Менты постоянно просили его показать спину, а Вадим отвечал:
— По паре сигарет с каждого, одна минута просмотра.
И менты давали сигареты и по очереди смотрели на Вадима шедевры.
В КПЗ конечно курить хватало, и жратвы тоже, как ни как дома находились и родственники носили каждый день передачи. Менты эти передачи, или как их называли дачки, пропускали без базара, потому что сами жили на них, втихаря забирая половину.
Был один такой мент, Мырзагали звали, голодный мент страшно, толстый и прожорливый, после него от дачки почти ни чего не оставалось. Этот толстяк был хохотун, и постоянно смеялся над всякой ерундой, аж заливался. Вадим его подкалывал постоянно:
— Ну ты Мырзагали закатился, прямо как шарик в жопу.
А тот заливается.
Нас периодически вызывали на допросы, иногда следак давал свиданку, с кем ни будь из родных.
При допросах выяснилось, что нас обвиняют по четырём статьям;
1) угон — часть вторая, это была основная статья.
2) Государственная кража — часть вторая(Нурлик у судейской машины оторвал радиолу и запаска с чаем которые мы с братаном выкинули, прокатили за кражу). 3) Авария — часть первая, это по мою душу.
4) Порча имущества и что-то в этом роде.
Вот такой букет мы накосили, и перспектива нас ждала не завидная. Хотя были мужики — которые залетали и по круче, но нам и этого с лихвой хватило.
Через неделю должен был быть этап на тюрьму, она находилась в областном центре, в двухстах километрах от нашего города, и зеков доставляли туда почтово-багажным поездом в спец вагоне, его называют — вагон-зак, или — "сталыпинский".
Мне по первому разу было страшновато, тюрьма в моём тогдашнем понимании, была чем-то суровым и беспощадным. Вадим меня успокоил на этот счёт, он сказал:
— Ничего там страшного нет, и сидят там не монстры, а такие же люди как все. Если ты мужик, то мужиком и будешь, и беспокоиться нечего. А что касается преступного мира, он хоть и жесток, но справедлив. — Закончил Вадим.
Утром к нам закинули ещё одного мужика, как оказалось, он пару раз уже сидел, и кликуха у него была Старик, хотя на вид ему было не больше пятидесяти. Вадим его знал до этого, они когда-то сидели вместе. Нас стало пятеро в этой камрорке, но ничего не по делаешь, все камеры были переполнены, в некоторых было и по шесть человек. Старик этот, тоже был прикол ходячий, и они с Вадимом концерты на всё КПЗ закатывали. Мырзагали этого, кончали приколами разными, и в оконцовке продали ему старый костюм Старика. В те времена, хорошие костюмы были в дефиците, особенно кримплиновые.
Вадим первый предложил эту аферу. Увидал, что Старик в синем кримплиновом костюме и говорит:
— Давай твой фрак ментам сбагрим.
Старик начал отпираться:
— Да ты что? Это же старый костюм, я его года три таскаю, кому он нужен, его за рубль — хрен возьмут.
Вадим ни как не унимается:
— Давай я всё сделаю, снимай, завтра за литр водяры Мырзагали спихнём.
Старик разделся и протянул костюм Вадиму:
— На бери, мне не жалко, только на заменку потом что ни будь сделаете.
Вадим целый вечер колдовал над этим костюмом, набил стрелки на брюках, потом побрызгал на костюм водой, чтоб влажный стал, разложил аккуратно на нары и положил сверху матрац(в камерах валялись по два три засаленных матраца). Ночью сам спал на этом матраце, а утром высунул аккуратно костюм из-под матраца и показал нам.
Да действительно, костюм был со стороны похож на новый, да ещё в камере мрак и толком не приглядишься, а кримплин немного отливается даже при этом тусклом свете, и главное, грязных пятен не видать.
Стали ждать когда Мырзагали появится. Ждать долго не пришлось, Мырзагали притащил дачку от моих родителей, сначала некоторое время шебуршал бумагами, потом открыл кормушку и стал передавать хавку. Мать передала колбасу, сало, из горячего что-то, конфеты, сигареты и всякое такое. Мырзагали естественно урвал от туда добрую половину. Пока я брал всё это и складывал, Вадим грузил Мырзагали:
— Слушай Мырзагали, а колбасу ты всё таки увёл одну палку, как тебе не стыдно, мать сыну принесла дачку, а ты кишкоблуд проклятый, украл от туда колбасу. Я же видел в щель, как ты тарил балабас(так зеки называли еду) в тумбочку.
Мырзагали начал отпираться:
— Я не брал не чего, там одна колбаса была.
А Вадим опять на него наезжает:
— А ведь у тебя Мырзагали сын есть уже взрослый, а ты, как крыса обкрадываешь таких же родителей как сам, а мы хотели тебе новый костюмчик за литр водки поменять, 48 размер, как раз для твоего пацана, я же твоего сына видел.
Мырзагали сразу:
— Какой костюм, покажи давай?!
А Вадим ему:
— Нет Мырзагали, ты верни — что урвал из дачки, а потом костюм посмотришь. Не волнуйся — он новый, человек только не давно купил его, а здесь он ему зачем.
Мырзагали начал мяться, Вадим это заметил, и опять насел на него:
— Ну что Мырзагали замялся, значит раздербанил всё же дачку? Ну давай колись а то костюм завтра Куану предложу, раз ты не хочешь.
Мырзагали с недовольным видом начал доставать из тумбочки что-то, потом передал в кормушку, колбасу, конфеты ещё что то по мелочи, а сало всё таки затарил сука.
Вадим показал ему костюм в кормушку. Тот и так смотрел и так, потом говорит:
— Дай, я на свет пойду посмотрю.
Вадим ему: — Не-ет Мырзагали не пойдёт, ты сейчас уйдёшь и не вернёшься, а потом скажешь, "что не видел ни какого костюма", так что давай литр, или я предложу кому ни будь другому.
Ментяра и так и так крутил задом, потом убежал, и через минут сорок появляются уже два мента. Мырзагали притащил ещё одного мента с дежурки. Начали они оба разглядывать, потом другой мент говорит:
— Ладно давай костюм, вот водка.
И вытащил из-за пазухи литр водки, мы взяли водку, а они костюм.
Пока менты пошли смотреть, Вадим крикнул нам:
— А ну быстро глушим водяру пока они не вьехали, что мы им туфту пихнули.
И мы по быстрому давай квасить, кто с чашки, кто с бутылки, кто с кружки, кружек в камере было две. Я со Стариком с горла, Вадим с Хусаином с кружек, а Серёга с чашки, водку мы выглушили моментом, я так быстро ещё не когда не пил водку.
Менты прибежали через пять минут. Мырзагали открыл камеру, влетел в неё, и давай везде лазить, а водки то уже тю-тю. Он давай кричать:
— Вы сволочи зачем так обманули, костюм старый, грязный, а я вам поверил, больше ничего не просите — сволочи.
А мы прикалываемся, Вадим ему спокойно говорит:
— Не кричи Мырзагали, сам понимаешь, охота же выпить, все мы люди все мы человеки, а как по другому это сделать?
Мент немного успокоился, но злость затаил, всё-таки самолюбие его задето, что не говори, а обкатали мента, как пацана. И сделать ведь мент этот ни чего не мог, если бы кто из его начальников узнал, что подследственным в камеру передали водку, то он вылетел бы из ментуры как пробка.
Прошло время и настал день, когда мы начали собираться на этап, для отправки следственный изолятор, а попросту на тюрьму.
Родители приготовили нам кешеры(вещевой рюкзак). Переписывались с родственниками мы через декабристов(пятнадцатисуточники), их каждый день водили в город на разные работы и они заходили по адресу и отдавали записки, а если надо, то брали ответ и приносили нам, так что с этим было всё в порядке.
Нас загнали в авто-зак и повезли на вокзал к поезду. В будке было небольшое зарешёченное окошко и те, кто давно сидит, смотрели через него на волю и рассуждали, что изменилось за их отсутствие.
Вадима привезли из зоны, он проходил свидетелем ещё по одному делу, а по своему делу он уже был осужден, и отсидел год с лишним.
Нас подвезли прямо к поезду, так что долго ждать не пришлось. Родственники уже стояли на пероне вокзала, рядом со «сталыпинским» вагоном, и когда нас подвезли к вагону, то они окружили автозак и начали выкрикивать наши имена. Будку поставили дверью к двери вагона, щель между дверьми была шириной в ладонь. Мент с РОВД передал дела начальнику конвоя, и мы теперь перешли в его распоряжение.
"СТАЛЫПИН"Нас в общем, было человек восемь и менты начали передавать нас конвою.
Двое солдат ВВшников с автоматами, стояли у двери будки, а двое у двери вагона.
Из нас четверых, первым пошёл братан, было слышно, как мать его окрикнула, и он остановился между вагоном и автозаком, что-то ей крикнул, но получил прикладом автомата по затылку и залетел в вагон. Я сразу подумал про себя, "что лучше так не делать", и когда подошла моя очередь, то я мельком посмотрел, кто из моих родственников стоит в толпе, и молча проскочил в вагон, увидел я только своего дедушку, и услышал, как он выкрикнул моё имя.
По коридору стояли ещё четыре ВВшника с автоматами, и нас по одному стали закидывать в камеры вагона. Вагон был обделан специально под перевозку зеков, окна находились со стороны коридора, и были все зарешёчены, каждая камера была тоже зарешёчена со стороны коридора, как клетка. В камере были две полки снизу и две сверху, сверху ещё откидывалась одна полка, и получались сплошные нары. Размером камеры были как плацкарты в обычном плацкартном вагоне, только без окон и столов. Для восьми человек эта камера была вполне нормальна, мужики рассказывали, что бывало в камеру загоняли и по двадцать человек, позже я сам в этом убеждался не раз.
