Что до состояний чисто внутренних, то есть являющихся таковыми не только материально, субъективно, но абсолютно, которые не могут быть соотнесены с реальным воздействием других существ на нас, но которые выражают собственное действие нашего существа, то они таким же образом являются непосредственными обнаружениями бытия, то есть нашего бытия, так как мы видели, что мы сами, наше природное бытие не может быть явлением, но со всей необходимостью есть сущее в собственном смысле слова или сущее в себе. Отсюда следует, что во внутренних состояниях нашего сознания, то есть в тех состояниях, где мы реально не определены другим бытием, мы имеем непосредственное обнаружение бытия, что и есть первый элемент метафизического познания.
Так как именно сущее, а не явление мы познаем в нашем внутреннем опыте, то посредством него мы можем дать положительное определение сущему. Прежде всего очевидно, что мы являемся сущим только как возможность или сила, потому что действительные (actuels) состояния. нашего сознания, то есть та или иная определенная мысль, то или иное чувство, то или иное желание нс составляют нашего существа, — они есть лишь частичные выражения этого существа. У меня есть теперь определен–ная мысль и желание, но я могу иметь и знаю, что буду иметь бесконечное множество других. Таким образом, сущее, прежде всего, это возможность или сила чувствовать, думать, хотеть. Но также очевидно, что я не могу думать вообще, чувствовать вообще, хотеть вообще. Я думаю определенным образом, чувствую и хочу определенным образом. Таким образом, чтобы определить не абстрактное сущее или умопостигаемое сущее, но реальное сущее, надо сказать, что это активная и определенная возможность желания (appetition), восприятия и чувствования, или активная возможность хотеть, воспринимать и чувствовать определенным образом.
У пас есть внешние восприятия, которые являются только состояниями нашего существа в реальном контакте с другими существами, что с очевидностью доказывает существование последних. Но каковы эти существа? Мы видели, что их восприятие нами не выражает непосредственно их собствен–ную природу, так как они являются лишь опосредованными обнаружения–ми, они выражают их бытие по отношению к нашему, а не к самому себе. Но то, что называют материальными вещами, есть в действительности не что иное, как эти внешние восприятия, как эти явления, которые возникают в контакте двух реальных существ, но отнюдь не собственная или внутрен–няя природа этих существ. Эта последняя может быть познана только в своем непосредственном обнаружении, которое мы имеем в нашем сознании постольку, поскольку мы тоже представляем существо; мы не можем знать непосредственно прямое обнаружение других существ, их обнаружение для себя, но нам достаточно знать непосредственное обнаружение нашего собственного существа, так как непосредственное обнаружение одного существа как такое не может быть отлично от непосредственного обнару–жения другого. Различие может быть в степени и в индивидуальных свойствах, но не в общем определении, также как краснота одного объекта не отличается как такая от красноты другого объекта. Человек как такой не отличается от другого (то есть в качестве человека, которое обще им обоим). Также и непосредственное обнаружение или обнаружение существа для себя не может отличаться он непосредственного обнаружения другого существа для себя в своем качестве непосредственного обнаружения. Теперь очевидно, что внешние нам существа, которых мы воспринимаем как материальные предметы в их опосредованном обнаружении, должны иметь также и непосредственное обнаружение или обнаружение для самих себя, так как опосредованное предполагает непосредственное, иначе мы имели бы непосредственное познание внешних вещей, что абсурдно. Так, мы должны допустить, что внешние существа обнаруживаются также как активная возможность желания, восприятия и чувства.
Из Р<усского>В<естника>(6)
[Мы установили, что существует множество реальных существ, опреде–ленных как активная возможность чувствовать. Из этого определения сле–дует, что эти существа различаются по ступеням. Низшая ступень — атом неогранического мира, высшая ступень из известных нам — человек]. (7)
Определение психического существа: активная возможность внутренне–го чувствования, (которая возвышается до личного самосознания и духов–ного самосознания), чувствования другого в самом себе, (которое подни–мается до совершенного образа и до мысли), и желания, то есть стремление к реальному союзу с другими существами, (которое включает три ступени:
желание в собственном смысле, влечение и воля).
Три общих разновидности воли:
воля безразличная,
воля негативная (ненависть),
воля положительная (любовь).
Теперь ясно, что множество существ как такое не представляет сущего в себе. Мы увидели, что это есть только непосредственные обнаружения сущего в себе; по обнаружение предполагает абсолютную субстанцию, которая обнаруживается, а раз множественность уже есть форма обнару–жения, то эта субстанция едина. Теперь, если каждое индивидуальное существо было определено как активная возможность и т. д., то абсолютная субстанция должна быть определена как активная возможность непосред–ственно обнаруживаться всеми определенными способами (через чувство, ощущение и волю всеми определенными способами). Теперь очевидно, что это определение содержит три элемента: primo, возможность, 2, действительность и, 3, союз этих друх понятий. Абсолютное существо может обнаруживаться, оно реально обнаруживается, но в этом реальном обнаружении оно не может выразить все свое существо как такое и, таким образом, оно остается в себе. Возможность бытия но отношению к объективному и реальному бытию есть не–бытие, это бытие чисто субъек–тивное, это даже не само бытие как такое, это только субъект, субстрат, (гр) для бытия, чистое не–бытие, негативная свобода. Затем оно обнаруживается, становится бытием реальным и объективным, потом в обнаружении, в объективном бытии оно сохраняется как возможность, то есть как не–бытие, оно обладает объективным бытием, но оно не ограничено им, то есть оно положительно свободно; так как свобода негативная есть там, где что‑либо отсутствует; тогда как положительная свобода в том, чем обладают, но сами не являются обладаемыми. Это свободное бытие есть дух. Таким образом, истинное определение абсолютное существа как такового есть дух.
Очевидно, что абсолютное существо, как возможность, есть материаль–ная причина отдельных существ; как существо объективное или идея, оно есть их формальная причина; наконец, в качестве духа, оно есть первопри–чина (cause finale), причина всего — конкретного бытия и жизни. Так как определения абсолютного существа вытекают из самой его природы, они не могут быть подчинены вторичным формам явлений, они абсолютны и вечны, как оно само; оно содержит в себе абсолютную и вечную материю, абсолютную и вечную форму и абсолютную и вечную целостность всего, что существует. Но все, что существует, не абсолютно и не вечно. Бытие изменяющееся, бытие относительное и чисто феноменальное бытие мира не может быть объяснено через существо абсолютное, иначе такое существо не может стать действующей причиной изменяющихся явлений во вселен–ной. Тогда, что же есть их непосредственная и действующая причина?
Если взять отдельные явления в их отдельности, то ответ прост: деятель этих явлений есть отдельное существо или отдельные существа. В явлениях внешней природы — это природные существа или низшие монады; в человеческой деятельности — это люди или высшие монады. Но если мы рассмотрим явления не по отдельности, а в их взаимной связи, в их целостности, то мы увидим, что эмпирический деятель есть лишь посредник действия, а не подлинный деятель, так как эти явления имеют в своем результате нечто не содержавшееся ни в возможности, ни в намерениях частного эмпирического деятеля. Если бы эмпирическое существо действо–вало на самом деле, то результат его действия должен был бы соответство–вать его цели, предопределенной внешними обстоятельствами, но мы видим, что реальный результат не вытекает ни из цели, ни из эмпирических деятелей, ни из обстоятельств как таковых. Действуя, мы видим, что результат представляет собой цель разумную и общую, но отнюдь не нашу. Эта достигнутая цель является средством для другой цели, еще более общей и более разумной, которая еще в меньшей степени является нашей. Вся эта телеология носит феноменальный характер, потому что все эти цели достигнуты во времени и в пространстве, и еще потому, что по своей природе они промежуточны и относительны, служат средствами для других целей, еще более высоких. Поскольку они не могут происходить из абсолютного существа, в котором все абсолютно, как оно само, они должны быть действиями отдельных существ, и так как эти телеологические феномены носят более общий, более разумный и более универсальный характер, чем наши цели, и так как они руководит действием эмпирических существ, они должны быть причисленны к внутреннему бытию высших существ, более могучих, чем все существа нашего мира. Мы вынуждены допустить суще–ствование таких высших существ еще по двум причинам: закон непрерыв–ности и необходимость бессмертия души.
