Привязанностью Яны была кукла с потрескавшимся носиком, с голубыми закрывающимися глазами, издающая при наклоне звуки наподобие слова «мама». Яна, как только удавалось завладеть магической куклой, старалась не выпускать её из рук. Буквально весь день носила её всюду с собой. Как добросовестная, заботливая мать, она то разговаривала с ней, то напевала песенки, то кормила виртуальной едой, то переодевала любимую игрушку. Эта кукла была предметом постоянных ссор Яны с девочкой, немного старше её и потому сильнее. Девочка могла бесцеремонно вырвать куклу из рук Яны, когда ей вдруг хотелось с ней поиграть. Однажды Яна пришла в детскую комнату и увидела, что её любимая кукла сильно пострадала. У куклы из пластмассового туловища была вывернута нога, от этого она имела ужасно непривлекательный и жалкий вид.
Яна отыскала безжалостно отторгнутую ногу и попыталась вставить её в зияющее отверстие. Но её сил на этот процесс не хватило, она попросила нянечку помочь ей. В конце концов, нога куклы была поставлена на место, и Яна могла продолжать играть.
В этот вечер она решила не оставлять куклу в детской, а взять её на ночь с собой, чтобы перед сном любимой кукле, за испытанные страдания, вознести должное: рассказать сказку и успокоить, что больше на неё никто не будет покушаться. Кто-то из девочек донёс строгой и непреклонной воспитательнице о том, что у Яны под одеялом лежит кукла. В тот момент, когда Яна рассказывала ей сказку о принцессе, полюбившей пастуха, к постели подошла воспитательница. Она резко сдёрнула с Яны одеяло и вырвала несчастную куклу из её объятий. При этом на голову Яны посыпалась грозная брань вместе с укорами за нарушение правил приюта.
Яна была названа «хитрой, непослушной, дерзкой и бестолковой девчонкой», нарушающей дисциплину. Кукла была навсегда экспроприирована грозной воспитательницей, а Яна получила наказание – весь следующий день она должна была просидеть в комнате и никуда не выходить.
Обида Яны была глубокой и надолго осталась в сердце. Во-первых, она больше никогда не увидела любимую куклу, а во-вторых, её во всеуслышание называли обидными словами, которые она, по своему глубокому убеждению, не заслужила.
С тех пор она навсегда разлюбила играть в куклы, вместо этого увлеклась чтением книг, получая от этого занятия двоякую пользу: находила чтение интересным делом и не чувствовала на себе никакого давления со стороны окружающих детей, охотников до чтения в приюте было мало.
Но это была не самая унизительная обида, хотя она надолго осталась в её сердце. До прихода в приют нового директора Дарьи Максимовны были такие злые воспитатели, что Яна, как и все другие воспитанники, испытывали перед ними страх. Воспитатели за небольшую провинность могли ударить воспитанника по лицу, запирали его на весь день в кладовке и оставляли без обеда и ужина, зачастую раздевали провинившегося до трусов и не разрешали надевать весь день одежду. В таком виде без вины виноватый должен был ходить по приюту, под насмешливые взгляды сверстников.
Жаловаться в приюте на воспитателей было некому, и дети молча сносили обиды. Яна уяснила для себя одно – лучше не попадаться на глаза воспитателям, а потому свободное время проводила в уединении за чтением. Яна ещё раз перелистала книгу. Никаких зацепок, чтобы узнать, кому она принадлежала раньше. Если бы определить имя и фамилию человека, владельца книги, то тогда можно было бы узнать, каким образом в ней оказалось письмо. Но узнать прежнего хозяина не представлялось возможным. Библиотекарь не записывала фамилии людей, приносящих в приют книги. В книге не было никаких надписей. С чего начинать распутывать таинственный клубок?
– Я обязательно его распутаю, – сказала Яна вслух.
– Чего? – испуганно переспросила Любаша. – Что собираешься распутывать?
Она проснулась после короткого утреннего сна и, услышав восклицание Яны, включилась в разговор.
– Давай, я помогу, мне всё равно нечего делать, – предложила она.
– Прости, я тебя разбудила, помощи мне не надо.
Яна вложила письмо и записку в книгу.
– Мы одни? А где Осипова? – спросила Любаша.
– Не знаю, куда-то ушла. Мне пора идти помогать младенцам, – сказала Яна, положила книгу в тумбочку и вышла из комнаты.
В дверях она столкнулась с медицинской сестрой Венерой Андреевной.
– Иду к вам проверять чистоту и порядок, – объявила медсестра. – Ты куда?
– К малышам. В комнате Румянцева.
– Ну, иди, иди, – Венера Андреевна одобрительно закивала. – Там твоя помощь пригодится.
***
В младшей группе у каждой девочки были свои привязанности. Яне очень нравилось общаться с Ритой. Рита появилась здесь три месяца назад. Её подобрали на улице, замотанную в пелёнки, лежащую на земле между гаражами. Девочка громко кричала и плачем привлекла внимание гуляющей женщины с собакой. Женщина, увидев на земле ребёнка, вызвала милицию, милиционеры доставили брошенное дитя в детскую больницу. Там она провела какой-то срок, а потом Риту перевели в приют. Девочке было на вид три-четыре месяца, она оказалась абсолютно нормальной и здоровой.
В приюте девочке дали имя и фамилию. Яна с удовольствием проводит с ней время. Ей нравится наблюдать, как на глазах развивается ребёнок. Малышка по характеру оказалась весёлой, приветствовала её широкой, радостной, беззубой улыбкой, протягивала к ней ручки и пыталась что-то при этом лепетать. За три месяца она многому научилась: из беспомощного живого комочка, не по дням, а по часам превращалась в жизнерадостного, любящего общение человека.
Она уже умела сидеть, переворачиваться с боку на бок, пыталась вставать, цепляясь ручками за сетку кровати. Девочка полюбила музыку: когда по радио передавали музыкальные заявки, малышка по-своему подпевала исполнителям песен, чем вызывала улыбки взрослых. Весь персонал её единодушно называл певуньей. Сегодня Яна подошла к кроватке, где постоянно находилась воркующая Рита, но вместо Риты увидела в ней другого ребёнка.
– Где Рита? – спросила дежурную.
– Нет твоей Риты, – развела в стороны руками медсестра Роза Петровна. – Вчера удочерили нашу певунью. Слава богу, у девочки теперь родители будут.
– Кто её удочерил? – удивившись, спросила Яна.
– Откуда нам знать! Нашлись люди. Она им очень понравилась. Приличная супружеская пара. На машине приехали, богатые. Слава богу, ребёнок ни в чём нуждаться не будет. А ты что, расстроилась? – увидев слёзы на глазах Яны, спросила Роза Петровна. – Радоваться надо. Одной сиротской душой на свете меньше. Вон, видишь: новенький бутуз на месте нашей певуньи лежит. Вчера парочку подбросили. Одного нашли на вокзале, на скамейке лежал, завёрнутый в пелёнки, спал. Другого в подъезде жилого дома на лестнице обнаружили. Оба здоровые, хорошие дети. Ох, креста нет на таких матерях, которые бросают своих деток.
– Роза Петровна, вы давно здесь работаете, вы не знаете случайно, кто меня подбросил в приют? Где я родилась? – преодолевая волнение, спросила Яна.
– Дорогая моя девочка, если бы знала, то, уж поверь, досталось бы от меня той мамаше за такой жестокий поступок. Где ты родилась, никому в приюте не известно. Нашли тебя на крыльце рано утром. Кто-то принёс и оставил возле дверей. В таком же возрасте, как Риточку-певунью. Записка в пелёнках была. В ней имя твоё было написано, а фамилия не указана. Нашли тебя в субботу, поэтому и фамилию дали – Субботина. Тебя, правда, потом пыталась удочерить одна женщина, несколько раз приходила, играла с тобой, на прогулку выносила, ползунки, погремушки, детское питание приносила. Да то ли раздумала, то ли ещё по какой другой причине внезапно исчезла.
– Интересно, почему она не удочерила меня? А вы её не знаете?
– В лицо узнать смогу, а фамилии не знаю. Она, видимо, где-то здесь неподалёку жила, я её иногда встречала в магазинах и на базаре, но последнее время давно не вижу.
– Странно, почему она передумала?
– Не переживай из-за этого. Оно, может, всё к лучшему. А то, не приведи господь, бывает, люди возьмут ребёнка в семью, поиграют с ним, он им надоест и назад возвращают. Саню Воробьёва брали одни господа к себе. Ему тогда четыре годика было, всё понимал. Взяли, он обрадовался, и мы все за него рады были, мальчишка славный, смышлёный. У него мать лишили родительских прав. В четыре года он цифры знал до ста, считать до десяти мог. Не поверишь, спросишь его, сколько будет пять плюс пять, ответит – десять. Он сейчас наравне с компьютером считает. Взяли его новые родители, усыновили. Пожил Санёк в домашних условиях всего один месяц. Господа что-то между собой не поделили, назад мальчика в приют привезли. Извините, говорят, у нас возникли проблемы, не можем мы на себя такое бремя взваливать. А если бы серьёзные люди были, разве так сделали? Мальчик замечательный, домашний, добрый и ласковый. С ним нужно было заниматься, развивать математические способности.
