В довершение всего, по мнению сотрудников «Шмелла», «Трирема» готовила мощную юридическую кампанию с подачей исков в арбитражные суды по всей стране под каким-нибудь надуманным предлогом. И даже если бы эти иски удалось отбить, репутация «Шмелла» в глазах простого потребителя была бы испорчена надолго репортажами судебной хроники в газетах и по телевидению.
Юридическая служба «Шмелла» при этом смущенно жалась к дверям.
– Хорошо, – сказал я, когда картина бедствия представилась уже относительно четко. – Давайте начнем с наших лоббистских усилий. Кто ответственный и что сделано?
Присутствующие обратили взгляды на заспанного вида женщину в глубине комнаты – начальника отдела по работе с госорганами. После пяти минут допроса выяснилось, что не сделано ровным счетом ничего, потому что она толком и не знала, как и за что приниматься. Для нее было открытием то, что в органах потребительского надзора скопилось до десятка жалоб различных общественных организаций, ругающих (обвиняющих во всех смертных грехах?) «Шмелл» почем зря за различные нарушения прав потребителя.
– Я никакой информации не получала, – уверяла она.
Еще около двух минут потребовалось на то, чтобы пресс-служба организовала систему тотального мониторинга всей прессы с доставкой ее на рабочие адреса электронной почты всех присутствующих. Спустя десять минут передо мной на столе лежал список тех самых «общественных организаций», которые работали против нас.
Ясно было, что это по большей части «помойки» – некоммерческие фонды, созданные специально для ведения одной-единственной корпоративной войны, после окончания которой они исчезают с лица земли. Такие названия, как «Союз обществ борьбы за права абонентов» и «ОЗПП „Общественный контроль“» красноречиво свидетельствовали о стремлении их основателей к легкому обогащению на корпоративных конфликтах.
– Прекрасно, – сказал я и повернулся к одному из своих сотрудников: – Саша, узнай их адреса, выйди на учредителей и перекупи тех, кого сможешь. Скорее всего, это недорого. У тебя двое суток.
– Чего мы от них хотим? – деловито поинтересовался Александр.
– Чтобы они отозвали свои жалобы, дали в прессе опровержение и признались в том, что именно «Трирема» втянула их в грязную провокацию против «Шмелла».
Саша беззаботно кивнул и вышел. Вслед за ним отправилась еще одна моя сотрудница – на переговоры с чиновниками Роспотребнадзора, результатом которых должны были стать полное оправдание «Шмелла» этим ведомством и букет расследований правовых нарушений «Триремы».
– Теперь пресса, – обратился я к присутствующим. – Здесь ситуация просто катастрофическая. За последнюю неделю – шестнадцать негативных статей в федеральных изданиях, четыре телевизионных репортажа. «Улет Шмелла» – это еще что за заголовки? Как вы это допустили?
Пресс-служба «Шмелла» в полном составе хранила гробовое молчание.
– Отправляйтесь по редакциям, – посоветовал я им максимально доброжелательным тоном. – Намекните им, что «Шмелл» – их крупный рекламодатель, и если заказные публикации еще раз появятся, рекламный контракт будет разорван. Возьмите с собой цифры, пусть они прикинут доходы и расходы. Заодно пообещайте хороший пиар-бюджет, в ближайшее время у нас будет много хороших новостей, и мы планируем разместить их на страницах газет. Завтра утром мне отчет.
– Но у нас нет хороших новостей, – раздался изумленный голос главного юриста «Шмелла». – У нас со дня на день ожидаются новые судебные иски со стороны «Триремы», и наша юридическая позиция по авансовым платежам...
– Простите, – перебил его я. – Наша юридическая позиция будет обсуждаться в пункте пять повестки дня, он идет сразу же после пункта четыре. А сейчас мы обсуждаем второй пункт. Продолжим. Газеты...
Но горе-юрист был прав. В тот день негативные новости катились на меня одна за другой. Ближе к вечеру, когда совещание было уже закончено и воспрявший духом «Шмелл» загудел как улей работящих пчел, «Трирема» действительно подала четыре иска в несколько региональных судов. В этой ситуации в голову мне могла прийти только одна идея. Я позвонил своим приятелям, журналистам крупнейших изданий и информационных агентств.
– «Шмелл» подает в суд на «Трирему». Общая сумма трех исков – 1,34 миллиарда рублей, – заявил я. – Это новость дня, и меня удивляет, что вы о ней еще не слышали.
– Вот как? – удивились газетчики. – Но вроде было слышно, что, наоборот, это на вас должны были подать в суд за невыплату авансов!
– Ничего не знаю. Мы подали иски и уверены в своей юридической правоте. Основание – невыплата комиссии за авансы.
«Шмелл» конечно же никаких исков не подавал. Но мне необходимо было сыграть на опережение, сделать так, чтобы завтрашние газеты вышли с моей новостью в заголовке, а не с новостью «Триремы». И когда в восемь вечера на ленте Рейтера появилось сообщение с пометкой молния «Шмелл атакует», я понял, что по крайней мере эту задачу мы решили.
Юристы нашего интернет-провайдера пришли в ужас.
– Но у нас нет никаких исков! – надрывалась от их воплей моя телефонная трубка, когда я уже ехал домой по темной заснеженной Москве.
– Ну, так напишите им, что мы подадим на них в суд завтра, какая разница?
– О чем писать?
– О невыплате «Триремой» комиссий за авансы.
– Да они все выплатили в срок!
– Послушайте, – взмолился я, так как был уже вымотан до последней степени. – Это совершенно безразлично. Никакой судебный иск не имеет отношения к реальной жизни. Меня не очень-то интересует, что должно быть написано в исковом заявлении. Я не юрист. Это вы юристы. Вот вы и посидите, подумайте. Но иски должны быть завтра поданы, и общая сумма исковых требований должна быть не больше и не меньше, чем 1,34 миллиарда рублей. Иначе пострадает доброе имя нашего с вами «Шмелла»...
Через несколько дней мы окончательно перехватили инициативу у «Триремы». Нам удалось договориться с налоговой службой, потребительские общества стали нашими лучшими друзьями, а в газетах и на телевидении воцарилась тишь и гладь. Все заказные публикации были задушены на корню, а сайт fuckshmell не смог выдержать конкуренции с сайтом ruletrirema, на котором деятельность нашего конкурента преподносилась с таким самодовольно-тупым восторгом, что с обоих сайтов начался отток возмущенных блогеров, наконец-то осознавших, что они участвовали в провокации.
Смольский был доволен, моя жена была в восторге оттого, что я хоть немного отвлекся от своих человеконенавистнических планов обогнуть земной шар. Один только я еле волочил ноги от усталости. У меня, пожалуй, оставалось только одно важное задание: решить вопрос с Марокко, где «Трирема» и «Шмелл» одновременно участвовали в конкурсе на национальную лицензию.
И я был даже рад этой поездке. Я уже настолько устал от тупости сотрудников «Шмелла», от вечно хмурой физиономии Смольского, да и отношения с Юлькой в последнее время явно оставляли желать лучшего, так что небольшой отдых от любимого города мне бы явно не повредил. «Даже, быть может, – подумал я, – стоит захватить выходные, чтобы просто побродить в одиночестве по какому-нибудь восточному городу и почувствовать наконец, пусть даже мимоходом, запах странствий».
Именно так я и оказался в Марракеше – городе, где меня подхватил и завертел вихрь самых удивительных в моей жизни приключений.
ЧЕЛОВЕЧКИ С ПОДНЯТЫМИ РУКАМИ
Первое знакомство с догонами. – Чезаре. – Ночной разговор на площади Джемаа-эль-Фна. – Рассказ о летающих людях. – Недоступные пещеры на утесе. – Чезаре возвращается в Страну догонов. – Ночной огонь на плато.
Вскочив в ночной поезд, я отправился сюда из Касабланки, чтобы провести свой выходной день и насладиться видом «ворот в Африку», как по праву называют этот город из красной глины. Около трех часов я бродил по медине – старому району Марракеша в поисках никому не нужных, но обязательных сувениров для своих коллег по работе. Владелец сувенирного магазинчика на Джемаа-эль-Фна, площади, напоминающей своей активностью сцены из Апокалипсиса, обратил мое внимание на любопытную статуэтку, которую я тут же взял в руки.
– Догоны, – сказал он, ставя на пол свою тарелку с дымящимся бараньим таджином, и поднялся с низенькой табуретки, стоявшей в глубине магазина.
– Что? – спросил я, как будто услышав имя забытого знакомого.
– Это работа догонов, – пояснил торговец. – Ну, знаете? Пещерных людей, дикарей. У меня поставщик в Мали, он привозит мне много такого добра. Интересная вещь, правда?
Еще бы! Разве можно забыть это слово – догоны! Это слово как будто ворвалось в мое сознание из далекого детства и сразу же надолго засело в моей голове.
Когда-то, лет двадцать назад, попалась мне на глаза статья, вернее отчет какой-то очередной энциклопедии, повествующая о догонах, диком африканском племени, обособленно живущем, подобно птицам, в гнездах на высоких труднодоступных скалах, расположенных на юго-востоке Республики Мали. Эти люди изолированы от всего мира и не пускают к себе чужаков. Они практикуют красочные и сложные танцевальные обряды с использованием десятков видов искусно сделанных масок. Специально для того, чтобы раззадорить читателя, к статье был приложен рисунок жуткой на вид (и тем более притягательной для меня) огромной деревянной маски. В статье довольно туманно описывались «обычаи жертвоприношений и других сакральных ритуалов». А заканчивалось повествование оптимистичным утверждением, что, по большому счету, о догонах мало что известно и «лишь дальнейшие исследования могут пролить свет» на многочисленные тайны этого загадочного народа.
