– Ох, Тусенька, это ты! Я не ждал тебя так рано! – фальшиво-приподнятым тоном воскликнул муж. В глаза он при этом не смотрел, а рубашка его была подозрительно криво застегнута.
Наталья вдруг ужасно разозлилась. У нее такой сложный период в жизни, а этого кобеля интересуют исключительно бабы. Отодвинув мужа в сторону, Наталья, не раздеваясь, взлетела по изогнутой лестнице на второй этаж. Бросила сумку на пол и решительно толкнула дверь мужниной спальни.
– Туся, ты куда? – в отчаянии воскликнул Кречетов, тщетно пытаясь преградить жене путь.
В комнате было темно, на плоском экране огромного телевизора без звука мелькали кадры порнографического фильма. Наталья зажгла свет, щелкнула пультом. Экран погас. В углу широкой кровати испуганно куталась в одеяло голая девица, на ее левом запястье болтались наручники.
– Что ты расселась? Я велел тебе быстро выметаться! – заорал на девицу Кречетов, ворвавшийся в спальню вслед за Натальей. – Одевайся и катись отсюда!
– Мог бы и повежливее, – усмехнулась Дроздовская и поспешно вышла из комнаты. – Кстати, – добавила она, борясь с подступившей тошнотой, – ты тоже собирай свои вещички. Ты уволен!
Она прошла к себе, скинула шубу. Прямо в сапогах легла на кровать и свернулась калачиком. Бессильные, злые слезы душили ее.
А ведь когда она познакомилась с Кречетовым, он ее очаровал. Даже подумала тогда, что влюбилась и значит, что-то еще возможно в ее жизни. Особенно когда узнала, что его тоже зовут Владимир. Как Крымова. Как ее любимого вулканолога, Павлушиного отца. Почему-то все ее мужчины носили имя Владимир. Сплошные властелины мира. Жестокая шутка судьбы?
Из коридора послышались торопливые шаги и злой шепот. Потом все стихло, и дверь бесшумно отворилась.
– Тусенька... – топтавшийся на пороге Кречетов заискивающе улыбался.
– Убирайся, – устало произнесла Наталья.
– Пожалуйста, выслушай меня. Это недоразумение. Досадное недоразумение, поверь... Меня друг попросил, ему негде было встретиться со своей девушкой...
– Какой друг? У тебя нет друзей.
– Есть, – горячо закивал муж, – из Нижневартовска. Он здесь проездом.
– Хватит врать! – взорвалась Дроздовская. Вскочила с кровати и выбежала из комнаты. Кречетов выглядел жалким и ничтожным. Она его видеть не могла. Ей было противно, что он находился в ее спальне. Наталья подняла сумку с пола, достала сигареты, зажигалку. Закурила, облокотившись на парапет, плавно переходящий в лестничные перила.
– Дорогая, умоляю тебя, – снова ринулся в атаку Кречетов, – умоляю, не руби сплеча...
– Ты меня достал, Владушка. Я, кажется, ясно выразилась. Собирай вещи и убирайся из моего дома.
– Но так нельзя! Мы столько лет вместе. И из-за какой-то глупости, из-за какой-то ерунды, вот так просто взять и разрушить наш брак!
– Ты сам лично разрушил его, и уже очень давно. Разве нет? – Наталья досадливо поморщилась. Все-таки он вынудил ее на разговор. Вот подлец!
– Конечно нет! – с воодушевлением воскликнул Кречетов, заломил руки и рухнул на колени. – Ведь люблю я только тебя!
– Ну, это уже слишком. Ты меня совсем за идиотку держишь? – Наталья размахнулась и со всей силы влепила мужу пощечину. – Вон отсюда!
– Ты об этом пожалеешь! – зло проговорил Кречетов, потирая покрасневшую щеку. Легким движением он поднялся с колен, отряхнул брюки и угрожающе навис над Натальей. – Пожалеешь! Забыла, сколько всего интересного я знаю? Ведь я могу поделиться информацией с компетентными органами... – погрозил он пальцем перед ее носом.
– Ох, только не надо меня пугать. – Наталья брезгливо отодвинула его руку. – Я тебя не боюсь. К тому же эти самые органы тебя по головке не погладят за девушку Нину. Убитую тобой, между прочим, медсестру. Стоило ей только посягнуть на тебя, пригрозить, что расскажет все мне, как ты, не задумываясь, избавился от нее.
При этих словах Кречетов страшно побледнел и отшатнулся.
– А ты думал, я не в курсе? – ухмыльнулась Наталья. – Да о ваших отношениях «пестика с тычинкой» вся клиника судачила.
– Сука! – прошептал Кречетов и презрительно сплюнул на белоснежный ковер. – Старая сука. Да с тобой я уже геронтофилом себя начал чувствовать.
– Вот как? Геронтофилом, значит? – холодно переспросила Наталья и пристально посмотрела мужу в глаза. Он как-то сразу обмяк, накачанные плечи обвисли.
Но тут в сумке зазвонил телефон.
– Черт! – пробормотала Наталья, выхватила трубку и раздраженно ответила. – Да, слушаю! Да, Сергей! Как сбежала? Вы что там все, с ума посходили? Как такое могло произойти? Как она могла сбежать? Немедленно найдите ее!
Наталья ошеломленно застыла с пиликающей трубкой в руках. В памяти отчего-то всплыл образ Вики, главной жертвы, принесенной на алтарь Павлушиного здоровья. Ее всегда поражало Викино сходство с Юлей. Мысль поменять их местами возникла в воспаленном мозгу «Другой». Поначалу Наталья сопротивлялась, но когда узнала, что фамилия Викиного отца – Крымов, все сомнения разом отпали. Вика появилась на свет спустя месяц после смерти своего отца. Они были ровесницами с Юлей. Еще одна жестокая шутка судьбы. Крымов даже с того света управлял Натальиной жизнью.
– Делай же что-нибудь! – приказала себе Наталья и принялась трясущимися руками набирать телефонный номер. Поэтому и не заметила, как муж, так и не успевший впасть в гипнотический транс, подошел к ней вплотную. Наталья стояла у самой лестницы, ему оставалось только легонько подтолкнуть ее.
Молчанов вернулся на работу ошеломленный и раздавленный. Рухнул на стул и открыл нижний ящик стола. Там лежала бутылка водки, Борькина заначка. Открутил пробку и сделал два внушительных глотка. Желудок свело, но напряжение так и не отступило.
Господи, как же так? Как же такое могло произойти?
Антон любил Марину. На протяжении долгих лет она была частью его жизни, они вместе делили трудности, вместе переживали потери, вместе радовались удачам. Все изменилось, когда в их классе появилась новенькая. Ангелина Ковальская сразу же положила глаз на Костю Королева. Она привыкла к тому, что любое ее желание тут же исполнялось. Гелин отец – могущественный генерал КГБ потакал единственной дочери во всем. А Косте Геля не понравилась. В то время его больше интересовали хоккей и футбол. Геля не отступала. Она решила зайти с другой стороны и бросила все силы на то, чтобы втереться в доверие к Костиной сестре. Она задаривала Марину подарками: заграничными шмотками, французской косметикой, билетами в театры на самые модные премьеры. В итоге добилась своего, стала лучшей Марининой подругой и с тех пор неотступно следовала за ней. А стало быть, и за Костей. И за Антоном.
Антон вздохнул и уставился на перевязанный изоляционной лентой телефон, словно никогда раньше его не видел. Чувство вины давило на плечи.
Черт побери, ведь он мог спасти Марину! Ну почему он не пошел за ней сразу? Ведь понимал, что с ней творится что-то не то.
Когда он влетел в метро, там уже перекрыли все входы. В душе он еще надеялся, что под поезд попала другая женщина. Но стоило ему увидеть лежащее ничком на рельсах тело, как все надежды тут же растаяли.
Антон не помнил, как закончился рабочий день. Вышел из здания и попал в снежный плен. С трудом откопал машину из образовавшегося сугроба и медленно, как улитка, двинулся в сторону дома.
Всю дорогу его преследовал образ Марины. А ведь она что-то хотела ему сказать. Что? Теперь он уже никогда об этом не узнает.
На автоответчике мигала красная лампочка, извещавшая о том, что для Антона имеются сообщения. Потом, подумал он. Сначала надо прогуляться с собакой. Он молниеносно переоделся и пристегнул Брауну поводок.
Бежать было тяжело. Ноги увязали в свежевыпавшем снегу, ветер бросал в лицо пригоршни колючих льдинок, но он упорно двигался вперед. И так же упорно в памяти всплывала последняя встреча с Костей, послужившая началом конца их отношений.
Антон очень хотел бы забыть этот эпизод. Самая великая наука – наука забывать ненужное.
Был ранний летний вечер. Яркий, красочный, пахучий.
Антон в тот момент только что вернулся с работы. Не успел переодеться, как раздался звонок в дверь. На пороге стоял сияющий Костя.
– Привет, старик! – сказал он.
– Ты же вроде в командировке, – растерялся Антон.
– Это легенда для Катьки, – отмахнулся Король. – Просто решил пару дней отдохнуть от забот семейных.
– Ну-ну, – хмыкнул Антон и посторонился, пропуская друга.
Они гуськом проследовали на кухню. Костя выудил из рюкзака две бутылки пива, воблу, аккуратно завернутую в свежий номер «Московского комсомольца». Пока Антон доставал из шкафа пивные кружки, почистил рыбу.
– И где ты обретаешься? – спросил Антон, отхлебнув из кружки.
– Я-то? – лукаво усмехнулся Король. – Ни в жизнь не догадаешься!
– Не, ну серьезно.
