Айя кивнула.
– Ему хочется показать, что снять Юдзи с крючка – не пустяк. А Мэри догадывается, что происходит?
– Вряд ли. Эти белые девицы так глупы. Да мне-то что задело? Я забочусь о собственном сыне.
Мама-сан обозревала свои алые ногти. Люди сами приводят зло в этот мир. И нет большего зла, чем стремление матери, не считаясь ни с чем, спасти шею сынку-бандиту. Айя прекрасно понимала Маму-сан, она тоже была частью этого мира, поэтому она понимающе кивнула и улыбнулась.
Я скользнул на семь километров триста метров к западу, где Мэри на задворках города безуспешно пыталась поймать попутку. Мэри трясло. Столкновение с направленным в лицо холодным металлическим дулом стало самым мучительным событием в ее недолгой двадцатидвухлетней жизни – событием, поделившим ее пополам. Прежняя Мэри теперь уныло тащилась в хвосте нынешней. Радостную и удачливую Мэри заменила ее более жесткая, умудренная опытом версия. Теперь старой Мэри суждено таскаться по пятам за тысячами Мэри, уже прилепившимся к хозяйке, такими, как Мэри до первого поцелуя, или Мэри, впервые описавшая простыню. Многим из этих Мэри суждено было остаться в прошлом по мере того, как их хозяйка взрослела, но Мэри, которой ни разу в жизни не угрожали пистолетом, суждено теперь вечно влачиться по пятам новой Мэри.
Страдания Мэри заставили мои конечности онеметь от ужаса. Клянусь, я не позволю, чтобы это повторилось.
В баре Мама-сан суетилась над маленьким Кацу. Ей было приятно смотреть на двухлетнего внука. Теперь, когда карьера Юдзи завершена, Мама-сан нуждалась в замене объекта для своих честолюбивых мечтаний о покорении криминального мира.
Хотите, я расскажу вам об Айе? Встретив Айю сегодня, вы ни за что не поверили бы, что некогда она была порочной нимфоманкой, склонной к немотивированным взрывам ярости. Множество мужчин, включая подростка Юдзи, находили ее дух камикадзе весьма возбуждающим. Юдзи осеменил ее, а затем вышвырнул (на память Айя оставила ему сто семнадцать стежков, которыми Юдзи пришили верхнюю часть уха). И вот теперь из этой дьявольской куколки вылупилась образцовая мамаша.
Впрочем, отнюдь не материнство изменило Айю Первые месяцы после рождения ребенка были не лучшим временем в ее жизни. Она ногтями скребла стены, вынашивая планы подмешать денатурат в молочную смесь. Трансформация случилась, когда однажды после обеда Айя смотрела телевизор. Она включила звук на полную мощность, чтобы заглушить детские крики. И вот сквозь дымку, туманившую одурманенный лекарственными препаратами разум, Айя увидела на экране некоего юного актера. Восхитившись его точеным профилем, Айя подумала, а хорошо бы он шагнул к ней прямо с экрана и стал ее мужем. Она вообразила свадебную церемонию, и, к собственному удивлению, эта фантазия успокоила ее. Айя даже решила вывести Кацу на прогулку – впервые за шесть месяцев после того, как он появился на свет из ее утробы. Этим же вечером она ела лапшу, воображая, что это – особое лакомство, приготовленное для нее новым мужем.
Так и пошло. Каждый день рождал новые фантазии, и вскоре Айя стала проводить с воображаемым мужем каждую секунду. И у кого хватило бы духу обвинить ее в этом? Муж был заботлив, отзывчив, он предлагал Айе прекрасную замену унизительному положению матери-одиночки. Айя была счастлива. По сравнению с миром ее фантазий реальность казалась холодной и пресной. Даже сейчас, сидя за стойкой бара рядом с Мамой-сан, Айя воображала, как останется с воображаемым мужем наедине.
Я с ужасом наблюдал за этим самообманом, за этим отрицанием реальности. Нельзя так безраздельно покоряться миру фантазий. Впрочем, во всем этом было кое-что положительное – мир фантазий отвлекал Айю от мыслей о детоубийстве.
Тридцать две произвольные единицы, называемые минутами, миновали. Я разбирал духовку и следил, как Мэри движется по бетонному лабиринту по направлению в бару «Сайонара». Я кружил вокруг нее, снова и снова шепча: сверни, сверни, сверни. Бесполезно. Мэри была слишком захвачена страстным желанием увидеть Юдзи. Она не повернет назад.
Услышав стук в дверь, Мама-сан отодвинула стул и взяла на руки господина Бойанжа. Ей нравилось, когда его крошечное звериное сердечко билось рядом с ее. Мама-сан бросила взгляд на Айю, и они обменялись ядовитыми улыбочками.
Мама-сан отперла дверь, и Мэри ворвалась в бар.
– Как Юдзи? Где он? Здесь?
Волосы Мэри стояли дыбом, глаза яростно сверкали. Мама-сан впитывала ее муки, словно манну небесную или животворящие солнечные лучи. С добродушным материнским смешком она промолвила:
– Успокойся, Юдзи здесь нет. Он – в безопасном месте, не волнуйся. Позже я отведу тебя к нему.
Мэри испытала такое облегчение, что чуть не бросилась к Маме-сан на шею. Ее диафрагма выдавила рыдание. Мама-сан стиснула зубы. Последний раз она плакала, когда ей исполнилось восемь, и брат обезглавил ее котенка, засунув его голову в вентилятор.
– Я пошла к нему на квартиру, а там оказался этот человек с пистолетом. Он сказал, что ждет Юдзи, он сказал…
Слезные протоки Мэри истекали кровью, соленые капли текли одна из другой. Мама-сан раздраженно пристукнула ногой. Айя ухмыльнулась. Как же я хочу, чтобы мы с Мэри вместе проникли в иную реальность! Там мы увидим, как Мама-сан распадается на миллион уродливых кусочков. Мы проникнем в ее память и будем смеяться, наблюдая, как она танцует со своим отражением в зеркале, одинокая и пьяная. А сейчас Мэри горько рыдала.
Некоторое время спустя Мама-сан предложила Мэри принять ванну наверху, и они удалились, оставив Айю потакать персональной мании и качать Кацу в его складном кресле. Я мерил шагами кухню, пытаясь найти выход.
Прошлой ночью я совершил ужасную ошибку. Когда я понял, что Юдзи сошел с ума, то ошибочно решил, что теперь Мэри нечего опасаться. Я неправильно разобрал геометрические узоры четвертого измерения. Пока я спал в вагоне метро, жизнь Мэри снова подверглась опасности. Я должен был испепелить его в том заброшенном баре.
Я снова проник в гиперпространство, одновременно наблюдая за четырьмя разными объектами: Мэри и Мама-сан поднимаются по лестнице; Юдзи развалился на полу в баре «Лотос»; убийца в квартире Юдзи отжимается на одной руке; глава якудзы Ямагава-сан висит вверх ногами в шкафу, словно летучая мышь.
Уровень допамина Ямагавы-сан свидетельствовал, что он проспит еще несколько часов. Мама-сан ничего не предпримет, ожидая его звонка. Это означало, что пока Мэри в безопасности. Человек с пистолетом по кличке Красная Кобра устал ждать. Обученный убивать и увечить, он жаждал смерти Юдзи. Внезапно я увидел способ уничтожить Юдзи, не запачкав рук. Все, что от меня требуется, совместить пространственные координаты Красной Кобры с баром «Лотос».
Воодушевленный, я бросился вон из кухни как раз в то мгновение, когда Мама-сан выходила из двери, ведущей в ее квартиру.
– Ватанабе, – сказала она, – нужно прочистить один из туалетов. Возьми металлическую вешалку из раздевалки и попробуй что-нибудь сделать.
Мгновение я наблюдал, как молекулы кофеина, содержащиеся в ее чае, возбуждают постсинаптические мембраны. В неверном свете бара я видел собственное отражение в четырех хрусталиках – вверх ногами и в уменьшенном размере. Мама-сан и ее пес внимательно смотрели на меня. Они считали, что у меня в жизни нет иных целей, кроме прочистки их туалета.
– Чего ты ждешь? – спросила Мама-сан.
Хороший вопрос. Действительно, чего я жду? Не обращая внимания на хозяйку, я направился к дверям, случайно опрокинув по дороге папоротник. Земля и удобрения высыпались на ковер, но у меня уже не было времени, чтобы поднять горшок. Я должен был успеть на автобус.
Я карабкался на холм к дому Юдзи. Облака разошлись, холм заливали ультрафиолетовые лучи. Домохозяйки сплетничали и ели тирамасу. Младенцы наблюдали, как взрослые дяденьки в пушистых комбинезонах скачут по экрану телевизора. Любой человек ужаснулся бы, если бы узнал, что ему предстоит беседа с вооруженным бандитом. Только не я. Как только Красная Кобра узнает о том, что у нас общая цель, мы тут же станем друзьями. Я был уверен в этом. И ни капельки не боялся. Сколько можно дрожать и покрываться холодным потом?
Я переместился обратно в бар. Обратно к Мэри, которая лежала в ванне обнаженная. От горячей воды ее кровеносные сосуды расширились. Мне хотелось, чтобы это хрупкое спокойствие длилось вечно. Чтобы перед нами не расстилалось неизвестное будущее. Затем я одумался. Время должно идти вперед, если я хочу, чтобы Мэри достигла земли обетованной. До тех пор я должен тяжко трудиться, чтобы облегчить ей путь.
Наконец я добрался до дома Юдзи. Здесь, на холме, солнце палило нещадно. Против воли тело вздрогнуло. Тело дрожало и выделяло пот, биоритмы ускорились. К счастью, разум был тверд как скала.
Я проник в переговорную систему и проследил код Затем нажал три цифры и кнопку вызова. Ничего. Чудные штуки эти электронные коды. Я попробовал еще раз, нажав соседнюю кнопку. Звонок напротив квартиры 227 начал звенеть. Вот дерьмо. Скажу, что я – телемастер. Раздался щелчок, и Наоми Такахаси из квартиры 227 заверещала: «Наконец-то!» В следующий раз хорошенько подумай, прежде чем заставлять такую горячую штучку дожидаться, ты, глупец! Давай наверх! Быстрее!
