Ознакомительная версия.
Обратно они вернулись короткой дорогой, через поля; английская деревня всегда была прекраснейшей в мире. Погода после полудня стояла чудесная, Джону нужно было поработать в оранжерее, а Ивонна воспользовалась этим, чтобы провести сиесту в саду. Он устроил ее в шезлонге, поцеловал и отправился за своими инструментами в пристройку.
* * *
Столяры выполнили свое обещание. Вся деревянная обшивка была закреплена. Антуан и Маккензи каждый у своего края стойки проверяли стыки. Все было сделано идеально, между брусьями не было ни одной щели. Наложенный в мастерской лак отшлифовали минимум шесть раз, чтобы добиться такого блеска. С тысячью предосторожностей, под бдительным безжалостным оком Энии старый кассовый аппарат был водружен на свое законное место. Луи уже принялся его драить. В зале маляры заканчивали отделку проемов, которые они отшкурили и загрунтовали ночью. Антуан бросил взгляд на часы, оставалось только закрыть все чехлами, как следует подмести и расставить по местам новые столы и стулья. Электрики уже крепили к стенам светильники. Вошла Софи с большой вазой в руках. Венчики пионов едва приоткрылись; завтра, к возвращению Ивонны, они как раз распустятся.
* * *
К югу от Фальмута отец показывал дочери скалы Корнуолла. Когда он подошел к самому краю прибрежного обрыва, чтобы указать на видневшиеся вдали берега Франции, она сначала не поверила своим глазам, а потом кинулась к нему на шею и заверила, что ужасно им гордится. Вернувшись в машину, она воспользовалась случаем, чтобы выяснить, можно ли ей теперь, когда у папы больше нет головокружения, съезжать по перилам, не получая за это нагоняй.
* * *
Время близилось к четырем, и почти все было закончено. Стоя у дверей, Антуан, Софи, Луи и Эния разглядывали результаты выполненной работы.
– Мне просто не верится, – проговорила Софи, любуясь залом.
– Мне тоже, – признался Антуан, беря ее за руку. Софи наклонилась к Луи, чтобы сказать ему кое-что по секрету.
– Через две секунды твой отец спросит меня, понравится ли все это Ивонне, – прошептала она на ухо мальчику.
Зазвонил телефон. Эния подошла и сделала знак Антуану: спрашивали его.
– Это она, хочет узнать, все ли закончено, – предсказал он, подходя к стойке.
Он обернулся, чтобы спросить у Софи, как она думает – понравится новый зал Ивонне или нет…
Он взял трубку, и выражение его лица изменилось. На другом конце провода была не Ивонна, а Джон Гловер.
* * *
Она почувствовала боль сразу после обеда. Но ей не хотелось тревожить Джона. Он так ждал этого момента. Деревенский пейзаж вокруг нее был залит солнцем, листва на деревьях медленно колыхалась под ветром. Как прекрасны ароматы зарождающегося лета. Она так устала, чашка заскользила из ее пальцев, но зачем пытаться удержать ручку, это всего лишь фарфор; Джон в оранжерее, он не услышит звона. Ей очень нравилось, как он подстригает вьющиеся розы.
Забавно, она только подумала о нем, и вот он уже показался в конце аллеи. Как он похож на ее отца, та же мягкость, та же сдержанность, та же естественная элегантность. А кто эта маленькая девочка, что держит его за руку? Это не Эмили. Она размахивает шарфиком, который был на ней в тот день, когда он повел ее на большое колесо обозрения. Она машет ей рукой, зовет.
Лучи солнца горячи, она чувствует, как они касаются ее кожи. Не надо бояться, все главное она сказала. Может, последний глоток кофе? Кофейник стоит на столике, так близко и уже так далеко от нее.
Птица пролетела в небе: этим вечером она полетит над Францией.
Джон приближался к ней, пусть бы свернул в лесок, сейчас ей лучше остаться одной.
Голова вдруг стала слишком тяжелой. Она позволила ей упасть на плечо. Лишь бы веки остались приоткрытыми, чтобы впитать все, что ее окружало, она хотела бы увидеть магнолии, склониться к розам; свет мерк, солнце уже не было таким горячим, птица улетела; девочка машет ей, и отец улыбается. Боже, как прекрасна жизнь, когда она уходит… и чашка упала в траву.
Она сидела очень прямо на стуле, склонив голову, у ног валялись осколки фарфора.
Джон бросил свои инструменты и побежал по аллее, выкрикивая ее имя…
Ивонна только что умерла в саду Кента.
Ивонне понравился бы лазурный небесный шлейф над кладбищем Олд Бромптона. Джон шел первым в траурном кортеже, Даниэль, Колетт и Мартина следовали за ним в один ряд, Софи, Антуан, Эния и Луи поддерживали Маккензи, безутешного в своем новом костюме. А позади коммерсанты, клиенты, все жители Бьют-стрит выстроились в длинную вереницу.
Когда они опускали тело в могилу, со стороны большого стадиона донесся невероятный хор воплей. В эту среду «Манчестер Юнайтед» выиграл матч. И кто сегодня мог бы возразить, что силуэт, идущий вон там по аллее, вовсе не тот великий игрок… Заупокойной службы не было, Ивонна этого не хотела, – всего несколько слов, чтобы сказать, что, даже умерев, она осталась с ними.
Церемония была короткой, как того и пожелала Ивонна. Все вернулись к ней в ресторан; это уже было пожелание Джона.
Общее мнение было единодушным, и, хотя Антуан плакал, следовало радоваться: ресторан стал куда красивее, чем она могла себе представить. Конечно, ей бы понравилось! Все расселись за столы и подняли стаканы в память Ивонны.
В полдень в ресторан зашли случайные посетители. Эния не знала, что делать, Даниэль подала ей знак: следовало обслужить клиентов. Когда они решили расплатиться, Эния подошла к кассе, не понимая, должна ли она пробить этот счет.
Джон, который, поднявшись со своего места, встал у нее за спиной, нажал на рычаг, и в зале раздался звон открывшегося ящика.
– Видите, она здесь, рядом с нами, – сказал он Энии.
Ресторан снова был открыт для посетителей. Кстати, шепнул Джон на ухо Энии, Ивонна однажды сказала ему, что если б ресторан закрылся, она умерла бы во второй раз. Энии не надо ни о чем беспокоиться, этим утром он видел, как она работает, мелькая между столиками и вроде бы никуда не торопясь, и теперь Джон уверен, что она вполне справится.
Она бы мечтала об этом, но где ей взять деньги, чтобы выкупить дело. Джон успокоил ее, деньги не понадобятся, они договорятся, она станет управительницей. Как Матиас в книжном магазине, он все объяснит. И потом, если ей понадобится помощь, он будет неподалеку. У Джона только одна просьба. Он протянул ей деревянную рамку из тонкого багета и попросил повесить эту фотографию над баром и никогда ее не снимать. Прежде чем удалиться – ему нркно было уладить еще одно дело, – Джон указал на свое пальто, висевшее на вешалке, и подарил его ей во второй раз. Пусть сохранит его, оно приносит удачу, верно?
Софи смотрела на Антуана. Матиас только что зашел.
– Ты пришел? – спросил Антуан, подходя к нему.
– Нет, как видишь!
– Я думал, ты будешь на кладбище.
– Я узнал обо всем только сегодня утром, когда позвонил Гловеру. Я старался приехать как можно быстрее, но ты же знаешь эти английские машины, которые даже ездят не с той стороны!
– Ты останешься?
– Нет, мне надо ехать.
– Понимаю.
– Можно оставить у тебя Эмили на несколько дней?
– Ну конечно!
– А как ты собираешься поступить с домом? Антуан глянул на Софи, та принесла пачку носовых платков для Маккензи.
– В любом случае, мне понадобится твоя комната, – заметил он, глядя, как Софи придерживает свой живот.
Матиас направился к двери, вернулся и обнял друга.
– Обещай мне одну вещь: не думай сегодня о мелочах, которые не получились, посмотри на все, что тебе удалось сделать, это же замечательно.
– Обещаю, – произнес Антуан.
* * *
Матиас зашел в книжный магазин, где его уже поджидал Джон Гловер. Джон подписал все бумаги, о которых они договорились в Кенте. Перед тем как уйти, Матиас поднялся на стремянку. Он взял книгу с самой верхней полки и вернулся к кассе.
Выдвижной ящик он починил, и теперь он не издавал того странного звука, когда его открывали.
Он еще раз поблагодарил старого книготорговца за все, что тот для него сделал, и вернул ему единственный имевшийся в магазине экземпляр приключений Дживса.
Перед тем как покинуть это место, Матиас должен был задать последний вопрос: так кто же такой этот Попино?
Гловер улыбнулся и предложил Матиасу забрать два пакета, которые он приготовил для него и положил у входа. Матиас развернул подарочную упаковку, в которую они были обернуты. В первом оказалась эмалевая пластина, а во втором – замечательный зонтик с резной ручкой вишневого дерева. Куда бы вы ни шли и где бы вы ни жили, однажды вечером может пойти дождь, сказал Джон, раскланиваясь.
Едва Матиас вышел из книжного магазина, Джон просунул руку в ящик кассы и вернул пружинку ровно на то место, что и раньше.
Поезд въехал в здание вокзала; Матиас бегом промчался по перрону, обогнал длинную процессию пассажиров и вскочил в первое подъехавшее такси. От этого свидания зависит его жизнь, – прокричал он в окошко разгневанной очереди, осыпавшей его руганью; но такси уже двинулось по бульвару Мажента, где движение в тот день было на редкость спокойным.
Ознакомительная версия.
