ослика и его друзей. Относительно Лондона и в целом Британии – воздействие «святых духов» (святые духи Ямала) на человеческий мозг словно ослабевало в стране с более высоким уровнем жизни и более развитой интеллектуально. И Лондон, и Британия в этом смысле были устроены так, чтобы как раз свести к минимуму влияние «святых».
Лобачёва вышла за Клода (Клод Вулдридж – известный антиквар и издатель). Она по-прежнему работала в «Анемонах», путешествовала по миру и писала романы. К 29-му году их набралось уже не менее пяти. Продавались они неважно, но в продажах ли дело? К примеру Джони Фарагуту нравились её книжки. Чудесные истории с элементами вымысла и счастливым концом. Наташа и Джони познакомились через Ослика, дружили на расстоянии и виртуально, но опять же – разве измеришь духовную связь?
Собака Софи окончила университет и школу искусств. В какой-то момент к её увлечению музыкой (Power Noise и разновидности) добавилась живопись, архитектура и «гончарный круг» (как смеялся Ослик). Он с удовольствием купил ей этот «круг» (гончарное оборудование и материалы) и впоследствии даже коллекционировал её поделки: тарелки, горшки, кувшины и копии старинных амфор.
В 28-м году они отыскали, наконец, могилу Марка в Москве и перенесли её в Ширнесс. Теперь и Марк («Марк Марронье» – жертва российской пенитенциарной системы) «жил» с ними. «Даже в смерти (хотя бы в смерти), – размышлял Ослик, – хочется чистоты и покоя».
Софи то и дело что-нибудь лепила для Марка, так что вскоре вышел настоящий памятник. Памятник потерянной любви, а заодно и всем мученикам путинского режима. Скульптура напоминала перевёрнутую букву «Х», утыканную лепниной и размером с человеческий рост. В своём роде крест, облепленный тарелками и кувшинами ручной работы. Крест сколотил сам Ослик (из дощечек и уголков), в точности памятуя – кто он и что он («ослик Иисуса Христа»).
Со временем памятник всё больше обрастал поделками, пока облик его не приобрел гармоничности, и тогда словно заискрился всеми цветами радуги. «Радужная мистификация», – записала в своём дневнике Софи, а Ослик неожиданно встрепенулся и вдруг просиял: в самом верху сооружения красовался космический корабль! «Космический корабль пришельцев», – пояснила Софи. По замыслу этот корабль должен был забрать Марка Лунгу в счастливый мир небытия. «Прекрасный мир компьютеров», – припомнил Ослик (не без иронии, надо сказать, припомнил) рекламу компьютерного магазина в Москве (компьютеры и комплектующие) на Сухонской улице.
Да, так и было. А чуть правее космического корабля Софи приделала подобие астероида. Он красиво маячил на горизонте и словно приближался к Земле.
Тут-то Ослик и задумался об астероидах.
Об астероидах, метеоритах, да и вообще о небесных телах, путешествующих по галактикам (и время от времени во что-нибудь врезающихся). Задумался не впервые, зато всерьёз, и тут же озаботился: а не улететь ли в космос?
«И в самом деле, почему нет?» – запостит он днём позже свои размышления в Твиттере (глядя на университетский пруд из своего кабинета в Ширнессе). Размышления весьма печальные и касающиеся постепенной поляризации взглядов: от их разнообразия – к двум непримиримым. Опыты последних лет не оставляли сомнений – вряд ли люди договорятся. По сути, речь шла о неизбежном распаде системы, если под «системой» понимать более-менее ясный уклад земной жизни.
Сам же механизм (механизм распада), по мнению Ослика, выглядел так: по мере естественного объединения людей в сообщества (социальные сети, группы по интересам и т. д.) они всё больше утрачивают способность к дискуссии. Как следствие – группы отдаляются друг от друга (подобно расширяющимся галактикам), а дальше следует ВЗРЫВ. Во всяком случае, вариантов у «системы» не много: или она распадётся по естественным причинам, распадётся по недоразумению, или на Землю свалится небесное тело.
Небесное тело? Вот Ослик и не исключал, что вскоре придётся линять отсюда (а не улететь ли в космос?).
И в самом деле, почему нет?
Почему я сразу не догадался?
У пруда падал мокрый снег.
А, приземлившись,
Распадался.
Пытливая натура Ослика словно искала приключений. Между тем, «астероид», болтавшийся над усопшим Марком, был ничем иным, как аллюзией на астероид Апофис, к приёму которого готовилась Земля. Собака вычитала о нём в Guardian, вот и решила встроить в композицию.
Будучи ценителем живописи и искусства в целом, Генри повидал этих «композиций» – не счесть. Попадались и ничего, но большей частью они лишь радовали глаз. Глаз, ухо (музыка ласкает слух – по Моцарту) и тому подобное – всё те же пять органов чувств, но никак не ум. Ни уму, ни сердцу, по сути. Что та таблетка – половина от головы, половина от поноса.
«Таблетка» же Софи была как раз для ума. Собака будто ставила на весы две перспективы: умереть в дурдоме (падающий астероид – метафора диктатуры) или отправиться на другую планету (метафора свободы, свободомыслия, сопротивления – если хотите).
Хотим. Лена Гольц к тому времени (она же – Смит) оканчивала университет в Сорбонне (Париж I), и Ослик уговорил её попытать счастья в космической отрасли. Смотрите, что получается: Софи сочиняет композицию (игра воображения), Генри исследует её (детализация и анализ), а условная «Смит» (образование и свободный труд) идёт дальше и воплощает мечту на практике. Круг, как видим, замкнулся: от реальности к искусству, и вновь к реальности, но на другом и более высоком уровне осмысления.
По расчетам NASA траектория Апофиса в двадцать девятом году была вполне безопасной. Земле ничто не угрожало, зато и было над чем подумать. «Не сейчас, так позже», – рассуждал Ослик. Взять тот же Апофис. Уже при следующем подлёте (в тридцать шестом) его орбита существенно изменится. Так что, как знать – он вполне может и свалиться (на головы мирных граждан, «Здравствуйте, Мацука!»), а механизмов защиты – как не было, так и нет. Были возможности, способы, «частные методики» (и так далее), но универсального механизма не было.
Сказать по правде, Ослик терялся – за всю историю человечества люди не решили ни одной глобальной проблемы. Недоставало опять-таки механизма. Но для «механизма» требовалось нечто большее, чем извечное противостояние всех против всех. Запад противостоял востоку, север – югу, капитализм – его имитации, а демократия – диктатуре. Добавим к этому «внутривидовые» антагонизмы и реальное положение Земли во Вселенной.
«Механизм важнее действия», – не унимался Генри, а памятуя о правоприменении в РФ, всё больше паниковал. Единственное, что приходило в голову, – образ. В соответствии с этим образом Вселенная была воплощением диктатуры, а представители Земли вели с нею сепаратные переговоры. Иными словами, не было никакой оппозиции. Нации лишь делали вид. Разве что – «Гринпис» да Красный Крест (читай – Шендерович с Новодворской).
Как видим, Ослик не на шутку озаботился проблемой Апофиса – тут тебе и реальность, и метафора. Озаботилась и Смит. Шло время.
Устроившись в M.M.S., Катя в деталях изучила космическую механику и взялась за собственные исследования. Первым делом она пересчитала траекторию Апофиса по методике NASA, обнаружила там изъяны и разработала свою. В отличие от американских инженеров она учла ряд дополнительных параметров, включая различного рода космические флуктуации, вероятное изменение гравитации Юпитера и геофизические показатели Земли (постоянно меняющиеся под воздействием так называемого «технического прогресса»).
Выводы Смит были неутешительны: в 36-м году Апофис мог реально столкнуться с Землёй, вызвав сильнейший взрыв мощностью от двух до четырёх тысяч мегатонн с последующим запылением и неизбежным исчезновением большинства видов.
Ознакомительная версия.
