— Хорошо, — кивнул он. — Я поговорю с Покорны.
— Есть мнение, что нам нужен новый композитор, — возразил О'Нил. — Замени Покорны.
— А мое мнение тебя интересует? — спросил Арчер.
— Конечно.
— Музыка Покорны — лучшее, что есть в нашем шоу.
— Мы это обсуждали и пришли к выводу, что музыка Покорны слишком уж европейская, — не отступал О'Нил.
— Ради Бога, объясни, что все это значит? — взорвался Арчер. — Все композиторы, являющиеся авторами музыкального сопровождения, воруют у Чайковского. И где, по-твоему, жил Чайковский? В Далласе, штат Техас?
— Мы хотим, чтобы для следующей передачи музыку писал кто-то другой, — отчеканил О'Нил.
— Что еще? — спросил Арчер, решив, что он успеет потом вернуться к Покорны, пусть уж О'Нил сначала огласит весь список.
Когда О'Нил опять бросил на него короткий взгляд, Арчер решил, что тот о чем-то его молит, и вновь подумал о бульдоге.
— Мы хотим, чтобы ты отказался от услуг некоторых актеров. На время. — О'Нил подождал ответной реплики Арчера, но режиссер не произнес ни слова. — Стенли Атласа…
— Послушай, Эммет…
— Элис Уэллер, — оборвал Арчера О'Нил, — Френсис Матеруэлл… — Он замолчал, глубоко вдохнул, а потом закончил фразу: — И Вика Эрреса.
О'Нил поднес ко рту стакан и одним глотком ополовинил его.
— Ты, должно быть, шутишь, — только и смог сказать Арчер. — А теперь разъясни, в чем соль твоей шутки.
— Это не шутка, Клемент. — Голос О'Нила дрогнул. — Мы настроены очень серьезно.
— Прежде всего, — заговорил Арчер медленно, делая упор на каждом слове, — по договоренности с агентством решение о том, кого приглашать в программу, а кого увольнять, остается за мной. Так?
— Так было, Клемент, — ответил О'Нил. — Прежде.
— Ты хочешь сказать, что этой договоренности больше нет? Начиная с завтрашнего дня?
— Не совсем так. Речь идет только об этих пятерых.
— И как получилось, — Арчер пристально смотрел на О'Нила, рот которого то открывался, то закрывался, словно он хотел, но никак не мог зевнуть, — что в список, уж не знаю кем составленный, попали самые лучшие люди, занятые в программе?
— Это вопрос вкуса, — возразил О'Нил. — Может, ты слишком близко сошелся с ними, и твое мнение нельзя считать объективным. Вик Эррес — твой лучший друг. И, по правде говоря, ты слишком давно тащишь на себе Элис Уэллер. — Он запнулся. — Извини, Клем.
— Хорошо, — вздохнул Арчер, — давай оставим за кадром Эрреса и Уэллер, хотя кого ни попроси назвать пять лучших актеров радио, Эрреса упомянут все. Что же касается Элис Уэллер, она, конечно, не примадонна, но дело свое знает и на нее можно положиться. А уж такого комика, как Стенли Атлас, просто не найти, и ты это знаешь, Эммет. Я его очень ценю. Я его не люблю, но он может рассмешить меня. И остальных тоже. Многие люди, которые слушают твое шоу, включают радио лишь для того, чтобы услышать Стенли Атласа, и снятие его с программы — вредительство в чистом виде. Поэтому я хочу знать, кто хочет вырыть яму программе и почему ты готов на это пойти.
О'Нил открыл рот, словно хотел что-то сказать, но потом закрыл его и провел ладонью по столу.
— Теперь давай поговорим о Френсис Матеруэлл, — профессиональным тоном продолжал Арчер. — Как говорят на всех вечеринках, Френсис Матеруэлл — одна из наиболее многообещающих молодых актрис. — Он подождал возражений, но О'Нил предпочел промолчать. — Через два или три года она станет настоящей звездой, и ты сам говорил мне об этом, не так ли?
— Да, — печально ответил О'Нил. — Говорил.
— И тем не менее ты хочешь, чтобы я ее уволил?
— Да, — прошептал О'Нил.
— Ты настаиваешь, — продолжал Арчер тоном прокурора, зачитывающего обвинение, — чтобы я уволил всех пятерых?
— Мы настаиваем, — поправил его О'Нил.
— В таком случае, Эммет, — тут Арчер широко улыбнулся, — я тоже увольняюсь. Как-нибудь увидимся. — И он поднялся из-за стола.
— Клем!
Арчер посмотрел на О'Нила:
— Пожалуйста, сядь.
Арчер колебался.
— Сядь, сядь, — нетерпеливо повторил О'Нил.
Арчер с неохотой опустился на стул.
— Клемент, я думаю, ты пожалеешь о том, что заставил меня объясниться.
— А чего ты, собственно, ожидал?
— Я ожидал именно этого. — О'Нил выдавил из себя жалкую улыбку и провел ладонью по коротким жестким волосам на затылке. — Ты прав, мы просим тебя избавиться от этих людей не потому, что они плохие артисты. — Пауза. — Клемент, поверь мне на слово, для тебя будет лучше, если ты перестанешь задавать вопросы и позволишь мне уладить все формальности.
— Я не понимаю, о чем ты говоришь.
— Ладно, пусть будет по-твоему. Их всех обвиняют в том, что они коммунисты. Спонсор хочет снять их с программы. Немедленно, а еще лучше — вчера.
Арчер моргнул и не сразу понял, что сидит с отвисшей челюстью. «Наверное, я выгляжу очень глупо», — подумал он.
— Еще раз, пожалуйста, — произнес Арчер, встретившись взглядом с О'Нилом.
— Их обвиняют в том, что они коммунисты, — пробубнил О'Нил, — и спонсор хочет снять их с программы.
— О'Нил согласен?
— Хатт согласен, — поправил его О'Нил. — Я здесь только работаю. Моим мнением никто не интересуется.
— И какую, по-твоему, позицию следует занять мне?
— Позиция у нас может быть только одна. — О'Нил заерзал на стуле. — Что у меня, то и у тебя.
— Четверг — тяжелый день. — Арчер поморщился. — По четвергам я очень устаю. Ты мог бы подождать до пятницы.
О'Нил молчал, и Арчер понял, что решение ему придется принимать немедленно. Он потер лысину, глядя на широкие, обтянутые твидом плечи О'Нила и его растрепанные волосы.
— Пункт первый, — продолжил он, подумав о том, что разбираться со всем надо по порядку. — Пункт первый. Кто говорит, что они коммунисты?
— Ты слышал о журнале под названием «Блупринт»?
— Да, — кивнул Арчер. Он несколько раз видел экземпляры «Блупринт» в кабинетах продюсеров радиопрограмм. Воинственный такой журнальчик, с неизвестными источниками финансирования, поставивший перед собой цель выявлять коммунистов, пробравшихся в радио- и киноиндустрию. — При чем тут он? О нас «Блупринт» ничего не писал.
— Пока не писал. — О'Нил бросил подозрительный взгляд на стоящего за стойкой бармена. — Я не хочу кричать об этом.
Арчер подвинулся ближе.
— На прошлой неделе из «Блупринт» прислали спонсору письмо, сообщив, что в следующем номере, который выходит через три недели, расскажут о связях с коммунистами пяти участников нашей программы. Они также написали, что снимут статью, если получат доказательства того, что все пятеро уволены.
— Это, знаешь ли, шантаж в самой грубой форме.
— Они так не считают, — покачал головой О'Нил. — Они говорят, что не хотят причинять ущерб спонсору и продюсеру без крайней на то необходимости. Редактор «Блупринт» раньше работал у Хатта и по старой дружбе решил предупредить и его, и спонсора.
— А кто назначал этих людей судьями? — спросил Арчер. — Почему бы им не заняться исключительно своими делами?
— Люди имеют право бороться с коммунизмом, — терпеливо объяснил О'Нил. — В любой сфере человеческой деятельности. Может, они фанатики, но таков уж дух времени, так что не стоит их за это винить.
— Ты видел письмо?
— Да.
— И в чем заключается связь артистов и Покорны с коммунистами?
— Практически все принадлежат к организациям, входящим в список попутчиков, — тихим голосом ответил О'Нил. — Ты знаешь, речь идет о списке Генерального прокурора. Подрывные организации и комитеты плюс какая-то Калифорнийская группа. На некоторых красную звезду повесил журнал.
— Они могут ошибаться, знаешь ли, — заметил Арчер. — Им уже приходилось извиняться.
— Я знаю, — кивнул О'Нил. — Но гораздо чаще правда была на их стороне. Они очень сильны. Уже раздавили две или три программы. Не знаю, известно ли тебе об этом, но за прошлый год их стараниями более двадцати человек лишились работы. И многие занимали достаточно высокие посты.
— Кто-нибудь утверждал, что «Университетский городок» проповедует коммунизм? — спросил Арчер. — Говорилось о программе в целом?
— Пока еще нет. — О'Нил закурил и как-то сник. — Мы получили несколько писем. Скорее всего от каких-то психов. В программе слишком много историй о бедняках, некоторым сценам не хватает религиозных чувств…
— Господи, Эммет!
— Я просто рассказываю, как обстоят дела. Но если появится эта статья… — О'Нил пожал плечами. — Письма будут носить мешками. На нас отыграются на всю катушку. Обвинят и в том, что мы покупаем эфирное время на деньги Кремля, и в том, что продаем атомные секреты русским.
— Интересным мы занимаемся делом, — покачал головой Арчер.
— Да, занимаемся. — По лицу О'Нила пробежала тень улыбки. — Пока.
