Ознакомительная версия.
– И это все, на что ты способен? – поинтересовался доктор Майерс, глядя на творение профессора Коула.
– Что ты хочешь сказать? – раздраженно спросил профессор, пытаясь разлепить измазанные клеем пальцы.
– Несколько простовато, не находишь?
– К твоему сведению, вышел совсем недурственный самолет. – Бросив презрительный взгляд на плоды усилий доктора Майерса, профессор добавил:
– По крайней мере, гадать, что у меня получилось, не приходится.
– И как понимать твои слова?
– Это вот как называется? Слон или что еще?
– Господи, это лошадь.
– Лошадь выглядит иначе.
– Что значит иначе? Черт возьми, лошадь как лошадь. Я хотя бы попытался изобразить что-то нетривиальное. Самолет всякий сделает.
– Отвали, Майерс. Как был напыщенным козлом, так им и остался.
За обедом общее настроение не улучшилось. Отмыв руки от клея, профессор Коул молча жевал с отстраненным и унылым выражением на лице. Доктор Майерс вел себя куда громогласнее.
– Все равно что вернуться в херов детский сад, – жаловался он. – Сколько заплатили этим клоунам-недоросткам, чтобы они попусту отнимали у нас время? И вообще, кто-нибудь слышал об этих «Хиггли Миггли» или как их там?
– Фирма «Хинглтон Пендлбери», – сказал доктор Дадден, – пользуется заслуженным уважением в деловых кругах. Лично на меня сегодняшний семинар оказывает весьма стимулирующее воздействие. Не следует отвергать методы только потому, что они кажутся несколько незрелыми. На подобных семинарах зиждется успех американского бизнеса.
– Херня собачья, – сказал доктор Майерс. – Во-первых, медицина – это вам не бизнес. И во-вторых, успех американского бизнеса – это миф. Да взгляните на их государственный долг. Вряд ли немцы или японцы станут в рабочее время возиться со спичками и ершиками для трубок. Да вся эта фигня однозначно указывает, в чем проблема американцев: в их безнадежном инфантилизме.
– Что скажете, профессор? – спросила доктор Херриот.
Она сидела рядом с Расселом Уоттсом, старательно держась от него на расстоянии.
Профессор Коул отложил нож с вилкой и мечтательно сказал:
– Через два года выйду на пенсию. Психиатрией я занимаюсь уже почти двадцать пять лет, и за это время она из серьезной медицинской науки превратилась в разновидность государственной службы, к которой нет никакого доверия. Психология теперь – козел отпущения любой болезни, которую обществу посчастливилось подцепить. И мне представляется совершенно уместным, что в конце своей карьеры я клею из газет аппликации – под руководством человека на десять лет младше моего младшего сына. Сегодня, – продолжал он, оглядев аудиторию, внимавшую ему с потрясенным вниманием, – у меня должна была состояться встреча в Министерстве внутренних дел, где предполагалась обсудить случай шизофрении у молодого человека, находящегося на моем попечении. Я единственный, кто может дать квалифицированное медицинское заключение по этому случаю, но встреча пройдет без меня. Таковы реалии современной психиатрической практики в Лондоне.
– Полагаю, больного хотят выписать? – спросил доктор Майерс.
– Да. Больничных коек не хватает, а его состояние в последние недели стабилизировалось.
– Навсегда?
– Нет. Только благодаря нашим усилиям.
– Так они его не выпишут?
– Надеюсь, что нет. Но такое возможно.
– Он опасен?
– Очень. – Профессор Коул устало поднялся и сказал:
– Пожалуй, пойду прилягу. Увидимся через полчаса.
Когда он ушел, доктор Дадден начал разливать кофе, фыркнув:
– Динозавр. Ему надо идти в ногу со временем.
– Не забывайте, что в отличие от вас, не все с восторгом принимают свободный рынок, доктор Дадден, – возмущенно сказал доктор Майерс.
– Придется принять, – ответил Дадден. – У вас нет иного выбора.
– Полагаю, ваша клиника процветает?
– У нас все нормально, все нормально.
– Не слишком много антирекламы?
Доктор Дадден перестал размешивать кофе.
– То есть?
– Меня интересует одна мелкая неприятность, которая случилась в прошлом году с тем молодым человеком. Его звали Уэбб, не так ли?
– Стивен Уэбб погиб в дорожной аварии. Это не имеет никакого отношения к моей клинике.
– Да, конечно. И все-таки это событие по-прежнему привлекает определенное внимание…
Доктор Дадден пожал плечами:
– Меня это не удивляет. Но и не беспокоит, по правде говоря.
– Возможно. – Доктор Майерс замешкался, словно собираясь поднять деликатную тему. – И все равно, я считаю, вам следует знать: я потребовал создать комитет для расследования этого случая. Вскоре вас об этом известят официально, в письменном виде.
Доктор Дадден замер с открытым ртом, не донеся до губ чашку с кофе. Лицо его побледнело.
– Понятно, – спокойно сказал он.
Доктор Херриот спохватилась, что тишина за столом слишком уж очевидная, и попросила Рассела Уоттса передать сахар. Он протянул ей лоханку с бело-коричневыми пакетиками, а другой рукой провел по ее бедру.
– Я более чем уверен, – прошептал он, – что твоя киска раскалилась.
– По-моему, пора возвращаться в конференц-зал, – сказала доктор Херриот, резко вскакивая. Голос ее прозвучал чересчур пронзительно.
Вторую половину дня участники семинара играли в изощренную игру «детки-пришельцы». С этой целью Тим Симпсон и Марк Макгуайр натянули над полом несколько веревочных кругов. Круги имели примерно двенадцать футов в диаметре, в центре каждого стояло ведерко, наполненное мармеладными фигурками.
– Вам может показаться, что это обычный мармелад, – сказал Тим Симпсон, – но на самом деле это зародыши внеземной формы жизни. Они только что приземлились у вас в саду, через тридцать минут вылупятся и превратятся в огромных, грозных чудовищ, способных уничтожить весь мир.
– Более того, – сказал Марк Макгуайр, – они уже излучают мощную и смертоносную радиоактивную энергию, так что всякий, кто войдет внутрь круга, погибнет.
– Есть только один способ уничтожить пришельцев, – сказал Тим Симпсон. – Они боятся воды. Погрузите их в воду, и они тут же погибнут.
Каждую группу снабдили ведром с водой и пятью веревками, длиной восемь футов каждая. Затем игроков известили, что в их распоряжении есть тридцать минут, чтобы переместить мармеладки из одного ведра в другое: при этом нельзя попадать в смертельно опасное радиоактивное поле, нельзя касаться руками ведра с пришельцами и нельзя вытаскивать его за пределы круга.
Доктор Дадден принял руководство своей группой.
– Давайте не будем торопиться, – сказал он. – Не будем пороть горячку и пять минут поразмыслим над стратегией.
– По-моему, все ясно, – сказал доктор Майерс. – Один из нас должен войти в круг и засунуть их в ведро с водой.
– Но он же погибнет, – сказал доктор Дадден.
– Ну и что? Он же спасет все население земли. За это стоит умереть, разве нет?
– Давайте кинем жребий, – предложила доктор Херриот. – Или вытянем спичку.
– Но вы же умрете, как только войдете в круг.
– Нам не сказали, что смерть наступает мгновенно. Возможно, у нас есть десять секунд, тридцать секунд или даже минута.
Доктор Дадден обратился с вопросом к Марку Макгуайру, и тот сообщил, что смерть наступает мгновенно; к тому же, человеческие жертвы противоречат духу упражнения. Вернувшись, Дадден обнаружил, что профессор Коул пытается завязать свою веревку петлей.
– Что вы делаете?
– Ясно что, – ответил профессор. – Надо накинуть на ведра лассо. Одной петлей затянем ведро с водой и втащим его на середину круга. Затем четверо с разных сторон накинут лассо на ведро с мармеладом, натянут веревки и приподнимут ведро, после чего мармелад просто надо будет высыпать в воду. Смотрите, – он показал на остальных, – они уже приступили.
Доктор Дадден задумчиво нахмурился.
– Может, и получится.
Задача оказалась на удивление трудной, и лишь минут через двадцать удалось накинуть четыре петли на центральное ведро. Все приготовились натянуть их по команде доктора Даддена.
– Отлично, – сказал он. – Теперь на счет «три» мы поднимаем ведро и…
– Можно мне кое-что сказать? – подал голос Рассел Уоттс.
– Что? – рявкнул доктор Дадден. Он был мокрый от пота, да и само задание начало казаться ему несколько нервным. – У нас осталось всего шесть минут.
– Ну, я просто подумал. Может, мы подходим не с того конца.
– В смысле?
– Ну, мы полагаем, что этим тварей надо уничтожить.
– Да?
– Но, может, стоит попробовать с ними договориться?
Кристофер Майерс с Сюзен Херриот отпустили веревки и с отчаянием переглянулись. Профессор Коул, напротив, казалось, не слушал. На его лицо вернулось сонное выражение. Он размышлял о пропущенной встрече, о пациенте-шизофренике, который находился на его попечении последние несколько недель, он спрашивал себя, что произойдет, если администрация больницы решит выписать этого человека.
Ознакомительная версия.
